Прикосновение - Дэниел Киз

Он заметил, что она как-то странно взглянула на руку, которую он оголил, закатав рукав, чтобы показать. Рука выглядела еще хуже – и теперь походила на обсыпанные волдырями руки Прагера.

– Не знала, что у тебя тоже, – испуганно прошептала она. – Посмотри-ка сюда. – Она распахнула блузку и спустила левую лямку бюстгальтера, показывая большие неровные красные пятна у себя на груди. – И сюда… – Она задрала юбку, обнажая точно такие же пятна на своем правом бедре.

– Когда они у тебя появились?

Она воззрилась на свою покрытую сыпью грудь так, будто на ней притаилась змея.

– Не помню. Несколько дней назад. Сперва высыпали небольшие прыщики, и мне показалось – это реакция на гормоны, которые я начала принимать с прошлой недели. А вчера увидела то же самое на правом бедре и позвонила доктору Лерою, – он сказал, это может быть побочный эффект, и велел прекратить их принимать. Но, Барни, у меня с пятнами дела только хуже.

Они посмотрели друг на друга, и тут она проговорила то, о чем он уже подумал сам.

– Звони в больницу и узнай, что там с ним.

Медсестра сообщила только, что Макс Прагер чувствует себя хорошо, но разговаривать по телефону и принимать посетителей ему не разрешается. Тогда Барни настойчиво попросил, чтобы она соединила его с кем-нибудь из врачей. Когда врач наконец взял трубку, Барни сказал:

– Послушайте, я докучаю вам не просто так. У моей жены и у меня такие же высыпания, как у Прагера на руках.

– Мистер Прагер бывал у вас дома последние несколько недель?

– Нет, он никогда не бывал у нас, но…

– А по месту вашей работы в Научно-исследовательском отделе?

– Нет, я работаю в Отделе художественного конструирования.

– В таком случае я не стал бы беспокоиться.

– Но почему вы не можете сказать, что с ним? Что тут секретного? Если у него что-нибудь заразное, я должен это знать. Мы с ним в одном автомобильном пуле. И вместе ездим на работу и с работы.

Повисла тишина, и Барни смекнул, что врач прикрыл телефонную трубку рукой.

– Послушайте, ни о каком заражении нет и речи, – наконец проговорил врач. – И о болезни тоже. Оставьте мне ваши имя и адрес, к вам приедут и все проверят. И пока у вас не появятся наши люди, никому ни о чем не рассказывайте.

Барни оставил ему свои данные, но спросить больше ни о чем не успел: доктор повесил трубку.

Через десять минут позвонили из санитарной службы и сообщили, что к ним поступило обращение из больницы и что по его адресу выехал мистер Гэрсон с бригадой для проведения обычной проверки.

Но приехали они только через час с лишним. Карен все еще находилась на кухне, когда Барни услыхал шум машины на подъезде и увидел в открытое окно, как другая машина паркуется у ограды их дома. В сгустившемся мраке можно было различить разве что пару фар, но, когда они погасли, в свете фонаря на веранде он разглядел беленький грузовой автофургон и под этим ракурсом сумел прочесть красную надпись на белом фоне – название: «РАДИАЦИОННЫЙ КОНТРОЛЬ».

Из автофургона вышли двое в белых защитных комбинезонах с капюшонами и защитных масках и медленно двинулись по пешеходной дорожке к дому. Один держал в руке фонарь, а другой нес небольшой чемоданчик. Барни кинулся было к двери, чтобы их встретить, но тут услыхал в окно тревожные щелчки – и каким-то чутьем сообразил: счетчик Гейгера. Но при чем здесь «Радиационный контроль» и с какой стати у него на лужайке перед домом объявились эти двое в защитных комбинезонах со счетчиком Гейгера? Он окликнул их:

– Что происходит?

– Минуточку, мистер Старк. Оставайтесь-ка лучше на месте. Через минуту мы все объясним.

Когда они подошли к двери, он подумал, что вот-вот раздастся звонок, но один из них, с ящичком, достал короткий стержень и принялся водить им по ступеням лестницы, перилам веранды, дверным ручкам и декоративным накладкам. Щелчки замедлились, потом участились и снова стихли. Самым странным – он понял это позже – было то, как это он сразу догадался про счетчик Гейгера и одновременно почувствовал, что дело дрянь. Не ведая точно, как и почему, но зная, что в упорядоченном научном мире радиоактивность должна быть наглухо заперта в лабораториях и рентгеновских комнатах, а выпадение радиоактивных осадков возможно только во время испытаний атомной бомбы, чем занимаются враги (хотя и некоторые друзья тоже), он недоумевал, не находя ни малейшего здравого смысла или логики в том, что эти двое в белых защитных комбинезонах и масках объявились на пороге его дома со счетчиком Гейгера. Разум его отказывался понимать, что€ все это значит. Как это могло случиться, если он ничего не знал ни про радиоактивность, ни про оборудование, которое вырабатывает или определяет ее? И тут он пожалел, что не знает об этом больше.

Раздался звонок в дверь. Карен ушла в гостиную, когда он кинулся открывать дверь. В отличие от него, смотревшего в окно, она даже не заметила, как они подъехали, и теперь при виде их – в белых комбинезонах с капюшонами, пялящихся на нее через защитные маски, – она вскрикнула.

– Забыл тебя предупредить, – сказал Барни, стараясь ее успокоить. – Это по вызову из санитарной службы.

– Ничего себе! – проговорила она. – Даже представить себе не могла.

– А ты думала, они с Марса?

– Ничего я не думала. – Она рассмеялась. – Только таких я бы в дом не впускала.

Барни открыл сетчатую дверь.

– Ну, входите, – сказал он. – Мистер Гэрсон?

Один из них, со счетчиком Гейгера, указал им в сторону машины у ограды.

– Я Эл Бендикс. А это Гэс Макнайт. Но вам с миссис Старк лучше оставаться здесь, в передней, пока мы вас не осмотрим. А потом мы не спеша проверим весь дом.

Барни старался придумать, о чем бы еще спросить, но так ничего и не придумал, поскольку черный ящичек, тихонько предупреждающий о наличии радиоактивности на каком-то непонятном языке, оказался самым завораживающим инструментом в мире.

Уже в гостиной Карен, едва дыша, спросила:

– Барни, что происходит?

Он знал: она достаточно наслышана о радиоактивности, радиоактивном заражении и противорадиационных убежищах и прекрасно понимает, что такое счетчик Гейгера.

Потом она пыталась им объяснить:

– Только не здесь. У нас в доме не может быть никакой радиоактивности. Его построили только два года назад, а мы живем здесь всего лишь год.

Один из них, тот, что с фонариком, извиняющимся тоном возразил:

– Она у вас на двери гаража, подъездной дорожке, ступеньках, перилах и дверной ручке. Сначала мы осмотрим вас обоих, а потом весь дом.

– Нас?

Они спросили одновременно, при этом Карен посмотрела на Барни и подалась назад, ожидая, что он тоже отступит, – в знак протеста.

– Да как же это? – сдавленным голосом проговорил Барни. – Вы что, имеете в виду ту аварию в радиационной лаборатории? Но ведь все говорили…