Заговор против Младших - Лина Тимофеева

— Мы обсуждаем наших союзников, как будто вопрос о войне уже решен, — медленно проговорил Оме. — Не спешим ли мы, Мудрые?

— Тебе не хватает решительности, король.

— А вам не хватает сострадания, Мудрые. В случае предательства этих странных людей из Города царей мы окажемся в очень тяжелом положении. Мы не можем исключать, что они вообще действуют по указке империи Младших, — заманят нас в войну, а затем ударят в тыл, только не Младшим, а нам. И королевство окажется, образно говоря, между молотом и наковальней. Мне страшно подумать о том, сколько людей могут погибнуть в этом случае. А вы благополучно удалитесь в свои катакомбы отслеживать повороты судьбы.

— Мудрые не могут вмешиваться в человеческие войны, — строго сказал один из магов. — Разве ужасные последствия войн Наследников, в которых мы приняли участие, не подсказывают тебе, что уж лучше обойтись без нашей помощи?

— Любите чужими руками жар загребать, — пробормотал себе под нос король.

Он обхватил голову руками и снова принялся ходить по покою. Мудрые сошлись для своих немых переговоров. Король не обращал на них внимания. Наконец маги, видимо, приняли решение. Двое из них уселись в кресла, а оставшийся на ногах старик ударил в пол неизвестно откуда взявшимся в его руках посохом, привлекая внимание Омаса.

— Не в обычае Мудрых давать гарантии правителям королевства Синих озер, — зычно начал Мудрый. — Мы помогаем королям верным советом, который мы можем дать, изучая повороты судьбы. Однако положение на самом деле непростое. Четыреста семьдесят лет прошло с момента окончания последней войны Наследников, и люди, привыкшие жить в мире, не могут правильно оценить опасность, нависшую над ними. Поэтому мы нарушим нашу клятву. Один из нас останется при тебе и будет помогать в трудную минуту словом и делом. Остальные вернутся в свои подземные жилища. Таково сегодняшнее решение Совета Мудрых.

Омас недоверчиво взглянул на оратора. Магическая поддержка со стороны Мудрых — это серьезное решение. Однако король не слишком верил, что маги, приставив к нему одного из своих собратьев, захотят в полную силу вмешиваться в казавшееся уже неминуемым противостояние. Скорее всего, их помощь и впрямь ограничится «верными советами», да еще и слежкой за королем — не струсит ли он в последний момент, не попытается ли заключить мир с противником. Я ведь и в самом деле не могу поклясться даже самому себе, что вынесу это испытание до конца, поежился Омас.

— Ну хорошо, — махнул он рукой. — Пусть будет так. Если уж воевать, то вместе с Мудрыми. Пусть гонец из Города царей предстанет передо мной сразу после обеда. Я дам ему ответ. Кто из вас остается в замке?

— Я остаюсь, король, — старик с посохом даже голову не склонил перед правителем. — Мы рады, что ты принял верное решение. Мы не сомневались, что ты мудрый государь. Именно поэтому ты и получил корону.

От последних слов Омас вздрогнул. Он не хуже Мудрых знал, за что и каким образом он получил престол в Ойгене и корону своего отца Готара, и мог оценить издевку в полной мере. Однако огрызнуться он не посмел. Да и некому было сказать обидные слова — двое Мудрых, которые сидели в креслах, исчезли, растворились в воздухе. Следом за ними пропали из виду и оба кресла. Омас обернулся к старику, который оказался у короля за спиной. Тот поигрывал посохом и вдруг озорно подмигнул Оме:

— Повоюем, правитель? Давненько я не брал в руки свой меч.

— Мудрые сильны не тем, что дерутся на мечах, — заметил Омас. — Твое решение примкнуть к нашему войску может изменить ход этой войны, чародей. Да и люди будут воодушевлены, узнав, что на их стороне сражаются маги.

— А вот об этом они не узнают. Это условие нашей помощи — никто не должен об этом знать. Ты понял, правитель?

— Как же они не узнают об этом? — возразил Омас и почувствовал даже некоторое облегчение. — Или мне выколоть моим подданным глаза? Или отрезать языки? Тогда они ничего не узнают и будут во всём согласны со мной, как тот бедняга-алхин, которого допрашивали в подземелье. Говорят, чтобы мучить людей таким образом, нужно родиться Мудрым.

— Он был предателем, он предал тебя и твое королевство, — медленно произнес маг.

— Так это всё-таки мое королевство? Только что я слышал о том, что оно «наше».

— Это обидело тебя, юноша? — расхохотался Мудрый. — Не волнуйся, никто из магов не претендует на твою корону!

— Нет, это не обидело меня, старик, — холодно ответил король. — Так, навело на кое-какие мысли.

— Старик? — оживленно переспросил Мудрый и вдруг расплылся на ковре блестящей зеленоватой лужицей, вместе с посохом и плащом.

Омас брезгливо поморщился и обошел лужу, чтобы не попасть в нее сафьяновым сапогом. Между тем по зеленой блестящей поверхности пошли мелкие волны. Опасаясь испачкаться колдовскими брызгами, король прижался к стене и вовремя — полноводный фонтан ударил неожиданно из самого центра лужицы в высокий потолок. Правда, обратно на пол не упало ни единой капли. Удивительная жидкость затвердевала, превращаясь в фигуру. Несколько минут спустя перед королем стоял высокий широкоплечий мужчина, при полном вооружении и в дорогом доспехе. Даже короткое копье было при нем — он держал его на согнутом локте.

Преображенного Мудрого можно было назвать красивым — он был светлоглаз и беловолос, с правильными чертами лица, которые портила только какая-то странная улыбка, довольно неприятная, почти не сходившая с губ мага. Тонкий луч солнца, робко прокравшийся в королевские покои, осветил физиономию волшебника, и Омас заметил еще одну малоприятную деталь — несмотря на удивительно белую кожу, правая сторона лица мага по цвету существенно отличалась от левой. Лихорадочные, красные пятна горели на правой скуле, придавая коже такой вид, будто ее долго терли пемзой. Она была рыхлой и шелушилась.

— Не такой уж ты и красавец, — бросил король, глядя на Мудрого с брезгливостью и в то же время с любопытством.

— Тут ничего не попишешь. Долгие годы работы в подземелье, с магическими артефактами и тебя бы превратили Оген знает во что! — весело ответил помолодевший маг, приставляя копье к стене. — Однако ты еще не раздумал повоевать? Иначе я на тебя обижусь, король!

— Это ожоги, что ли? — морщась, поинтересовался Омас, который всё еще не мог отвести взгляда от лица волшебника.

— Мое лицо настолько волнует тебя, словно ты собрался не сражаться вместе со мной, а назвать меня своей невестой, — хмыкнул Мудрый. — Кстати, меня зовут Аспид. Обязательно называй меня так в присутствии посторонних. Я буду твоим новым любимчиком из числа баронов. Клянусь, ты со мной не соскучишься. Я и сам намерен повеселиться — столько лет просидел в подземелье!

— Славное имечко. Так ты в самом деле решил повоевать?

— Клянусь головой дракона, я бы стал добрым тысячником. Давненько я не брал в руки меча!

Омас удивился: он вообще не знал о том, что могущественные маги пользуются холодным оружием, — для чего бы им это? Он покачал головой и поглядел на краснолицего помощника, который отстегивал от пояса мечи, кинжалы, метательные ножи и выглядел при этом словно маленький ребенок, добравшийся до сладостей кондитерской лавки. Что же, если сражаться, то лучше вместе с Мудрыми, повторил король про себя свою фразу, окончательно убеждаясь в том, что войны не избежать.