Дверь к смерти - Рекс Стаут

Вулф приблизился к хозяину дома и покачал головой:

— Я так не думаю. У нас был ключ. Я согласен, что размахивание пистолетом мистера Гудвина несколько усугубляет дело, но я хотел всего лишь поговорить с вами троими. Я просил об этой услуге еще днем, но получил отказ. Теперь же я стану настаивать на своей просьбе.

— Ничего не выйдет. — Питкерн перевел взгляд на сына. — Дональд, сходи за полицейским.

— Я все еще размахиваю пистолетом, — напомнил я Питкернам, — и могу, если потребуется, выстрелить или попросту ударить им кого-нибудь.

— Наглый блеф, — презрительно заявила Сибил. Она даже не переменила позы на подушках. — Вы что, действительно думаете, что мы будем сидеть и говорить с вами под дулом пистолета?

— Нет, — ответил Вулф, — пистолет, конечно, ребячество, чистая формальность. Мне думается, вы будете говорить со мной по другим причинам; на их изложение мне потребуется несколько минут. Вы позволите мне сесть?

— Нет! — одновременно заявили отец, сын и дочь.

Вулф подошел к широкому зачехленному креслу и сел.

— Я отклоняю ваш протест, — заявил он, — ввиду чрезвычайных обстоятельств. Мне пришлось вброд переходить ваш проклятый ручей.

Вулф нагнулся, развязал шнурок, снял один ботинок, затем — не без труда — второй, стащил носок, почти до колен закатал мокрые брюки и пододвинул к себе небольшой коврик.

— Боюсь, я у вас немного наследил, — извинился он, оборачивая ноги ковриком.

— Восхитительно! — сказала Сибил. — Он уверен, что мы не выгоним его на снег босиком.

— Тут он глубоко ошибается! — яростно крикнул Питкерн-старший. Голос его теперь был тверд.

— Я налью ему вина, — предложил Дональд.

— Нет, — заявил я, преграждая ему путь. — Оставайтесь на месте. — Свидетельство власти по-прежнему оттягивало мне руку.

— Мне кажется, Арчи, — сказал Вулф миролюбиво, — ты можешь убрать эту штуковину в карман. Скоро выяснится, остаемся мы здесь или уходим. — Он оглядел собравшихся в гостиной и остановил взгляд на Питкерне-старшем. — Предлагаю выбор. Либо мы остаемся здесь до тех пор, пока сами не сочтем нужным уехать, причем нам в этом доме предоставят возможность без помех расследовать убийство мисс Лауэр, либо я возвращаюсь в свою контору в Нью-Йорке…

— Черта с два, — возразил Питкерн, — вы поедете в тюрьму.

Вулф кивнул.

— Если вы настаиваете. Но это только отсрочит мое возвращение в контору — на время, необходимое для внесения залога. Это недолго. Но, вернувшись, я начну действовать. Заявляю, что уверен в невиновности мистера Красицкого и намерен добиться его освобождения, указав истинного преступника. Найдутся по крайней мере три газеты, которые поместят мое заявление. Все обитатели этого дома станут объектом законного расследования и общественного внимания. Любой факт прошлого против или за вас станет толковаться в газетах.

— Так-так, — презрительно бросила Сибил.

— Вся штука в том, — продолжал Вулф, не обращая внимания на колкости Сибил, — что у каждого из нас есть прошлое. Возьмем частный случай — приобретение мистером Хефферманом дома с прилегающим участком неподалеку отсюда. Я уверен, вам знакомо это имя: Хефферман. Где он взял деньги? Куда уехал член его семьи и почему? Газеты захотят знать все эти факты, тем более что их корреспондентов отсюда уже гонят. Я буду готов оказать им содействие, у меня есть некоторый опыт в расследовании.

Джозеф Джи Питкерн невольно сделал шаг вперед и замер. Сибил села прямо. Все напряглись.

— Такие факты, — продолжал Вулф тоном школьного учителя, — едва ли дойдут законным путем до судебных заседателей, разбирающих дело об убийстве мисс Лауэр, но станут добычей неофициальных исследователей. Они будут интересны обществу. Ему небезразлично знать, ощущает ли мисс Флоренс Хефферман какие-либо последствия от жестокого удушения и полностью ли исчезли следы на ее шее. Людям захочется увидеть в газетах ее фотографии. Они захотят…

— Жирная грязная свинья! — завизжала Сибил.

Вулф укоризненно покачал головой:

— Дело не во мне, мисс Питкерн. Это неизбежная грязь любого убийства.

— Боже мой, — прорычал Питкерн. Он дрожал от бешенства и с трудом сдерживался. — Жаль, что я не пристрелил вас днем, как жаль!..

— Упущенною не воротишь, — сказал Вулф. — Примиритесь. Все ваши секреты станут достоянием гласности. Когда у мисс Хефферман кончатся выданные вами деньги, она легко найдет издателя, который пожелает печатать по частям ее биографию. Возможности безграничны. Газеты, конечно, не пройдут мимо способности вашей дочери устраивать ссоры и студенческого непостоянства сына. Он ушел из нескольких колледжей кряду из-за несогласия с учебной программой или…

Настроение Дональда сменилось мгновенно. Он вскочил с кресла, в котором устроился, казалось, надолго, и бросился на Вулфа. Я шагнул вперед, Дональд наткнулся на меня, отскочил и замахнулся, целя мне в челюсть. С этим надо было кончать как можно скорее. Я не стал ничего выдумывать, а просто отбил его кулак вниз левой, а правой сильно ударил пистолетом по почкам. Он зашатался, согнулся и сел на пол. Я отвернулся и стал фиксировать взглядом остальных: кто знает, на что они способны в такие мгновения.

— Прекратите! — раздался голос словно бы ниоткуда. — Остановитесь.

Все обернулись. В дальнем конце гостиной из-за штор, закрывавших арочный проход, вышла женщина. Она немного постояла, как бы собираясь с духом, а потом стала приближаться мелкими осторожными шажками. Сибил вскрикнула и рванулась ей навстречу. Питкерн-старший подошел тоже. Они вместе подхватили женщину под руки и заговорили — одна умоляюще, другой сердито. Они пытались остановить ее, вернуть в постель, но не тут-то было. Женщина упрямо стремилась в гостиную, ведя своих провожатых за собой, пока не остановилась подле сына, скорчившегося на полу. Она с жалостью посмотрела на него, затем перевела взгляд на меня:

— Ему очень больно?

— Терпимо, — ответил я. — Через день-другой все пройдет.

Дональд поднял голову и произнес:

— Все в порядке, мама. Но ты же слышала, что…

— Да, я слышала все.

— Иди наверх, — приказал ей Питкерн, но она не обратила на его слова никакого внимания.

Внешне миссис Питкерн не представляла собой ничего особенного. Маленького роста, полноватая, лицо круглое, невзрачное, плечи излишне отведены назад — возможно, вследствие травмы спины… Но что-то в ней было такое, особенно в голосе, что шло из глубины, от сердца.

— Я слишком долго стояла на ногах, — сказала она.

Сибил хотела подвести ее к дивану, но она выбрала стул. После того как ей помогли сесть, она повернулась к Вулфу. Дональд к тому времени обрел силы и встал на ноги. Он подошел к ней, погладил по плечу и сказал:

— Со мной все в порядке, мама.