Фабрика драконов - Джонатан Мэйберри

Вот черт!

Визави мы с ним пробыли секунду-другую, не дольше; этого времени хватило, чтобы озабоченная хмурость на его лице сменилась торжествующим оскалом чующей близкую добычу гончей. Он что-то завопил водителю, в то время как я метнулся влево и помчался по незнакомому проулку. Позади раздавались крики: это меня с пугающей скоростью настигали Эндрюс с подручным.

«Ладно, — пронеслось в голове. — Хотите догнать — глянем, как оно у вас срастется». Я наддал, проносясь над грудами хлама, нырнул сквозь прореху в сетке ограждения, опрокинул мусорный бак и взлетел по пожарной лестнице. Вообще-то комплекция у меня не юниорская, но, если есть стимул, я могу нестись как гепард.

Но Эндрюс, судя по всему, мог бежать еще быстрее, даром что тоже не кузнечик.

Он был уже в десятке метров, когда я замусоренным проулком подлетел к перегороженному тупику. Не расходуй Эндрюс силы на ор, он, возможно, меня бы уже ухватил. Именно так: не расходуйте силы на лишний шум. Подпрыгнув что есть силы, я уцепился за верхотуру забора из рабицы, вскарабкавшись по ней всполошенной белкой. Там я сделал переворот (вышло не очень), отчего из карманов посыпалась мелочь и выпали ключи от машины, зато упал по ту сторону на корточки и завалился на бок, вновь вскочив на ноги, повинуясь силе инерции. Что и говорить, красотой прыжок не отличился, зато я уже уносился прочь.

Назад я не оглядывался. Слышал лишь, как Эндрюс с налета шарахнулся о забор, влезть на который ему определенно мешала его модельная обувь. Судя по звуку, он сорвался и разразился мне вслед громовой руганью. Он кричал, чтобы я остановился, но оружие, видимо, применять не собирался. Час от часу интереснее. Мне не очень хотелось, чтобы он отводил душу, принайтовав меня наручниками к скобе где-нибудь в тихой допросной, и поэтому я мчался не останавливаясь.

Дальше по улице вроде бы все было чисто, и я слегка расслабился. Как выяснилось, преждевременно: уже на выходе мне, скрежетнув тормозами, перегородил путь еще один габаритный «форд», заняв собой весь проулок. Двое агентов уже открывали изнутри двери, но я притормаживать не стал. Вместо этого подпрыгнул и, скакнув на капот, одной половинкой задницы проехал по крыше до багажника. Агент, что на пассажирском сиденье, кинулся было меня схватить, но тут же получил встречный удар головой в нос и полетел в сторону своего соратника, пытающегося повторить мой маневр и съехать юзом на багажник. Как следует стукнувшись друг о друга, они расслабленно соскользнули на мостовую. Зла на агентов я, кстати, не держал — просто накрепко засели в памяти слова Черча: «Не давайся им, капитан: из их системы возврата нет».

Чем не стимулирующая установка?

Тут откуда ни возьмись нагрянул третий агент, перепрыгнул через поверженных товарищей и бросился в атаку. Глыбе с подручным было теперь меня не достать, поэтому я дал водителю машины погоняться за собой пару кварталов. Устремился наискось через баскетбольную площадку, вспугнув на пути стайку темнокожих подростков. Сцене погони они, как водится, вторили улюлюканьем, но потом я их действительно впечатлил. Пробежав разметку на дальнем конце, я обхватил руками тонкий металлический столб, на котором крепился щит с кольцом и ошметками сетки, подпрыгнул и взвился на нем не хуже заправского стриптизера. Раскрутившись, как на шесте, я со всего маху саданул кроссовками подбежавшего шофера в грудь, отчего тот отлетел прямиком к переполненным мусорным бакам по соседству с площадкой — полет для тренированного летуна не опасный, а со стороны так очень даже эффектный и шумный. В общем, убегая, я все-таки урвал аплодисменты юной поросли. Ну вот, хоть будет что детворе пообсуждать.

Пока мне, можно сказать, везло, что не могло не радовать. В следующий раз, как только представится возможность, непременно надо будет поставить свечку. А пока — бежать и бежать, покуда дует попутный ветер.

Эх, выцепить бы кого-нибудь из стаи этих громил-преследователей, затащить куда-нибудь на задворки и поубеждать, что исповедь для души — сплошное благо. Хотя сомневаюсь, что они осведомлены о происходящем больше того же Черча, да и не стоит возможная награда такого риска.

И я вместо этого срезал угол, выбрав для этой цели какую-то одноэтажку, через открытый подъезд которой выскочил на задний дворик и перемахнул несколько заборов (под одним мне чуть не отхватил ползада вспугнутый бультерьер). Дальше опять пошли проулки. Вот так, зигзагами, я и перемещался по западному Балтимору — один из немногочисленных белых парней, безбашенно рассекающий по криминогенному черному пригороду. Впрочем, вид у меня был достаточно безумный, к тому же я походил на копа — двойная смесь в одном флаконе, которую предпочитает обходить стороной каждый, невзирая на цвет кожи.

Еще через пару кварталов я перешел на шаг и дал какому-то тинейджеру пятьдесят баксов за его видавшую виды бейсболку. Пот, стекая ручейками, скапливался в обуви; рубашка льнула к телу, облепляя пристегнутый к наплечному ремню пистолет. Прохожие на улице сторожко косились, хотя можно поспорить, что никто из встречных палец о палец не ударил, чтобы сообщить куда следует о подозрительном — явно в бегах — типе, который, кстати, сам похож на копа.

Я зашел в какой-то магазинчик и купил себе сувенирную майку на пару размеров больше; сев на поребрик, какое-то время приводил ее в нужный вид, пока она не стала вконец замусоленной, с дырьями, и натянул ее, не снимая бейсболку. В косо сидящей кепчонке и мешковатой одежине, не стиранной, судя по виду, со времен президентства Клинтона, я уже вполне походил на бездомного. С каждым очередным поворотом за угол я все больше вживался в нужную роль: голова приопущена, ноги шаркают, чего-то там себе бормочет невесть по-каковски. В общем, ни дать ни взять бомж, идет и мелочь ищет. Где-то по пути я обзавелся парой подобных мне приятелей, и вместе мы углубились в западную часть города — туда, где уже никакой дэвэбэшник не выследит.

Спустя примерно полчаса я угнал машину и выехал на ней за город.

«Дека».

Суббота, 28 августа, 8.35.

Остаток времени на Часах вымирания:

99 часов 25 минут (время местное).

Отто с Сайрусом неспешно прогуливались по коридорам и залам «Деки», улыбаясь и учтиво кивая рабочим и инженерам. За исключением троих ученых в лаборатории (все трое индийцы), лица здесь встречались только белые, а происхождение было арийским. Иногда, в случае особой ценности работника, на чистоту его родословной делалась скидка. В конце концов, не так уж она и важна. Ведь если на то пошло, никому из здесь присутствующих — ни рабочим, ни лаборантам, ни охране, ни даже самим Отто и Сайрусу — жить в будущем, по сути, не придется; они лишь плечи, на которые встанет следующий эволюционный уровень человечества. Сайруса и Отто такое положение дел в принципе устраивало и даже вызывало блаженную радость; остальным догадываться об этом было попросту не дано.

— Ну как там, в Вилмингтоне? — поинтересовался Сайрус, когда они остановились на террасе, выходящей на зоосад.