Академия Дракнар - Евгений Дес

Потом, правда, у меня пытались её убрать. Конечно, я была против, но кого это волнует? Вот только, никакими средствами татуировка сходить не желала. Этот серебряный глаз не сходил даже с помощью магии, а сами маги лишь чесали затылок в попытках обосновать сей феномен, ведь, по их же словам, в татуировке не было ни грамма магии. В конечном счете (когда у меня стала увеличиваться грудь), эти попытки остались позади, а татуировка так и осталась со мной.

Но с тех пор, как она появилась, во мне начали происходить изменения. Первое и самое яркое — у меня изменился цвет волос. Были золотыми, стали серебряными. Второе изменение коснулось моего тела. По первому времени спросонья я чувствовала странное тепло, тянущееся до кончиков пальцев. А еще зуд в мышцах. Иногда зуд был такой, что хотелось содрать кожу. А вот потом я заметила, что хватка стала крепче, движения быстрее, а напряженные мышцы тверже. Так как странностей со мной было очень много, и ни одна из них не принесла мне ничего плохого, то и рассказывать о новых я не стала, старательно скрывая внутренние изменения.

Дальше, через небольшой промежуток времени после этого, я стала слышать голос. Точнее не голос, а зов. Он был беззвучным, но я четко ощущала, что меня зовут. Он шел как бы изнутри. И звали меня, как не странно, в тот самый лес. Но отец строго настрого запретил мне даже подходить к лесному массиву, ссылаясь на слишком большое количество странностей и опасностей что преследуют это проклятое место.

Ага… Проклятое. Вот только, сколько купцов с которыми он постоянно встречается, путешествуют по этому самому лесу? И все как один говорят, что за всю жизнь не видели более безопасной дороги. О том, что именно из того леса к нам идут отличные зелья, травы и настои, я вообще молчу.

С другой стороны, за последние шестьдесят лет ни один человек не смог достичь центра леса. По легенде, там находиться старый заброшенный храм, но что с ним сейчас — никто не знает. Многие пытались, но ни у кого не получилось.

Зато люди, живущие в лесу, все, как помешанные, стали твердить, что это воля духа леса, и что всем, кто пришел туда с дурными намерениями, делать там нечего. От таких заявлений у некоторых представителей святого Ириса, развилась настоящая мигрень, но и поделать с этим никто ничего не мог. Сколько бы за лесом не наблюдали, сколько бы не изучали, толку с того просто не было.

И ладно бы этим кончилось, так ведь нет. Сравнивая себя в детстве и себя сейчас, я видела четкую разницу. Я ведь и раньше не отличалась мягкостью, а теперь вообще, как выражаются маги, стала напоминать нестабильное плетение. Ведь что оно, что я, были совершенно непредсказуемы.

Вспылить из-за не понравившегося тона собеседника? Да легко! Стать мягкой и послушной после простого приятного ужина? Еще легче! Ударить неправильно посмотревшего в мою сторону стражника? Обязательно. Выругаться в лицо мужчине, который пытается поставить меня на место? Хм… Тут начинаются варианты. Так что нет ничего удивительного в том, что люди стали относиться ко мне, как кому-то чужому, словно я не из этого общества.

Нет, ну а что я могла поделать, если спокойно могла читать эмоции других и видеть их настоящее ко мне отношение? Терпеть? Смотреть в глаза тому, кто тебя мысленно уже раздевает, чувствовать его похоть и при этом мило улыбаться? Нет уж, извольте. Мама говорила, что нужно быть сдержанной, но… я не могу. Не могу сдержать рвущиеся на волю чувства. А еще, я не могу это контролировать. Совсем. И порой так и хочется что-то сделать, или хотя бы закричать, чтобы выплеснуть клокотавшую в сердце энергию.

