Карла Бруни. Тайная жизнь - Бесма Лаури

Жюстин Леви ошиблась только в одном: чтобы создать лицо мечты, можно обойтись без компьютера. Достаточно бумаги и карандаша. Но в целом все специалисты единодушны: они считают, что даже сомнений быть не может. Тем не менее Карла упорно отрицает какое бы то ни было хирургическое вмешательство. Эта тема проходит для нее под грифом «секретно», хотя в самом факте в наше время нет ничего удивительного. Но женщина, которая так гордится своей красотой, искренностью и свободой, просто не может публично признаться в том, что к ее лицу прикасался скальпель хирурга. Первая леди позволяет репортерам говорить все, что им вздумается, о ее прошлых любовных связях и не возмущается, по крайней мере публично, когда ей приписывают новые интрижки, но упрямится, когда речь заходит о ее самых серьезных проколах. За несколько месяцев до свадьбы журналист «Пари-матч» открыто задал ей вопрос о пластике, и она ответила ему без обиняков[62]: «Я никогда не переделывала себя. Видно же, правда? Для меня это не табу, но я не нахожу в этом ничего привлекательного. Я не осуждаю женщин, которые прибегают к пластике, но, на мой взгляд, результат выходит не очень убедительным, они не становятся моложе… После подтяжки женщины выглядят лет на двадцать. Как бы мне ни хотелось сохранить молодость, я не рискну ступить на этот путь».

Кто же прав? Вернемся в 1983 год. Карле Бруни было всего шестнадцать. По выходным, когда нет занятий в школе, она бесплатно позировала фотографу Тьерри Ле Гуэ[63], который в ту пору работал ассистентом в парижской студии «Пин Ап». «Когда я впервые увидел ее в воскресный день в марте, Карла была прекрасна. У нее был нос как у современной топ-модели Жизель Бундхен». Иначе говоря, большой. Ничего общего с изящными чертами лица первой леди. К слову, Жизель Бундхен признавалась, что в ранней юности ей часто предлагали сделать пластику, но она всегда отказывалась. А Карла Бруни, очевидно, пошла на это. Ирен Сильвани[64], бывшая глава журнала «Вог», знавшая Карлу еще подростком, подтвердила, что та ненавидела свой нос: «Ее фигура была невообразима, тело – само совершенство, настоящая бомба. Но Карле не нравилось собственное лицо и особенно нос. Она переделала его в ранней юности, и это никогда не было тайной». Подруга детства первой леди, не переставая петь ей дифирамбы, также вспомнила, что Карла терпеть не могла свой нос, считала его «слишком длинным». Этот выразительный нос, фамильная черта Бруни-Тедески, которую унаследовала и сестра Карлы Валерия, причинял младшенькой множество страданий.

Обращение к пластическим хирургам в таком нежном возрасте было тогда в духе времени. Макс Вадукул[65], штатный фотограф авторитетного еженедельника «Нью-Йоркер», рассказывал: «Когда Карла была еще начинающей моделью, я снимал ее для немецкого журнала, который уже прекратил свое существование. Для той фотосессии она перевоплотилась в монашенку. Лицо Карлы тогда еще не было переделано. Позже, когда мы снова встретились, ее черты слегка изменились. Об этом часто забывают, но в 1980-е все отдавали дань скальпелю. Вспомните Майкла Джексона…» Жан-Жак Пикар[66] тоже признал, что Карла была в авангарде движения: «Когда в 1990-е она переделала грудь, об этом все говорили. Во Франции это было… ново».

* * *

Ведь Карла открыла проход, в который, годы спустя, ринулись тысячи молодых женщин. А тогда никто и не думал этого скрывать. Да и сама Бруни не всегда избегала разговоров о пластической хирургии. Более того, она легко шутила на эту тему, даже когда стала приобретать популярность. Когда она в лицах показывала друзьям свои диалоги с хирургами, все просто умирали со смеху. Вивиан Блассель[67], бывшая журналистка TF1, бурно жестикулируя, рассказала нам, какой номер выдавала им тогда Карла: «Она со смехом описывала, как переворачивают глаз, чтобы переделать скулы». Но это было до того, как модель вырастила защитную раковину и закрылась в ней; до того, как первая леди переписала свою историю… Легко смеяться над собой, когда вам двадцать и вас все обожают. Легко быть без комплексов, пока вы не стали заложником тщательно выстроенного образа.

«Тяжело быть моделью, существовать только благодаря своей красоте, – говорит журналистка отдела моды Жани Саме[68]. – Карла, как и многие другие, гналась за молодостью. В двадцать четыре года становится уже тревожно». Карле было примерно столько, когда одна модель, пожелавшая остаться неизвестной, застала ее перед зеркалом: все ее лицо было покрыто маленькими кусочками японской бумаги. «Она объяснила, что хотела научиться управлять лицом – говорить так, чтобы ни один кусочек не упал, двигая только губами». «Никаких морщин» – навязчивая идея Карлы. Уже тогда она с удивительным упорством боролась с признаками времени. С тех пор она даже старается избегать солнечных лучей.

* * *

Желание в совершенстве контролировать свое лицо привело к тому, что Карла, по мнению некоторых специалистов, утратила некую изюминку, заключила себя в железную маску, которую сама и выковала с годами. Любопытно, что при этом Карла Бруни всегда была уверена, что красота – это не только черты лица, но и манеры. Шестнадцать лет назад она призналась одному журналисту: «В тринадцать[69] я была похожа на креветку, но оказалось, что соблазнительность не имеет ничего общего с красотой. Я поняла, что соблазн – сам по себе». Прекрасных манер и соблазнительности у бывшей модели было предостаточно. Но, похоже, этого все равно не хватало.

Идеальная женщина. Ему нужна была идеальная женщина. С головы до ног, до кончиков ногтей, с маникюром, как ему нравилось, и, если можно, в костюме от Армани. Она была готова на все, чтобы завоевать его. Он – Мик Джаггер. Подруга детства Карлы вспоминала, как в шестнадцать лет та была страстно увлечена вокалистом «Rolling Stones»: настоящая фанатка благоговейно вырезала каждую фотографию звезды и прикрепляла их к картинам великих мастеров, украшавшим стены семейных апартаментов. То было время рок-н-ролла в жизни Карлы – девочки-подростка в линялых джинсах и кольцах с бирюзой, любительницы модных нарядов, готовой перекраситься в блондинку по первой прихоти. Уже тогда Бруни жадно вгрызалась в жизнь. Как все фанатки ее возраста, она была влюблена в своего кумира. Разница только в том, что она так и не отказалась от этого лакомого кусочка.