Черный ангел - Мария Гинзбург

Антон чуть надавил на курок.

— Голову ему отдайте, — раздался хриплый голос штурмана. — Ему голова нужна…

Существо снова улыбнулось. Такими зубами мог гордиться и саблезубый тигр.

Антон опустил взгляд. Голова незадачливого таможенника действительно закатилась ему под ноги. А он и не заметил, когда это случилось. Не сводя взгляда с гостя, Антон присел на корточки. Он поднял голову за волосы и кинул ее существу, словно мяч. Тот ловко поймал свободной рукой. Затем запрыгнул на борт. Оглянулся через плечо.

— В следующий раз, — прошелестело существо. — Это будет твоя.

И покачало головой, которую все еще держало в руке.

Чудовище побежало по воздуху, ловко перебирая ногами по ступенькам невидимой лестницы, что соединяла замок Быка и катер.

Когда по левому борту показался Кремль, штурман произнес:

— Это еще по-божески. Тут раньше сидел Суетин с бандой. Вот у него настоящий упырь был. Лапы, как у обезьяны, клыки вечно в крови…

Антона передернуло, но он промолчал. Без ящика грузу была грош цена.

Штурман был прав. Надо было радоваться тому, что таможенник отпустил их живыми.

У каменной женщины были отбит нос и рука. Стена, на которой скульптор поселил эту женщину в незапамятные времена, поросла зеленым мхом. Невдалеке что-то зашкворчало, как яичница на сковородке. Именно так — огромная яичница на огромной сковороде. Бог жарил себе на завтрак полдюжины жизней. Если бы еще только знать, какой бог… Восьмирукий Вишну, застывший в вечном танце за спиной Ирвинга, не включал блюда из человечины в свое меню.

Ухнуло, земля под ногами подпрыгнула. Переулок в мертвом квартале давно брошенного города заволокло дымом. Мерзко завоняло горящей травой. Экран вспыхнул серебристым щитом на головой Ирвинга и снова исчез. Аккумуляторы были дохленькие. Максимум, что вытянул бы экран — еще пару залпов. Потом пришлось бы уходить. Ирвинг никогда не любил городской бой — изнурительную игру в кошки-мышки со смертью на узких улочках. Игру, в которой не бывает победителей. Это знали все наемники из отряда «Левая рука Будды». Это знали и красные кхмеры, загнавшие их в мертвый город Та-Пом — пригород Ангкора, одноразовой столицы. Слишком много смерти было вокруг, смерти и старой, давнешней, и свежей. Кровь пятнала древние камни, стекала по узорчатым барельефам. Наемники — все сплошь белые варвары — надеялись, что кхмеры не применят пиэрсу, этот галактический говномет, на территории памятника ЮНЕСКО. Увы, кхмеры то ли не знали о культурном значении города, то ли — скорее всего — им было все равно.

Лианы, толстые, как щупальца Ктулху, мирно покоились на крышах храмовых пристроек и величаво сползали на землю. Они оплетали богов, танцующих и ласкающих друг друга. Посреди улицы стояла скульптурная группа, выкрашенная серебрянкой — двое мужчин и женщина, воздевшие руки к небу, ракета, повисшая на алюминиевой струе выхлопа. Космические первопроходцы смотрелись в объятиях лиан чужероднее, чем выглядели бы в красных песках Марса. Лианы горели, и воняли, как ни странно, мясом. Свежей говядинкой, пригоревшей на углях.

«Я хочу есть», понял Ирвинг. «Невыносимо хочу есть. Даже не есть, а жрать, хавать, рвать еду руками и глотать не прожевывая. Когда я ел в последний раз?»

сегодня вечером в ресторане санатория были котлетки квашеная капуста и пюре

«Так сразу и не вспомнить. А марш-бросок через джунгли с этими ублюдками на хвосте аппетита, ясно дело, не убавил. Они висят на нас, как консервная банка на собаке. Пока они с нами, мы слишком громко дребезжим, чтобы можно было незамеченными войти и раствориться в …».

Снова захлюпала, забормотала пиэрса. На голову Ирвингу посыпался песок и какая-то труха. Кто-то окликнул Тачстоуна. Ирвинг обернулся и увидел Крэка. На Джонсе уже не было буддистской рясы. Он переоделся поношенные джинсы и футболку.

— Извини, что отвлекаю, — сказал Крэк вежливо.

Время вдруг затаило дыхание. Ирвинг ощутил себя фигуркой персонажа в компьютерной игре, которая вдруг поняла, что вся местность вокруг — плоская картинка, а не объемный и живой мир. Ирвинг сообразил, что ему все это снится. Он вдруг осознал, что тоскует по тем дням. Горячим денькам, когда он еще не был господином Ирвингом Покатикамень, братом главы Новгородской области. А был просто Детвингом, Смертельным Крылом, наемником, преступником, убийцей… Никому не нужен, но и никому ничего не должен. Ирвинга захлестнула волна неожиданной грусти. На ее фоне радость, наслаждение и чувство бесконечной свободы, которое он испытывал во сне, стало еще более ярким, более терпким.

«А ведь не изменилось только одно», — подумал Ирвинг. — «Женщинам, как тогда, так и сейчас, от меня нужны только деньги. Но тогда это было более откровенно, более прямолинейно. Более честно».

— Я ее не брал, — опережая Крэка, произнес Ирвинг. — Твою… инкунабулу. Серебряный кодекс этот. Честное слово.

— Я знаю, — кивнул Крэк. И добавил серьезно:

— Она сама тебя выбрала. Эта книга — с характером. Она все еще у тебя?

— Я дал ее Карлу почитать, — ответил Ирвинг.

— Кто это — Карл?

— Глава таможни Новгородской области, — сказал Ирвинг. — Он живет в замке Быка.

— Давно ты отдал ему книгу?

— Дня три назад.

Крэк покачал головой. Затем дружески улыбнулся и сказал:

— Трое косоглазых прячутся в проеме вон той арки. Пиэрса — у среднего.

— Спасибо, — сказал Ирвинг.

Крэк подмигнул ему и исчез.

Время снова задышало. Клубы дыма зашевелились. Заплясали язычки пламени на догорающих лианах. Ирвинг прижал к плечу винтовку. Он вгляделся в темноту арки сквозь инфракрасный прицел. Крэк не ошибся — желтомордых было трое. В руках у среднего мохнатился клубок чернильной тьмы. Пустота обвивала его щупальцами, похожими на хвостики кляксы. Двое других поддерживали симбионта. После двух мощных залпов он все еще находился в трансе.

Ирвинг открыл глаза. Вокруг было светло. Он поднялся с постели, такой уютной и чистой. Ирвинг увидел себя в зеркале. Он привык спать обнаженным, и сейчас на нем тоже была только пуля. В давние времена пулю носили на шее как оберег. Ведь зачем тому, у кого уже есть пуля, еще одна? С тех пор появилось много других способов убийства на расстоянии, но традиция осталась. Пулю, что сейчас висела на шее Ирвинга, он сам когда-то выковырял из своей ноги.

Только теперь пуля была оправлена в серебро — свинец раздражает кожу. Да и потертый шнурок сменила плоская серебряная цепочка.

Ирвинг задумчиво разглядывал свое отражение. Похлопал себя по едва наметившемуся животу.

— Жирной свиньей, — пробормотал он. — Среди жирных свиней…

Ирвинг хлопнул Лену по обнаженной спине. По крепкому телу прошел гулкий стон.

— Да ну Винг, — пробормотала Лена недовольно.