Дилетант галактических войн - Михаил Михеев

Заметно потяжелевшие носилки двигались не то чтобы медленнее, скорее осторожнее. Ничего, впрочем, удивительного — хотя они и имели солидный запас прочности, но жители Земли были всё-таки намного крупнее и тяжелее, чем соплеменники Шерра, да и гравитация здесь сильнее, чем на большинстве планет империи. Даже несмотря на то, что люди были истощены, это сказывалось — инерцию никто не отменял, а встроенная в управляющие блоки носилок программа требовала доставить пациентов с максимально возможным комфортом. Вот и двигались носилки аккуратно, разворачивались плавненько, чтобы, не дай бог, не колыхнуться лишний раз. В принципе Ковалёв был даже благодарен им за это — прекрасно понимая, что имеет дело с довольно простым механизмом, он почему-то относился к ним как к живым существам. Забавные глюки сознания, которые частенько бывают у людей, любящих возиться с техникой и обладающих мало-мальски развитой фантазией. Впрочем, замедленность носилок проблемой не была — те, кто шёл на своих ногах, всё равно двигались медленнее, да и спешить теперь было в общем-то некуда. Кто умер, тот умер, их не вернёшь, а живых вытащат всех, в возможностях регенератора сомневаться не приходилось.

Пока Ковалёв размещал носилки с их особо ценным грузом в транспортных медицинских боксах, остальные рассаживались в кресла пассажирского салона. Изначально бот был предназначен для быстрой переброски из пункта «А» в пункт «Б» небольших армейских подразделений с их техникой, снаряжением и боезапасом, а также разнообразных грузов. Этакий высокотехнологичный аналог отечественного Ил-76 в космическом исполнении — минимальные средства защиты, минимальный (по имперским меркам) комфорт при высокой грузоподъёмности и дальности, приемлемой скорости и малой требовательности к обслуживанию и оборудованию мест базирования. Короче, рабочая лошадка пехоты и десанта — дёшево и надёжно плюс живучесть и неприхотливость, не свойственные гражданским машинам. Шерр рассказывал как-то, да и Ковалёву в информатории крейсера попадались сведения, что были попытки создания пассажирских и грузовых гражданских моделей на базе этих и аналогичных ботов, однако особым успехом они не пользовались. Толстосумы предпочитали изящные и дорогие яхты, а каботажные компании, занимающиеся перевозками в пределах планетарных систем (для межзвёздных перелётов такие боты были, увы, не приспособлены), предпочитали машины подешевле и поэкономичнее или просто выкупали по бросовым ценам списанную армейскую технику и перестраивали изношенные боты своими силами и под свои потребности.

Однако относительно низкий комфорт для собравшихся не играл роли по двум причинам: во-первых, даже просто факт, что они оказались сейчас вместо медленной смерти во вполне удобоваримой обстановке и, более того, их сейчас вывезут в цивилизованные места (о том, как их будут везти, никто не думал — мало ли у отечественных, особенно военных, КБ новинок, о которых ещё никто не знает, может, и сейчас вертолёт без винта сляпали), приводил их в состояние эйфории. Во-вторых, все были ещё в шоке и от смены времени года, и от явления Ковалёва, которого все списали в погибшие сразу, как он пошёл в свой безумный поход по зимнему лесу. Ну и в-третьих, низким комфорт был только по меркам империи, то есть кресла без массажа, воздух не ароматизирован, еда и напитки по одному нажатию клавиш не доставляются и т. д. и т. п.

А если взглянуть с точки зрения обычного человека, местного, не привыкшего к изыскам, то комфорт был вполне на уровне. Больше всего пассажирский салон бота напоминал внутренности «Боинга-747», хотя и без иллюминаторов, только кресла были вдвое шире, а пространства между ними намного больше. В этом как раз ничего удивительного не было — кресла должны были вмещать тяжеловооружённого солдата в полной экипировке и вдобавок доставить его к месту назначения не выжатым досуха долгим и неудобным перелётом и тряпкой, а свежим, бодрым и готовым в любой момент вступить в бой, причём сделать это быстро. Так что тем, кто рассаживался сейчас в эти самые кресла и пристёгивался, привыкшим к жёстким лавкам вертолётов или узким креслам Ту-134 и «аннушек», которые в основном летали в эти места, было более чем удобно.

Убедившись, что все заняли свои места, Ковалёв прошёл в рубку. Он мог бы вести бот сам или доверить это дело автопилоту, но Шерр решил слетать с ним — на всякий случай и во избежание. Не то чтобы не доверял Ковалёву, особенно после пси-блокировки, но, похоже, предпочитал контролировать процесс. Ковалёв его не винил — неизвестно, как бы он сам поступил, окажись на месте Шерра, а так, похоже, можно было обойтись малой кровью. Обидно, конечно, немного, но ведь не маленькие дети собрались, чтобы вот так обижаться, все всё прекрасно понимают. Гораздо больше Ковалёва беспокоило, как бы Шерра не сломал груз свалившейся на него ответственности, а то лишиться единственного более-менее знающего ситуацию в целом и технику в частности человека в самом начале пути — это, понимаете ли, чревато. И потом Шерр всё-таки врач, а в каком состоянии люди, которых требовалось вывезти, Ковалёв не знал, поэтому, подумав, он с мыслью Шерра о совместном полёте вполне согласился.

— Ну как, все сели? — Шерр повернулся к Василию. Удобное пилотское кресло хорошо фиксировало тело, но при этом позволяло двигаться совершенно свободно.

— Да куда они денутся?

Ковалёв плюхнулся в своё кресло и начал пристраивать на голове гарнитуру с наушниками, совсем как в обычном самолёте. Получалось не очень, хотя всё, что носили или использовали имперские пилоты, было намного удобнее земных аналогов (хотя аналогами земные изделия можно было назвать лишь с огромной натяжкой), но сказывалось отсутствие привычки. Ковалёв не любил таскать на теле ничего лишнего, даже цепочек, печаток и крестиков, одно время очень модных, у него никогда не было. Впрочем, Шерр, владеющий азами психологии (как же, военврач должен быть специалистом широкого профиля), объяснил, что это пошло от детской нелюбви таскать на шее ключ. Ковалёв тогда пожал плечами — его ситуация совершенно не беспокоила.

— Ну, скоро ты там?

— Сейчас. Ты начинай пока.

Шерр кивнул, втянул трап, закрыл внешний люк и загерметизировал от пассажирского отсека пилотскую кабину. Естественно, он лишь щёлкал клавиатурой пульта, а работали многочисленные механизмы бота. Затем в пассажирский салон хлынул усыпляющий газ.

Конечно, поступать так по отношению к людям было не совсем хорошо, но Ковалёв с Шерром, подумав, решили, что лишние переживания людям ни к чему — и так натерпелись. Хотя энергетические компенсаторы и смягчают перегрузки при старте, но полностью их не снимают, нижний предел, на котором они срабатывают, — 3g. Это специфика военной техники. В самом деле, 3g подготовленный и здоровый физически солдат выдерживает легко, так что зачем тратить энергию? Единственными местами, где перегрузки компенсировались полностью, были медицинские боксы и кабина пилотов, но тут уж деваться некуда — больные могут не выдержать, а пилотов в полёте лучше не перегружать, им ещё управлять ботом, и, возможно, долго. Именно поэтому Ковалёв с Шерром погрузили людей в сон — легче перенесут старт.

Убедившись, что все уснули и их состояние не вызывает опасений, Шерр продул салон чистым воздухом и спросил: