Ведьмак - Василий Сахаров

Прошел час. Я привел себя в порядок и перекусил. Разместился возле узкого окна, напоминающего бойницу, выдавил стекло и стал ждать легионеров. Смотрел в оба глаза, но бой, как это бывает, начался неожиданно.

В сотне метров от ветлечебницы, на окраине чахлого леса появились люди в серой униформе. Резко и неожиданно: наверное, они подкрадывались по зеленке. Это были ромейские наемники, и головорезы двигались грамотно, приближались короткими стремительными перебежками, под прикрытием появившихся на дороге бронетранспортеров. Заметно, что бывалые бойцы. Но мы тоже успели повоевать и кое-что можем.

Только я об этом подумал, как один из солдат охранного взвода дал в сторону противника длинную заполошную очередь. У него не выдержали нервы, а за ним открыли огонь еще несколько бойцов. Кто и во что горазд, они лупили в белый свет как в копеечку и, разумеется, не попадали. Наемники продолжали приближаться, и вскоре Дементьев, который спустился вниз, подал команду:

– Патроны зря не жгите! Бейте короткими! Только наверняка! Огонь!

Я поймал в прицел ближайшего противника и дал короткую очередь. Попал. Наемник свалился. После чего я стал ловить на мушку следующего, подгадал, когда он встанет, и срезал.

Бой разгорался. С флангов ударили «Жнецы», и их тяжелые тринадцатимиллиметровые пули, выстригая кусты и перерубая стволы молодых деревьев, заставили наемников залечь и вжаться в землю. Броневики попробовали подавить наши огневые точки, но им тоже досталось. Вражеская броня не выдерживала попаданий «Жнецов». Передовой БТР, получив свое, задымился, съехал на обочину и заглох, а второй поспешил скрыться в чаще.

Затишье. Короткий перерыв. Я отстрелял всего один магазин и перезарядил оружие, а затем почуял на себе взгляд и обернулся.

На меня смотрел Дементьев. Понятное дело – ветеран наблюдал за мной, заметил разницу с прежним Стойко Видовым и стал понимать, что я не тот, за кого себя выдаю.

– Ты чего, Василий Григорьевич? – Я поймал его взгляд и вопросительно кивнул.

– Ничего, – пробурчал он и отвернулся.

«Ладно, – промелькнула у меня мысль, – не хочешь отвечать – и не надо, я не настаиваю, но твой взгляд запомню».

Следующая атака началась через несколько минут. От опушки по ветлечебнице и другим зданиям ударили ручные пулеметы, сразу шесть-семь стволов, и пришлось пригнуться. Вовремя. В помещение залетела пара пуль, которые вонзились в бревенчатые стены. А потом сверху скатился пограничник и выкрикнул:

– Пашку и Ратибора завалили!

У нас минус два бойца только на этом участке, а на остальных тоже потери, и вражеские командиры, подумав, что сопротивление сломлено, вновь погнали наемников вперед. В лесу раздался пронзительный протяжный звук сигнального свистка, и легионеры поднялись, а на дорогу выкатились броневики, уже сразу три.

Опять стрельба. Я расстреливал наемников спокойно и отрешился от мира. Все заботы и хлопоты остались далеко. Думать не надо. Просто убивай тех, кто собирается убить тебя, а попутно сам под пулю не подставляйся. Время текло медленно, и я все успевал. Один магазин отстрелял – и перезарядка. Смена позиции – и опять бой. Палец жмет спусковой крючок, автомат дергается в руках, и очередной наемник падает.

Этот бой был долгим, и мы заставили легионеров отступить. После чего, выпив воды, я поднялся на второй этаж ветлечебницы и, осторожно выглядывая в разбитые окна, быстро осмотрелся.

Дело дрянь. Справа от нас уже никого. Там горит конюшня, и за ней – серые мундиры легионеров, которые готовились к новому броску. На дороге уже не один подбитый БТР, а два, причем заметно, что второй получил в борт заряд из гранатомета. Поле перед нами усеяно трупами, а штаб справа дымится. Однако отступать команды не было, и, забрав у мертвых погранцов, которые лежали возле стены, боеприпасы, я спустился. Сойкин и один из сержантов были здесь. Пулемета нет, и где второй сержант-пехотинец, можно не спрашивать. В полном молчании те, кто выжил, стали готовиться к отражению третьей атаки, возможно, последней, и она началась через десять минут. Вновь противник накрыл нас плотным пулеметным огнем, на дороге появились бронетранспортеры, а легионеры стали приближаться к ветлечебнице.

Как я и предполагал, очередной натиск мы не сдержали. Пулемет бронетранспортера начал буквально разбирать наше здание по бревнышкам, второй этаж стал проваливаться, а вражеская пехота не давала нам высунуться, подобралась вплотную и приготовила ручные гранаты.

– Отход! – отдал команду есаул, и через черный ход, на ходу хватая рюкзаки и ранцы, мы покинули ветлечебницу.

Рывком бросились к канаве для сбора дождевой и болотной влаги. Ухнули в грязь и, пригибаясь, добрались до гостевого домика.

К счастью, наше отступление для Тенгиева неожиданностью не стало. Его солдаты нас прикрыли, и мы снова спрятались за стенами. Вот только надолго ли? Я понимал, что нет. Еще полчаса. Возможно, час. А потом конец. Противник будет нас давить и обязательно додавит, так что я должен вовремя уйти и скрыться в лесу, который меня спрячет и защитит.

Впрочем, мы продержались дольше.

Неожиданно стрельба стихла, и на дорогу перед штабом вышел наемник с белым флагом. Кто-то из солдат едва не снял его, но майор ударил по стволу винтовки и сказал:

– Спокойно. Переговоры намечаются. Потянем время насколько это возможно.

Противник выслал к нам офицера, не восточного легионера, а настоящего ромея. Средних лет подтянутый смуглый мужчина с тоненькими щегольскими усиками. Без оружия. Мундир серый с розовым оттенком, словно для пустыни. Погон нет. Зато на груди приметный золотой значок с головой какого-то хищного зверя, то ли тигра, то ли барса, в обрамлении лаврового венка. И есаул Дементьев, заметив этот знак, поморщился, словно от резкой зубной боли, а потом прошипел:

– Имагинифер…

Военная структура ромеев Неринской империи сложна и запутанна. Там есть многое от римской армии, а также византийской и восточных деспотий. Чинов и званий наберется под сотню, а может, и больше, так что легко запутаться. Однако кто такой имагинифер, я понимал. Это личный представитель императора Аврелиана Орбелия Приора в действующей армии. Ну и, понятное дело, этот человек обладал огромными полномочиями, вплоть до того, что мог отстранить от управления командира воинской части, до корпуса включительно, любого спафария, комита или трибуна, не говоря уже о центурионах и примипилах. А еще понятно, что назначались на эту должность люди проверенные и преданные своему государю.

Без опасения получить пулю, сохраняя спокойствие, ромей приблизился к зданию, а потом поднял правую ладонь и заговорил на словенском языке:

– Я имагинифер Феодосий Скарск. Кто будет со мной говорить?

К нему вышел Тенгиев, и, о чем они беседовали, я не слышал. Но, скорее всего, ромей не знал, что великая княгиня не с нами. Поэтому требовал сдать Ярославу Келогостовну и обещал всем, кто окажется в плену, хорошее питание и гуманное отношение. Обычное дело. Однако майор ответил отказом, и Феодосий Скарск удалился.