Северные волки - Игорь Конычев

– Когда выдвигаемся? – задал берсерк второй мучавший его вопрос.

– Как только перекусим, – отозвалась Энвинуатаре, пододвигая к себе тарелку с аппетитно пахнущей и почти уже остывшей похлебкой.

– Так и знал… – сокрушенно произнес Тред, с сожалением глядя на лестницу второго этажа, на котором оставалась мягкая и удобная кровать, столь близкая, но в то же время недоступно далекая…

– Оно того стоит, приятель, – приободрил погрустневшего друга берсерк, похлопав по своей сумке.

Это подействовало лучше всяких уговоров.

Тред живо вспомнил, что он теперь богат, и, заметно повеселев, потребовал у хозяина таверны еще мяса.

Небольшой разношерстный отряд, состоящий из двух северян-наемников, паладина ордена Зари, четырех светлых эльфов, одной девушки-полукровки и одного странного мужчины, считающего себя не тем, кто он есть на самом деле, привлекал бы к себе слишком много внимания. Так что Марку пришлось снять свой плащ, северяне скрепя сердце все же согласились скрыть татуировки под рубахами с длинными рукавами, а эльфам не оставалось ничего иного, кроме как накинуть глубокие капюшоны. Ситуацию это, конечно, не слишком-то исправило, но даже отсутствие золотого плаща порядком снизило интерес к путникам. Со стороны все выглядело, будто какая-то знатная госпожа с супругом путешествуют под охраной наемников. Супруга старательно, но не очень-то успешно из себя изображал Кенрамионн. Мужчина, сняв свой парик и фальшивые острые уши, сразу стал еще несноснее. Он постоянно ржал, словно конь, над собственными идиотскими шуточками, иногда даже похрюкивая. Как оказалось, настоящее его имя Кенрит де Рамион, и он сын какого-то то ли чиновника, то ли купца из Дромунга. Несмотря на благородное происхождение, вел себя мужчина совершенно неподобающе своему титулу. Хотя множество дворян, по заверению Марка, вели себя не лучше. Паладин лишь иногда, и то крайне вежливо, намекал лже-эльфу, что среди них присутствует дама и непростительно для высокородного господина вести себя подобным образом. Северяне же с каждым днем все более мрачно глядели на не затыкающегося Кенрита, и Вегард даже задумался – кому первому надоест. Молодой воин был сдержаннее своего старшего товарища и всегда старался вести себя вежливо и деликатно, как учила его мать. Но благородный уродец выводил из себя даже его, чего уж говорить о скором на расправу Треде. Берсерк не раз слышал, как старый воин, вперив полный ненависти взгляд в спину похрюкивающего богатея, злобно скрипит зубами. Но потом «старый медведь» касался пальцами черного бархатного мешочка с драгоценными камнями и немного успокаивался, вспоминая о работе.

Вопреки ожиданиям и опасениям молодого воина отряд держал хороший темп. Вегард поначалу думал, что им придется, скрываясь, пробираться через заросли вечнозеленых эльфийских лесов, и молодого северянина немного угнетало то, что они с Тредом не смогли как следует отдохнуть, а теперь им пришлось вновь отправиться в долгий путь. Но Энвинуатаре решила иначе. Девушка предпочла скорость скрытности и теперь нещадно гнала лошадей по тракту, ведущему от Алктора до Лантонелла, второму по величине городу эльфов. Путники лишь изредка останавливались в трактирах или мелких поселениях эльфов, чтобы пополнить запасы провизии и поменять лошадей, на которых, кстати, Энвинуатаре не скупилась. Жрица безошибочно находила тропы, ведущие в скрытые от посторонних глаз эльфийские поселения, и без труда выводила отряд обратно на тракт. В результате путь, который мог занять больше месяца, а то и все два, был пройден гораздо быстрее.

К великому сожалению северян, никаких неприятностей, за исключением присутствия Кенрамионна, с ними не приключилось. Тракт патрулировался вооруженными отрядами эльфов, которые бдительно охраняли покой своих лесов. Мелкие шайки бандитов, наподобие тех, что бесславно и скоропостижно почили при встрече с «волками» из Стаи, скрывались больше на окраинах владений остроухих. Они старались держаться подальше от оживленных дорог, подстерегая одиноких путников на узких лесных тропинках. Дело это было не слишком прибыльное и очень рискованное, но желающих поживиться за чужой счет от чего-то меньше не становилось. Они, словно грибы после теплого дождя, словно вырастали из-под земли на пути расслабившихся путников. Остроухие же абсолютно не терпели подобного поведения. Чаще всего нарушителей спокойствия и безмятежности связывали, отводили в Илланос, главный город эльфов, и там приносили в жертву духам леса. Насколько было известно Вегарду, бандитов попросту сбрасывали в яму с хищниками, где их раздирали на части и поедали на радость любителям природы. Если же при разбойниках находили мясо убитых животных, то, по словам Треда, эльфы и вовсе расстраивались. Убийство священных животных считалось очень серьезным преступлением, за которое полагалась ужасная и мучительная смерть, чаще всего под пытками. В общем, остроухие, несмотря на свою вежливость и некоторые странности, все же оставались хорошими воинами, отменными стрелками и великолепными следопытами, не стесняющимися прибегать к жестокости, когда это необходимо.

Но гнев эльфов касался лишь их врагов. Друзей они всегда ждали с распростертыми объятиями. В прямом и переносном смысле. Молодые эльфийки при встрече зачастую бросали на северян пылкие взгляды, но те лишь печально вздыхали и следовали дальше. Может, оно было и к лучшему, если учесть, что не менее, а то и более пылкими взглядами их удостаивали и некоторые эльфы. Задержись наемники в каком-нибудь поселении подольше и выпей они побольше слегка приторного вина – все могло оказаться не так безобидно. Возможно, Вегард и попытался бы поговорить с чересчур пылкими остроухими, прежде чем бить их, благо многим эльфам хватало и вежливого отказа. Но вот Тред точно даже говорить бы не стал.

Когда отряд выезжал из очередного мелкого городишки, Вегард всерьез пожалел, что они не оставили Кенрамионна там. До Лантонелла оставалась пара дней пути, и берсерк не терял надежды избавиться от надоевшего попутчика именно там. Убивать странного человека он не собирался, а вот стукнуть его по голове и оставить в каком-нибудь переулке казалось молодому воину весьма хорошей идеей. Как Вегард понял из разговоров с Марком, господин Кенрит де Рамион и впрямь оказался женихом Энвинуатаре и к тому же ярым почитателем Света. Потому он и оплачивал весь этот поход, что хоть как-то объясняло присутствие Кенрамионна в отряде, хотя берсерк не очень-то верил в любовь между странным парнем, считающим, что он эльф, и полукровкой на службе у жрецов Света. В принципе такое было бы возможно, будь у Энвинуатаре другой характер. Девушка казалась северянину властной, решительной, гордой и целеустремленной. Такая, как она, точно не смогла бы полюбить толстую размазню и трепло, которыми являлся де Рамион. В любом случае Вегарда не очень интересовали взаимоотношения членов отряда. Он знал, что может рассчитывать на паладина и старого друга, этого ему хватало.

На что способны эльфы, берсерк не знал, но надеялся, что толку от них будет не меньше, чем от виденных им ранее эльфийских воинов. Четверка остроухих всегда держалась вместе и оказалась совсем не разговорчивыми ребятами, хотя Вегард и не лез к ним с дружескими беседами.