По головам - Джордж МакМаннан

– Неправильно вас учили старшие товарищи, – выдал он, убирая написанный Кривошеевым документ в выдвижной ящик рабочего стола, – будем считать, что данного документа никогда не было.

Про себя Кривошеев твердо решил, что после приема у министра подготовит рапорт на увольнение.

– Про этого, – между тем, после небольшой паузы, Баранников продолжил, – «Араба». Если ситуация действительно обстоит так, как написано, то его разработку возьми под личный контроль. Что касается его возможной активизации в Таджикистане и вероятного нападения исламских моджахедов, то я думаю, имеет смысл побывать на пограничных заставах. Один момент, Константин Сергеевич: никакой утечки информации.

Кривошеев напрягся.

– Сейчас первостепенная задача – собрать максимум сведений об «Арабе», не допустив даже слуха о заинтересованности им. Если этот разведчик настолько хорош, – Баранников постучал ладонью по столу, где хранился документ, – то даже обычный слух может его спугнуть от выполнения задач, поставленных ЦРУ.

– Слушаюсь, – нехотя ответил Кривошеев.

* * *

Днём позже на 12 пограничной заставе (Республика Таджикистан)

Весь личный состав 12 пограничной заставы Московского погранотряда Группы Пограничных войск Российской Федерации в Республике Таджикистан проводил чистку вверенного ему оружия, когда с неба донеслись первые – сначала слабые, но с каждой секундой всё нарастающие звуки приближающегося вертолёта.

Командир заставы, старший лейтенант Михаил Майборода бросил беглый взгляд сначала на висевший и давно выцветший под ярким южным солнцем календарь, потом на часы. Недовольно выругался, имея в виду дорогу в известном направлении для всех тех, кого угораздило прилететь на заставу. Переодел летние тапочки на тяжёлые кирзовые сапоги с высоким берцем, входившие на американский пример в армейскую моду, и вышел из комнаты встречать прибывающих «гостей».

На выходе из казармы его уже ожидал в таком же нервозном состоянии капитан Смирнитский.

– Что там? – кратко поинтересовался Майборода.

Смирнитский пожал плечами.

– Знаю не больше твоего, Миша.

Майборода хмыкнул. Они со Смирнитским не были хорошими друзьями. Но ситуация, в которой они оказались волею судеб, не могла их сделать чужими друг другу. Через их отношения красной нитью тянулось недоверие командира заставы к ГБ-шному капитану, оставшемуся на границе после вывода «чекистов» с территории Таджикистана. И профессиональное чутье Смирнитского подсказывало, что его присутствие на заставе, если не раздражает, то, определённо, нервирует Майбороду. Из такой нервозности и росли ноги скупого общения между ними. Вместе с тем Смирнитский никогда не вмешивался в командование заставой и никоим образом не подрывал авторитета командира. Да и задачи были поставлены другие.

В это время к двум офицерам присоединился замком заставы лейтенант Андрей Мерзликин. Он, как и командир, отдыхал у себя в комнате. Поздоровался.

– Кого ещё черти к нам прикатили? – спросил Мерзликин, прикрыв глаза от солнца ладонью, внимательно изучая приближающийся вертолет.

– Хрен его знает, – выругался Майборода.

– Не жди ничего хорошего, Андрюш, – сказал Смирнитский, – уж больно неожиданный прилет.

– Давно, уже давно ничего хорошего не ждём, – хмыкнул Мерзликин. – И тут, ясное дело, не пряники раздавать прилетели.

Вертолет, облетев заставу кругом, стал заходить на посадку.

– Андрей, – обратился командир заставы к заму, – личный состав в казармы, и чтобы по территории никто не слонялся. Одежда по форме, никаких вольностей. Все занятия и мероприятия по утвержденному распорядку дня. Дежурная смена на постах, и чтобы без замечаний.

– Понял, – ответил Мерзликин и направился к чистившим оружие солдатам, отдавая на ходу какие-то указания.

«Толковый будет парень», – подумал про себя Смирнитский.

– Ну, – Майборода поправил фуражку в соответствии с уставом, – пошли, Толя, встречать заявившихся по нашу душу гостей.

И оба офицера двинулись по тропинке к вертолетной площадке.

* * *

– То есть, как? – не понял капитан Смирнитский указание прибывшего полковника Министерства Безопасности Российской Федерации, Константина Сергеевича Кривошеева.

– А вот так!

Как отметил про себя Смирнитский, напряжённый голос Кривошеева почти срывался на крик, в котором улавливались нотки тревоги и страха. И в таком состоянии Смирнитский Кривошеева видел впервые.

Однако полковник быстро взял эмоции под контроль.

– Толя, – по-отечески обратился Кривошеев, – есть информация из надёжного источника, но не полная. Однако информация весьма тревожная.

Стоявшая в кабинете духота, принесённая полуденным июньским солнцем Таджикистана, усиливалась все возрастающим напряжением от общения двух сотрудников органов безопасности. Не спасал и слегка тарахтевший на рабочем столе старенький советский вентилятор, который лишь разгонял горячие пары воздуха.

– Это я понимаю, Константин Сергеевич, – ответил Смирнитский, – раз потребовалось присутствие самого заместителя начальника департамента министерства, информация не может быть не серьёзной. Но вы же не говорите, что это за информация.

Кривошеев с досады поджал губы. Он понимал, что, не раскрывая, как выразился министр безопасности «всех карт», он фактически подставляет ни больше, ни меньше, а всю заставу. Но и всё сообщить, значит нарушить указание «первого». В который раз за свою службу в органах Кривошеев стоял перед необходимостью выбора: воинская честь или жизни бойцов, что ложились на алтарь воинского долга.

– Вот, – Кривошеев быстрым шагом направился к карте местности, прилегающей к 12 заставе, – Анатолий Иванович, смотри сюда.

Константин Сергеевич провел указательным пальцем вдоль юго-восточной границы расположенного рядом с заставой кишлака Сари-гор.

– Все, что могу показать тебе, капитан.

Настроение у Смирнитского было мрачным.

– Понятно, – пробормотал он, пробежав глазами по невидимой, но весьма важной линии на юго-восточном направлении, которую Кривошеев очертил пальцем.

В этот момент в дверь кабинета Смирнитского постучались, и на пороге появился прилетевший вместе с Кривошеевым, но уже по душу капитана Майбороды, полковник Пограничной службы, недавно отделившейся от госбезопасности.

– Константин, – обратился он к Кривошееву, – ты заканчиваешь? Пора вылетать.

– Я сейчас, – ответил Кривошеев, и тот ушел, захлопнув дверь. – И ещё одно, – обратился он уже к Смирнитскому, – желаю удачи. По всей вероятности, она вам понадобится.

И он направился к выходу.

Подняв клубы пыли, вертолёт, крякнув, оторвал шасси от взлетно-посадочной площадки и медленно стал набирать высоту. Провожавшие офицеры 12 пограничной заставы Московского погранотряда: Анатолий Смирнитский, Михаил Майборода и Андрей Мерзликин придерживали фуражки, чтобы не сдуло.