Создатели - Эдуард Катлас

Гость сидел напротив лицом к нему в такой же позе для медитации. Но Субаху с удивлением, смешанным с удовлетворением, отметил, что сияние вокруг незнакомца значительно слабее, чем его. Да что там – сияния гостя почти и не было видно в ослепительном блеске того света, что излучал Субаху.

Гость молчал. Субаху молчал тоже, уж терпения ему было не занимать. Через какое-то время ему подумалось, что гость-монах – лишь какое-то отражение его самого, странно извращенное и состарившееся. Не внешность – их души были схожи. Терпеливые, целеустремленные и способные ждать.

– Ты пошел ложным путем, юноша, – бесстрастно произнес монах. Без предисловия, даже без вдоха перед первыми словами. Так неожиданно, что Субаху мысленно вздрогнул. Но лишь мысленно. – Путем, который приведет тебя в тупик. Здесь нет ничего, и здесь точно нет мира, который ты ищешь.

Субаху задумчиво смотрел на гостя. Тот лгал, это юноша видел кристально ясно. Он не мог пойти по ложному пути, потому что это был единственный путь. Но зачем он лгал? Что за новое испытание уготовано ему для очищения?

– Кто ты? – спросил Субаху.

– Я – такой же, как ты, – монах говорил негромко, но при этом так пристально смотрел в глаза юноши, что Субаху начал чувствовать физический дискомфорт. – Тоже ушел в транс, давным-давно, надеясь достичь нирваны. Но оказался лишь здесь. И понял истину слишком поздно.

– Расскажи мне истину, – попросил Субаху. Знания никогда не вредили. Хотя это могли быть и не знания, а лишь ложь, завернутая в личину правды. Но Субаху, в своем сиянии, в своем спокойствии и с мощью, доставшейся от недавно поглощенного ракшаса, точно знал, что сумеет отличить ложь от правды.

– Истина в том, что это место не является нирваной. И это даже не дорога в сторону цели. Это лишь тупик для заблудших. Чем дольше ты здесь будешь находиться, тем меньше шансов у тебя вернуться и начать все заново. Я пришел, чтобы помочь тебе. Если еще не слишком поздно, то тебе надо вернуться в свое физическое тело. Пробудешь здесь еще – не сумеешь возвратиться никогда. Субаху улыбнулся безмятежной улыбкой Будды.

Эта ложь обладала красотой и правдоподобием. Она складно задумывалась, но ложь есть ложь. Не может быть тупиков на единственном из возможных путей. Могут быть лишь преграды.

Так что – всего лишь еще одно испытание. Субаху был ему рад. Испытание заблудшей душой. Душа этого монаха, потерявшегося на пути, искушает его. Заставляет вернуться, насладиться присутствием в физическом теле.

Субаху даже думал, что монах и не знает правды. Что истинно верит словам, которые произносит. Просто его поставили на его пути, чтобы испытать.

Что же, Субаху не должен жалеть сил, чтобы помочь страждущим и заблудшим.

– Это не истина. Это лишь то, что тебе кажется ею. Истина же в том, что ты просто где-то свернул не туда. Как ни странно, монах улыбнулся.

– Я был таким же упрямым, как и ты, когда-то. – Кивнул он. – Это не помогло мне. Мое упрямство лишь сделало невозможным мое возвращение, вот и все. Ты твердо решил остаться здесь? В этом ложном мире? Субаху улыбнулся в ответ. И его улыбка ответила сама за себя.

Монах чуть шевельнулся. Пожал плечами, совсем слегка, незаметно – если бы до этого он не сидел абсолютно неподвижно. Сказал:

– Знаешь, как сложно жить в этом мире? Как тяжело постоянно защищаться от тварей, которые все время пытаются добраться до твоего разума и до твоей души? На это требуется много сил, потому что лишь сильные в этом мире способны выжить.

Монах чуть наклонился вперед. И до этого он смотрел Субаху прямо в глаза, но теперь его взгляд стал острым, колючим, проникающим.

– Но эта сила здесь приходит только тогда, когда ты поглощаешь чужие души. И раз уж ты все равно решил здесь сдохнуть, то почему бы тебе не отдать свою душу мне? Мне пригодится лишний инструмент для выживания.

Субаху почувствовал, как взгляд монаха забрался куда-то в глубину его души, и ворочается там, по-хозяйски, словно в их схватке все давно решено. Словно никакой схватки не будет, и Субаху лишь осталось исполнить последнюю роль – отдать монаху его трофей.

Только это никак не соотносилось с правдой. Снова ложь. Заблудшая душа, оказывается, была не просто испытанием веры, но вновь – и испытанием силы в том числе. Что ж, испытаний Субаху не боялся. Он изгнал взгляд монаха из своей души и атаковал сам.

Сияние вокруг них сделалось еще ярче, нестерпимо, настолько, что его враг начал жмуриться. Но продолжал сопротивляться. Между двумя монахами возник мглистый барьер, сдерживающий нападение Субаху. А из-за спины сидящего врага, до сей поры прячущиеся там, встали по обеим сторонам двое воинов.

Встали и тут же ступили вперед, занося мечи. Субаху и не знал, что так можно.

Но это было ничто, пустышки. В преддверии нирваны материальные символы не могут иметь значения, поэтому на них можно просто не обращать внимания. Субаху продолжал нападать на врага, стараясь сломить его сопротивление.

Первый воин занес меч, и Субаху не смог сдержаться – инстинктивно отклонился, чтобы избежать удара. Поэтому лезвие лишь задело его, краем, вспоров одежду и оставив неглубокую рану на груди.

Кровь в окружающем их сиянии казалась неестественно красной, чужеродной, не принадлежащей этому месту.

Субаху не ожидал, что пустышки могут что-то сделать, кроме того, как испугать его. А оказывается, они могли ранить. Физически.

Ему пришлось отвлечься и посмотреть на воинов. В конце концов, раз они настолько материальны в этом мире, то их тоже можно использовать. Воля – вот главное. Воины сначала остановились. Потом повернулись и направили мечи в сторону своего прежнего хозяина.

– Как… ты… узнал? – пораженно спросил монах, с трудом сдерживая атаки Субаху на его разум.

– Испытания плотью давно закончились. В преддверие нирваны могут быть лишь испытания духа. – Субаху был спокоен. Даже тогда, когда воины кромсали тело его врага на куски, а сила уничтоженного врага мягко переливалась к нему.

Странно было то, что заблудший монах был, наверное, значительно сильнее его. Субаху это почувствовал, когда начал буквально захлебываться полученной мощью. И это еще раз доказывало, что здесь главное – не просто сила, но и вера. Воля. Чистота души.

* * *

В темной пещере, камни которой начали постепенно забывать, что такое свет, на теле неподвижного Субаху возникла рана. С рассеченного плеча вытекло несколько капель крови, но рана тут же, почти моментально, зажила, оставив на коже лишь легкий, почти незаметный след.

Впрочем, в темноте этого никто не увидел. Некому было это видеть, даже если бы в пещере нашелся свет.

Павел

Это было знакомо.

Цветные пятна рассыпались повсюду, кружились, сталкивались между собой, создавая причудливые комбинации новых, несуществующих цветов. Только не очень-то они нравились Павлу. По его понятиям, все это слишком уж аляповато. Один из недостатков наркотика – всего сразу становится чересчур.