Иногда, от отвращения меня начинает разрывать на части. В других случаях что-то в душе подталкивает вперед, говорит, что не нужно бояться. Иногда мне кажется, словно рядом со мной есть кто-то ещё. Кто-то, кто всегда поддерживает, когда плачу, кто-то, кто слышит все что я говорю, хоть и разговариваю сама с собой, кто-то кто наставляет. Странно это. Может люди и правы и я действительно схожу с ума?

Кроме способности читать людей и ощущать ложь, у меня были и другие особенности. Иногда я видела мир в другом… Виде? Почитав немного, я поняла, что это магическое виденье, позволяющее наблюдать за магией. Вот только, как я им пользовалась, если во мне нет и капли намека на мага? По крайней мере, множественные осмотры показали, что магом я быть совершенно не могу. Но так было раньше. А сейчас… В один прекрасный день, в порыве гнева (и очередной ссоры с отцом), взмахом руки я подожгла свою постель. На мое счастье, никто это не увидел, однако факт остаётся фактом. После этого, были еще несколько случаев, когда я что-то где-то поджигала, ломала или отбрасывала, но никто даже не предполагал, что это делает тот, у кого совершенно нет предрасположенности к волшебству, а потому мои таланты оставались сокрыты.

Взявшись за висящую на шее чешуйку, я сжала её в кулак и прижила к груди. В сердце отразилась легкая тоска. Как бы я хотела еще разок увидеть те глаза. То любопытство, ту искренность во взгляде, силу что веяла подобно теплу, то чувство безопасности.

— Эх…

— Госпожа.

Повернувшись, я увидела, как Яна протягивает мне платье. Тяжело вздохнув, на мгновение бросаю взгляд в окно, на лес где-то там вдалеке.

«Не сегодня», — проносится мысль. Пора собираться, сегодня будет очень долгий день.

— Госпожа, что-то не так? — поинтересовалась Яна, видя мое настроение.

— Просто думаю, что очередной охотник за деньгами и властью решил наведаться к отцу.

— Ну, может быть, не все так плохо? — с надеждой в голосе спросила она.

— Назови мне хоть одного человека, не являющегося членом семьи или прислуги, который зашел в этот дом без цели набрать власти и денег, — но только она собиралась ответить, как я продолжила. — И не бери в счет тех, кто пришел сюда по мою душу, ибо у всех них были те же мотивы, но более глубокие.

— Хорошо. Признаю. Но пойми, ты ведь уже не девочка, что верит в сказки, и нужно думать о благе семьи. Думать о будущем. Да и потом, ты ведь действительно очень красива. Словно распустившийся редкий цветок в самом-самом расцвете…

— Что собирает насекомых со всей округи, — перебиваю и договариваю. — Нахлебников много, Ян. А я такая одна.

— Но были же среди них и те, кому ты действительно понравилась.

— Ага, редкая диковинка, — фыркаю. — Ну уж нет. Диковинкой я быть точно не собираюсь, даже если за этой диковинкой будут ухаживать. У мебели нет голоса, знаешь?

— Знаю.

— А у меня есть.

— Но ведь…

— Яна! — прикрикнула я. — Я не выйду, замуж следуя чужой воле, даже под страхом смерти! Это я выберу себе мужа, я сама выберу, кому подчинюсь и кому доверю свою жизнь. Мой голос, он мой! Моя жизнь, в моих руках! И никто не посмеет меня к чему-то принудить!!! — Яна отшатнулась, а я заметила в отражении зеркала как вспыхнули мои глаза. — Ой. Прости… — отшатываюсь, опуская руки.

— Ничего, — качнула она головой, уже привыкшая к подобным всплескам. Они были не такими уж и редкими, как хотелось бы. — Но послушай… Ты так можешь очень легко упустить свой шанс и останешься в девах, — уже тише сказала она. Чем мне нравилась Яна, так это тем, что она не боялась со мной спорить. Нет, она признавала во мне главу и понимала, что я и зашибить могу, но мы были больше подругами. У меня из-за моих странностей очень узкий круг общения. Многие девушки просто не понимали меня, другие сторонились, называя странной, а третьи… Третьих я даже за людей не считала.