Время хищников - Джо Горес

Над университетом повисли облака, серые, как настроение Курта. На западе, над Береговым хребтом, небо просто почернело. Чувствовалось, что дело идет к дождю. Порыв ветра растрепал его волосы, откинул лацкан пиджака. По Университетскому проспекту он въехал в Лос-Фелис, припарковался у счетчика, бросил в него положенное число монет, поднялся в спортивный зал Флойда Престона, располагавшийся на втором этаже здания, над отделением «Вестерн юнион». В первый раз он пришел во вторник, на четвертый день после самоубийства Паулы, потому что с воскресенья, переговорив с Уорденом, не мог уснуть. Где-то он прочитал, что поднятие тяжестей отнимает столько сил, что после часа-другого занятий засыпаешь мгновенно, какие бы тебя ни обуревали проблемы. Конечно, сон у него так и не наладился, зато удалось сбросить лишний вес.

Зал этот, с высоким потолком и паркетным полом, когда-то занимала танцевальная студия. Одна стена представляла собой череду окон, начинавшихся от уровня груди и уходящих под потолок. На остальных стенах с промежутком в несколько футов висели зеркала в рост человека. У левой стены между зеркалами стояли тренажеры со штангами. У правой, между окнами, — тренажеры с гантелями и гирями. Различные тренажеры стояли и в центре зала. А по краям высились два помоста, на которых лежали штанги олимпийского стандарта.

Курт прошел в раздевалку, не поздоровавшись ни с одним из десятка занимающихся в зале. Престона он не увидел, но заметил, что верхняя половина двери в его кабинет распахнута, так что владелец зала мог контролировать ход занятий, не поднимаясь со стула.

Курт достал из шкафчика тренировочный костюм, разделся, встал на весы. Двести девять фунтов. На тринадцать меньше, чем было, удовлетворенно отметил он. Вздохнул, надевая тренировочный костюм. Он бы совсем иначе строил свою жизнь, если б знал, что Паула... что Паула так внезапно уйдет от него.

Курт скрупулезно следовал указаниям Престона. Сначала приседания, без тяжестей и с ними. Потом упражнения для пресса с гантелями. К середине второй серии упражнений он уже вспотел. К концу третьей покраснел и тяжело дышал.

— В прошлом вы, похоже, хорошо знали возможности своего тела, Холстид.

Курт вздрогнул: Флойд Престон подошел к нему бесшумно, словно кошка. Он напоминал кошку и во многом другом: гибкий, грациозный, не поражающий могучими мышцами, но невероятно сильный. Лицом — широким, с резкими чертами и квадратным подбородком — он сошел бы за индейца, если бы не светлые, уже поредевшие волосы и ледяные голубые глаза. В свои тридцать пять он двигался с легкостью атлета-подростка.

Курт вытер лоб тыльной стороной ладони.

— По крайней мере, я выгоняю из себя лишний жир.

— Обычно только участники соревнований по бодибилдингу, готовящиеся к выступлениям, тренируются столь же интенсивно, как вы в последние две недели.

— Я... недавно потерял жену, поэтому... у меня проблемы со сном...

Он замолчал, жалея о сказанном. Зачем лишний раз выслушивать соболезнования? С Престоном ему хотелось говорить только о тренажерах, гантелях, штангах.

Но владелец зала удивил его: соболезнований не последовало.

— Должно быть, вам пришлось кардинально менять образ жизни, — голос у него был глубокий, приятного тембра.

После занятий Курт снял тренировочный костюм, снова взвесился. Трех фунтов как не бывало, в основном, разумеется, воды, вышедшей с потом. Выехав на Эль-Камино в поисках закусочной, где бы он мог поужинать, Курт задумался о том, что он завтра услышит от Уордена. Ему сообщат приметы насильников? Может, даже фамилии? Его охватила ярость. Он хотел, чтобы их осудили, заперли в темницу, а ключ выкинули. Только так общество, вырастившее подобных хищников, могло хоть как-то реабилитироваться перед Паулой и Гарольдом Рокуэллом.

* * *

Курт припарковался на извилистой Джефферсон-стрит и под ярким майским солнцем зашагал к недавно построенному комплексу административных зданий округа. Управление шерифа располагалось в розовом трехэтажном доме рядом с окружным судом.

Курт вошел в холл, увидел указатель, предлагающий пройти налево. Попал в комнату, где за деревянной конторкой стоял рыжеволосый здоровяк в светло-синей рубашке с эмблемой управления шерифа на плече. В правой руке он держал портативный радиоприемник-передатчик, казавшийся совсем крохотным в его огромном кулаке. Выслушав вопрос Курта, он указал на потолок:

— Третий этаж. Криминальный отдел.

Курт поблагодарил его и вошел в лифт. Кабина поднималась величественно, неторопливо. На третьем этаже, выйдя из лифта, он оказался перед столиком, за которым сидела тридцатилетняя, полная, сильно накрашенная блондинка.

— Чем я могу вам помочь, сэр?

— У меня назначена встреча с детективом — сержантом Уорденом.

— Разумеется, сэр. Вас не затруднит немного подождать, сэр?

С визитной карточкой Курта она скрылась за дверью, находящейся позади ее столика. Аккуратно закрыла ее за собой. На матовом стекле чернела надпись:

БЮРО ДЕТЕКТИВОВ

Секунд через тридцать-сорок она вернулась.

— Проходите, мистер Холстид.

По замыслу проектировщиков помещение, предоставленное детективам, предназначалось исключительно для работы. У дальней стены располагались три кабинки для допросов. Свет падал из окон в правой стене. Левая выглядела абсолютно голой, словно череп, лишенный волос. Рядом с дверью, через которую вошел Холстид, находилась другая, с надписью на стеклянной панели:

ЛЕЙТЕНАНТ ДОРСИ

За ней Курт увидел грузного мужчину, который жевал потухшую сигару и что-то сосредоточенно писал, склонившись над обшарпанным столом.

Посередине комнаты в два ряда стояли двенадцать серых металлических столов, разделенных трехфутовым проходом. Каждый стол украшал телефонный аппарат, к столу примыкала тумбочка для пишущей машинки. Самих машинок Холстид насчитал четыре. Помимо телефона непременными атрибутами столов являлись две папки — соответственно для входящих и исходящих документов — и табличка с фамилией и званием хозяина стола. За пятью столами работали детективы.

— Сержант Уорден...

— Благодарю вас, мадам, я его вижу.

Уорден занимал четвертый стол в левом ряду. Он поднялся, как только Курт направился к нему. На столе, помимо обязательного набора, стояла фотография усталой женщины и двух мальчишек. Мужчины обменялись рукопожатием, сели.

— Спасибо, что зашли, профессор.

— Я очень признателен вам за то, что вы меня не забываете.

Что-то в этом банальном обмене фразами напоминало уколы рапирами.

— Вы похудели, профессор. Плохо спите, не так ли?

— Я начал ходить в городской спортивный зал.

— Да, физические упражнения только на пользу, — Уорден похлопал себя по животу. Звук был такой, словно по дубу постучали бейсбольной битой. — Заглядываете, значит, к Флойду Престону? Крепкий парень этот Престон. Помнится, когда он открыл свой зал, лет десять или двенадцать тому назад, многие завсегдатаи баров пытались затеять с ним ссору. Те, кто таки затеял, потом сожалели об этом, собирая по полу выбитые зубы.