Бывший одноклассник - Ася Федотова

чувствуешь?

Хмм, тоже правду хочет.

— Лиль, мы съехались только вчера, а ты уже предъявляешь?

— Нет — округляет глаза. — Я просто хочу знать.

Встаю со стула и убираю тарелку в посудомойку.

— А я просто хочу не торчать в пробке. Поехали.

— Так и не скажешь? — не унимается Лиля и семенит за мной следом в коридор.

— Не нужно ворошить это дерьмо — останавливаюсь и поворачиваюсь к ней. — Поверь, что все уже в прошлом.

До Лилиного универа добираемся в полной тишине, разбавленной музыкой с радио. А все потому, что Лиля обиделась, и теперь у нас взаимный игнор. Я так и не смог рассказать ей, что на самом деле чувствую к Тане. Сам не знаю.

Высаживаю Лилю возле универа и не попрощавшись выруливаю на трассу. Но проехав буквально пару перекрестков разворачиваю тачку в сторону Таниной квартиры.

Когда заезжаю во двор, несколько минут просто сижу в машине, не решаясь выйти.

Что, твою мать, со мной не так?

Наконец, собираюсь с духом, выхожу из тачки и набираю номер квартиры в домофон, но никто не открывает.

Так тусую еще минут двадцать, пока из подъезда не выходят две старушки. На всякий случай, здороваюсь и залетаю внутрь. Поднимаюсь на пятый этаж и долблю в звонок.

— Да? — слышу по ту сторону сиплый голос.

— В глазок посмотри — отвечаю ей.

Несколько секунд тишины, а затем замолк щелкает, как и мое чертово сердце. С каждым новым щелчком оно пропускает удар, разгоняя ритм до предела.

В дверном проеме я вижу Таню.

Глава 9. Жара

Вот я попал!

На ней серые широкие брюки и такого же цвета кофта, как будто с мужского плеча, она в ней тонет. Волосы распущены и влажными прядями обрамляют бледное лицо с синеватыми кругами под глазами. Зато щеки пылают.

Таня вскидывает на меня затуманенный взгляд. Ее тут же поматывает в сторону, отчего та впивается в дверь пальцами.

— Эй, стой, стой — подхватываю Осипову, закидываю вялую руку к себе на шею и поддерживаю за талию.

Таня приникает головой к моей груди и протяжно хрипит, проваливаясь куда-то в вакуум. Затаскиваю ее обратно в квартиру, на ходу скидываю ботинки и беру на руки. Она легкая и хрупкая.

Тащу сразу в ее комнату, в которой не был ни разу. Бережно кладу на кровать и перекатываю на бок. Таня поджимает ноги. У нее жар. Офигеть какой сильный.

Беру с прикроватной тумбочки градусник и дрожащими пальцами просовываю его под кофту, зажимая рукой. Когда он подает сигнал, пялюсь на электронное табло и сглатываю.

Твою мать, больше сорока.

— Тань, я вызываю скорую. У тебя лихорадка.

Но та хватает меня за руку и сжимает пальцы в своей хрупкой ладони.

— Нет, не надо их, Тима — стонет, чуть не плача. А у меня от ее «Тима» душу рвет в клочья, внутри все на части. Бомбит просто. — Это лакунарная ангина, у меня уже была такая. Антибиотик нужен, а я никак не могу до аптеки добраться — еле выговаривает слова заплетающимся языком.

Склоняюсь к ней.

— Я сейчас в аптеку сгоняю, хорошо? Ты только лежи, не вставай, ключи возьму с собой.

Кивает головой и сильнее поджимает ноги. У нее озноб, но кутать нельзя. Станет только хуже.

Смотреть на то, как эта девочка мучается сейчас, настоящая пытка для меня.

Прихватываю с крючка у входа ключи и вылетаю из подъезда, по пути ищу в навигаторе ближайшую аптеку. Сгребаю антибиотики, жаропонижающие, еще какие-то витамины и мчусь обратно.

На кухне наливаю стакан воды и несу таблетки. Осторожно приподнимаю ее за голову и подкладываю две подушки.

— Тань, это нужно выпить.

Послушно открывает пересохшие губы. Сначала даю жаропонижающее, а затем антибиотик. Минут через десять Таня проваливается в сон, а я остаюсь ждать.

Сам, как в тумане нахожусь. Через полчаса Осипова начинает постанывать. Подхожу к кровати и прикладываю руку ко лбу. Жарь уменьшился, но все еще сильный.

Дотрагиваюсь до свитера. Мокрый, хоть выжимай. Сцепляю челюсти и чуть не рычу в голос, но делать нечего.

— Тань, надо сменить одежду. Где можно взять футболку? — оглядываюсь, в комнате просто идеальный порядок.

— В комоде, третий сверху — хрипит так, слов не разберешь.

Иду к комоду и открываю ящик. Не знаю, какую выбрать. Хотелось бы подлиннее, чтобы у меня крышу не сорвало. Сбоку достаю серую просторную футболку с эмблемой группы KISS. На мужскую похожа.

Присаживаю Таню и беру за края кофты, приподнимая вверх, а у самого в горле пересыхает.

Таня начинает обессиленно сопротивляться.

— Тшш, не маши руками. Нужно снять, она мокрая насквозь.

Тяну кофту вверх, зацепляя рукава, и снимаю.

На ней лифчик. Черный обычный лифчик, но меня нехило пружинит от открывшегося вида. Шарю по телу ошалелым взглядом. Гладкая кожа, родинка в ложбинке, плоский живот...

Встряхиваю головой, потому что это ненормально, пялится сейчас на нее. Хренов извращенец.

Быстро натягиваю футболку и помогаю улечься на подушки. Затем снимаю брюки и укрываю одеялом.

Таня снова засыпает, а я иду в ванную комнату и ополаскиваю лицо ледяной водой. Склоняюсь над раковиной, выдыхаю. Поднимаю голову и смотрю на свое отражение.

Взгляд шальной, одурманенный. Взлохмачиваю волосы и иду обратно. Усаживаюсь в кресло возле окна в ее комнате и листаю ленту в соцсети, пока Таня спит.

Пишет Лиля, спрашивает куда пропал. Еще Марек разыскивает. Пара ребят из университетской команды. К черту всех. Ставлю режим полета и откидываю голову на спинку кресла.

Меня тоже накрывает.

Очухиваюсь и тут же подскакиваю, потому что Таня сидит на кровати и держит голову руками.

— Эй, ты чего? — присаживаюсь перед ней на корточки, заключая лицо в ладони. Осипова падает мне на плечо и хнычет. Хнычет, как маленькая девчонка.

— Больно, Тима, очень больно голову и горло.

— Ну, потерпи — прижимаю ее сильнее, поглаживая волосы. — Тань, девочка моя.

У меня внутри ураган, цунами, тайфун, бл*ть. Заправляю влажные волосы ей за уши и большими пальцами вытираю слезы. Кожа мокрая от слез, щеки красные, глаза, как два черных омута. Я давно туда провалился и с тех пор барахтаюсь там. Кажется, и не выплывал вовсе.

Прижимаюсь губами к одному глазу, затем к другому, успокаиваю. Целую в лоб, по очереди в обе щеки, только бы не плакала, и застываю напротив губ. Нервно сглатываю,