Соло - Джил Мансел

Когда в сочельник ему позвонила Антония, Росс скучал, не имея ни малейшего представления, куда бы ему податься, и потому сразу принял приглашение. Так как было очевидно, что с Тессой он этот вечер не проведет, то почему бы не получить удовольствие там, где можно?

…………………………………………..

— Ну, дорогой, перестань обо мне волноваться! — Антония, совершенно обнаженная, сидела за туалетным столиком перед зеркалом и возилась с сережкой, которую никак не могла застегнуть.

Ричард Сеймур-Смит смотрел на свою жену, стоя в дверях, и нервно бренчал ключами от машины, что всегда так ее раздражало.

— Я все же волнуюсь. Я буду беспокоиться, если ты останешься здесь одна, особенно в сочельник. Может, ты передумаешь и поедешь со мной? Отец будет рад тебя видеть.

— Да ну, со мной все будет в порядке, — заверила его Антония. Отец Ричарда был напыщенным старым занудой, который свою неприязнь к ней выражал молча, но красноречиво. Она протянула к мужу руки и повернула голову, подставив напудренную щеку для поцелуя. — Вы вдвоем приятно проведете вечер за разговорами о бизнесе и политике — обо всем том, в чем я ничего не смыслю. Я лучше эту ночь проваляюсь перед телевизором, буду пить бренди, набивать брюхо конфетами и смотреть, как толстею.

— У тебя превосходное фигура, — сказал Ричард. Другого она от него и не ждала. — Ладно, я пошел. Вернусь самое позднее к полуночи. И, милая, будь осторожна. Не впускай в дом незнакомцев.

В последнее время в районе, где они проживали, произошла целая серия грабежей, и их одиноко стоящий дом вполне мог заинтересовать воров.

— Не впущу, — ответила Антония, ни капли не солгав. — Пока, дорогой. Передавай привет папе.

…………………………………………..

Росс, как всегда, задержался. К тому времени, как его белый «мерседес» подъехал по заснеженной дороге к самому дому и остановился, Антония уже успела прикончить полбутылки белого вина. Так как на улице было уже темно, то на крыльце горел свет, и Антония, направившаяся встречать Росса, с улыбкой думала о том, какое впечатление она произведет и как он отреагирует, когда увидит ее стоящей в открытой двери в одной только короткой шелковой рубашке и туфлях на высоких каблуках.

— Ну, ничего себе… — произнес Росс. Как раз это ему и нравилось в Антонии больше всего: с ней всегда знаешь, где находишься, то есть обычно — в постели. — Скорее зайди в дом. Вдруг тебя кто-нибудь увидит?

Она посмотрела на обсаженный деревьями подъезд к дому, на царящую вокруг непроглядную темноту.

— Да не может быть, чтобы тут спряталось больше пары сотен человек. Не будь таким занудой, Росс. Ты когда-нибудь занимался любовью на снегу?

Она провела рукой сверху вниз по рубашке Росса и почувствовала исходящее от его тела тепло и твердые, рельефные мышцы торса.

— А ты когда-нибудь занималась любовью с мужчиной, у которого член размером с желудь? — ответил он. — Я здесь закоченел.

Росс увлек ее за собой в прихожую и захлопнул ногой дверь. Если у него и были какие-то робкие мысли о том, чтобы хранить верность Тессе, то они растаяли так же быстро, как снежинки в его волосах. Тесса, по всей видимости, не хотела больше поддерживать с ним никаких отношений, а он все-таки всего лишь человек. Когда вокруг тебя обвивается женщина, да еще такая, как Антония, то вряд ли первым ответом, который придет на ум, будет слово «нет».

Они занимались любовью в гостиной перед камином, предаваясь наслаждению легко и уверенно, как это делают люди, состоящие в интимных отношениях никак не меньше года и знающие, как получить максимальное удовольствие.

Потом, когда Антония лежала в его объятиях, засунув свою загорелую ножку между его ног и положив голову ему на плечо, Росс почувствовал вдруг приступ разочарования, такой острый, словно его ударили в живот.

Дело не в сексе: с сексом было все в порядке. Технически секс был совершенен. Но почему-то одного секса вдруг стало мало.

Он осознал, что Антония не тот человек, с которым он хотел бы заняться любовью сильнее всего. Она — не Тесса. И та часть его, которая сделалась эмоционально близка с Тессой, сейчас кричала, протестуя и напоминая о себе.

«Здорово, — подумал Росс почти с отчаянием, ощутив при этом всю комичность ситуации, — не просто меня отшвырнула, а еще и интимную жизнь мне испортила».

…………………………………………..

Холли не в первый раз приходила в отчаяние от поведения Тессы. Было Рождество, и уже целую неделю Росс бродил по отелю мрачный, как похоронная процессия, пугал своим видом молодых официанток и всюду сеял мрак и уныние. И сегодняшний день тоже не стал исключением.

Как Тесса может отказываться видеться с ним, Холли не понимала. Тесса, естественно, имела полное право злиться на Макса, но в конечном счете, раз уж все случилось так, как случилось, его мнение о ней не имело решающего значения.

Если бы Холли была на месте Тессы, она бы не упустила такой возможности и вцепилась бы в Росса обеими руками.

Из-за этой истории ее дела с Максом никак не продвинулись. Будучи убежден, что этот грандиозный план с беременностью Тессы подруги придумали вместе, Макс теперь с Холли даже не разговаривал.

Холли купила и с надеждой повесила над своей стойкой огромную охапку остролиста[7], но это было пустой тратой денег.

Постоянно напоминая себе о том, какой скотиной всегда был Макс, — а после того, как он вернулся из Лондона с той шикарной церемонии без награды, его настроение было особенно мрачным, — Холли никак не могла понять, почему она по-прежнему от него без ума. «Хотя, — подумала она грустно, — у меня вечно все не так». Всегда оказывалось, что чем большей скотиной был ее избранник, тем более привлекательным она его находила.

Часам к трем Росс начал проявлять признаки веселья. Две очень симпатичные дочки одного ирландца — тренера скаковых лошадей — не встретив особого сопротивления, затащили его в танцевальный зал, где шла шумная игра в шарады и кругом вовсю флиртовали. Ни у кого из восьмидесяти пяти гостей после обеда из шести блюд и огромного количества выпитого шампанского не возникло ни малейшего желания вздремнуть. Холли заканчивала свою смену в три тридцать, и ей не терпелось поскорее добраться до дома. Ее родители, которые зиму всегда проводили на островах Карибского моря, прислали ей интригующе большой пакет с рождественским подарком, который Холли, благодаря просто какому-то чуду, сумела-таки раньше времени не распечатать, да и Тесса готовит обед для них обеих. После того как пять лет назад у Тессы умерла мать, они всегда встречали Рождество вместе.

Поэтому Холли была, мягко говоря, не в восторге, когда Сильви Нэш — администратор, которая должна была ее сменить и остаться на ночное дежурство, — сообщила по телефону, что больна. Точнее, она даже не соизволила позвонить лично. Холли, скрежеща зубами, слушала пьяный голос дружка Сильви: у Сильви приступ мигрени, она мучается, она лежит в постели и так слаба, что не может даже доползти до телефона. В том, что Сильви в постели, Холли не сомневалась, но только она из тех, у кого голова болит в последнюю очередь.