Париж - Эдвард Резерфорд

Теперь они стояли перед мощными башнями Нотр-Дама, возле огромной конной статуи императора Карла Великого. Тетя Элоиза чувствовала, что во время экскурсии в Сент-Шапель она не уделила достаточно внимания старшему племяннику, и поэтому новую тему начала с замечания о том, что средневековые парижские постройки на площади снесли только перед самым рождением Жерара.

– А раньше, Жерар, собор Нотр-Дам окружали деревянные домики с остроконечными крышами да темные переулки, как это описывает Гюго в «Соборе Парижской Богоматери», – сказала она с улыбкой.

– Вот и хорошо, что их все снесли, – буркнул Жерар в ответ.

Тетя Элоиза обдумала фразу и тон, которым она была произнесена. Не послышался ли ей вызов в голосе племянника? Не считает ли он, будто она влюблена во все живописные остатки Средневековья? Не хочет ли показать ей, что с удовольствием расправился бы со всеми ее восторгами – примерно как барон Осман расправился с кривыми улочками и канавами?

– Вполне согласна с тобой, Жерар, – улыбнулась она ему. – Ведь раньше перед собором была лишь крошечная незастроенная площадка, и та сплошь заставленная лотками торговцев. Кроме того, старые дома на момент сноса находились в ужасном состоянии – прогнили до основания, и люди жили в них, как крысы. Теперь же… – Тетя Элоиза обвела площадь широким жестом. – Теперь мы восхищаемся и собором, и пространством перед ним.

На это племянник ничего не сказал. Пора было уделить внимание и маленькой Мари. Но когда тетя Элоиза направила взгляд на девочку, то заметила, что та чем-то огорчена.

– Что случилось, дорогая? – спросила она.

– Ничего, тетя Элоиза, – сказала Мари.

Ужасное событие свершилось сразу после завтрака. Мари понимала, что виновата она сама, – до чего же глупо с ее стороны было оставить дневник на столе в своей комнате! Обычно она держала его в ящике, запирающемся на ключ. И все равно: по какому праву Жерар зашел в ее комнату, пока Мари там не было, и взял то, что ему не принадлежало?

Можно было бы не расстраиваться так сильно, если бы не одно «но»: Мари только что доверила дневнику секрет, который никто не должен был знать. Она влюбилась. В школьного приятеля Марка.

– Ну-ну, сестренка, – издевательски прищурился Жерар. – А у тебя, оказывается, уже тайны завелись.

– Тебя это не касается! – вскричала Мари, алая от смущения.

– Да ладно, – сказал брат, небрежно возвращая ей дневник. – У всех есть секреты, но твой не очень-то интересный. Может, когда подрастешь, в твоем дневнике найдется кое-что получше.

– Не смей никому рассказывать! – потребовала она со слезами в голосе.

– Кому? – пожал он плечами. – Кто захочет об этом знать?

– Убирайся! Ненавижу тебя!

Когда пришла тетя Элоиза, чтобы повести юных Бланшаров на прогулку, Мари только-только успела осушить слезы ярости и горькой обиды.

Тетя Элоиза перебирала в уме темы, которые могли бы заинтересовать Мари. Ей припомнилась одна история – не совсем подходящая для благовоспитанной девочки восьми лет, но если ее чуть-чуть подправить…

– Прямо на этом месте, Мари, когда-то разыгралась любовная драма. Тебе знакома история Абеляра и Элоизы?

Мари отрицательно мотнула головой.

– Хорошо. – Тетя многозначительно глянула на двух мальчиков. – Я сейчас расскажу кое-что, а вы, Жерар и Марк, не перебивайте меня и ничего не добавляйте. Вам понятно? – Она снова повернулась к Мари. – Давным-давно, – начала она, – в Средние века, до того как был выстроен великий Нотр-Дам, здесь стояла большая старая церковь, совсем не такая красивая, как этот собор. И на этом же месте было еще нечто, не менее важное. Кто-нибудь знает, что это было?

– Университет, – сказал Марк.

– Верно. Пока его не перевели на левый берег – в тот район, который мы сейчас называем Сорбонной, – Парижский университет в основном был учебным заведением для священников и занимал на острове Сите несколько зданий рядом с той старой церковью. В университете преподавал философ Абеляр, и лекции его были столь интересны, что послушать их приезжали студенты со всей Европы.

– Он был старым? – спросила Мари.

– Нет. – Тетя Элоиза улыбнулась. – Он поселился в доме одного важного священника, каноника по имени Фульбер, и там же жила племянница каноника Элоиза.

– Она была красивой? – захотела узнать Мари.

– Несомненно. Но что более важно, эта девушка была исключительно умной. Она умела читать по-латыни, по-гречески и даже на иврите. Училась она у Абеляра. И нет ничего удивительного в том, что два этих необыкновенных человека полюбили друг друга. Они тайно поженились, и у них родился сын Астролябий.

– Астролябий?

– Астролябия – это инструмент для наблюдения за звездами. Соглашусь, имя немного странное, но оно показывает, что любовь Абеляра и Элоизы была поистине космической. Однако дядя Элоизы, Фульбер, очень рассердился. Он наказал Абеляра и заставил влюбленных расстаться. Абеляр уехал, но продолжил изучать и преподавать философию. Элоиза стала монахиней, а потом настоятельницей монастыря. В дальнейшем она и Абеляр писали друг другу восхитительные письма. Элоиза была одной из величайших женщин своего времени.

– И они всегда любили друг друга? – спросила Мари.

– Со временем чувства Абеляра несколько охладели. Мужчины не всегда бывают добры.

– Это правда! – с жаром подхватила Мари, глянув на Жерара.

– Но их похоронили вместе, и теперь их могила находится на кладбище Пер-Лашез.

– И вас назвали в честь той Элоизы? Вы такая же, как она?

– Нет, меня назвали в честь моей бабушки. – Тетя Элоиза улыбнулась. – И моя жизнь сложилась совсем иначе. Но история любви этих двоих стала знаменитой на весь мир, и она показывает, что, даже если мы не можем быть все время счастливы, мы все равно можем прожить жизнь полную и богатую во всех отношениях.

Марк слушал тетю внимательно. Он отметил, что она обошла молчанием яркую и жуткую деталь: как именно Фульбер наказал Абеляра. Каноник нанял головорезов, и те кастрировали великого философа. Разумеется, такие подробности не для ушей маленькой Мари.

И еще кое в чем тетя Элоиза отклонилась от истины. Год назад отец сказал Марку: «Твоя тетя хотела выйти замуж за человека, который сейчас стал популярным писателем; к сожалению, он женился на другой. Не говори тете, что я рассказал тебе об этом. Ей делали предложения другие мужчины, однако ее больше никто не заинтересовал в достаточной степени. Она привлекательная женщина, но слишком независимая» – так заключил отец, пожимая плечами.

Марк знал, что среди друзей тети много писателей и художников. Когда у него самого обнаружились способности к рисованию, он всегда хотел слышать именно тетино мнение о своих успехах. Он с легкостью мог представить тетю Элоизу в роли настоятельницы средневекового монастыря или одной из тех дам XVIII века, которые держали салоны, посещаемые великими деятелями Просвещения. Были ли у нее любовники? Если и да, то в респектабельной семье Бланшар никто никогда и словом о них не обмолвился.