Поступь титана - Дмитрий Шадрин

— Ты три года к этому готовился, чтобы всё вот так бездарно закончить? Всё должно выглядеть красиво!

— Как ты догадался, что я связан с терактом?

— А как подругому? Ты любишь говорить на камеру. Обожаешь длинные монологи. У тебя есть своя философия, которая всё объясняет. И ты обязательно про неё расскажешь, когда скажешь имя заказчика.

— Ничего я тебе не скажу! Я тебя просто прирежу!

— Расскажешь. А знаешь, почему я так в этом уверен? Потому что ты так обрадовался, что я пришёл в себя, что даже «Мишуткой» меня назвал. Ну, давай. Это же не больно. Просто скажи имя.

— Ладно, но тогда ты всё подпишешь!

— Конечно, без вопросов. Только…

— Что?

— В обмен на это ты не будешь меня мучить, а сразу прирежешь, как и обещал.

— Хорошо. Но тогда никакой игры. Всё должно выглядеть натурально, так чтобы Станиславский поверил!

— Конечно. Всё так и будет. Скажи мне имя?

— Сначала подписи.

— Договорились.

Он развязал мне руку и вложил ручку в руку. Я быстро всё подписал. Он убрал документы, вытащил из руки ручку и снова привязал её к столу.

— Я солгал! Ты ничего не получишь! — сказал он и рассмеялся. Хотя его смех выглядел явно фальшиво.

— Ты так его боишься?

— Я ничего не боюсь! — но этот его возглас выглядел ещё более фальшиво, чем его смех.

— Вот видишь? Даже голос тебя выдаёт! Ты его так боишься, что даже имени его произнести не можешь!

— Я никого не боюсь! Никого слышишь!

— Слышу. Прекрасно слышу. Но кому ты чтото можешь доказать своим криком? Мне? Тебе не скрыть свой страх. Даже сейчас ты боишься сказать его имя. Мне, человеку без руки и ноги, привязанному к столу. А знаешь почему? Потому что тут ничего твоего нет! Тут всё его. Его аватары, его медицинское оборудование. Даже ты его! Ты режешь людей и думаешь, что ты главный? Нет. Ты как дикий зверь в клетке! Как волк, которому дают мясо, чтобы он не смотрел в лес. Ты как его любимая зверушка. Он позволяет тебе убивать. А когда ты ему надоешь — он просто уничтожит тебя, так же как ты сейчас убиваешь меня!

«Хирург» издал дикий крик и бросился на меня со скальпелем. Он приставил скальпель к моему горлу. Его лицо теперь выглядело совершенно безумным: глаза навыкате, дыхание учащённое, лицо перекошено от страшной гримасы.

— Давай! Он бы этого очень хотел! — крикнул я.

Мои слова остановили его.

— Нет. Ты так просто не отделаешься.

— Когда он собирается с тобой покончить? Сегодня я, а завтра ты. Ты не думал об этом?

— Думал. Я думал, что умру и попаду в ад. А там я встречу всех тех, которых убил.

— Это ведь Круглов, правда? Только он всё знал про меня, поэтому смог подобраться так близко. Только он мог всё это организовать.

— Если ты знаешь его имя, то почему спрашиваешь?

— Потому что это должен сказать ты. Ты должен признать это!

— Да это он! Я сказал, тебе легче стало?

— Легче. Любую проблему легче решать, если признать её наличие.

— И что ты предлагаешь?

— А ты сам не можешь понять? Круглов хочет заполучить компанию целиком. Если он её получит, то ты ненужный свидетель, который может поставить под сомнение законность этой сделки. Как только он получит акции — ты сразу умрешь. Это же очевидно!

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю спасти тебе жизнь!

— Издеваешься?

— Нисколько. Я единственный человек, что может тебе помочь.

Он очень внимательно посмотрел на меня. Казалось, он видит меня в первый раз, и пытается запомнить мой образ.

— Как!?

— За пределами этой комнаты есть ктото, кто может тебе помочь?

— Нет. Никого — сказал он какимто глухим не своим голосом.

— А я могу вызвать помощь, и нас освободят.

— Как ты себе это представляешь?

— Сначала я должен осмотреться, чтобы понять, где нахожусь. Развяжи меня и покажи своё хозяйство.

Он уже хотел расстегнуть ремни, которые привязывали меня к кровати, но потом его чтото остановило.

— А ты не нападёшь на меня?

— Зачем мне это делать?

— Чтобы сбежать отсюда.

— Сбежать? Я прекрасно знаю Круглова. Он всё делает тщательно и обстоятельно. Так просто сбежать точно не получится, да и посмотри на меня! Куда я сбегу с одной ногой?

— Ты прав, но если я тебе освобожу, то ты меня не трогаешь!

— Хорошо. Теперь ты можешь меня освободить.

— Да, сейчас.

Он отстегнул ремни и отошёл в сторону. Теперь я понял, что значит не трогать — он даже не пытался помочь мне подняться.

— Ты мне не поможешь?

— Нет. Мы договорились, помнишь?

— Ладно. Сам справлюсь.

Я, помогая себе, только правой рукой смог, наконец, сесть на кровать.

— У тебя есть костыль или чтото в этом роде?

— Сейчас.

Он вышел, и через минуту прикатил инвалидное кресло. Я с трудом уселся в него. Он мне так и не помог.

— Поехали.

Он начал возить меня по комнатам, рассказывая по пути.

— Так, ну эту комнату ты уже знаешь — это комната интенсивной терапии.

Он завёз меня в соседнюю комнату. Здесь посреди комнаты стоял большой хирургический стол. Рядом с ним стояло какоето медицинское оборудование. Под потолком была большая медицинская лампа.

— Это моя операционная. Как ты понял, здесь я тебя резал — сказал он спокойно, без всяких эмоций.

Комната напротив напоминала обычную больничную палату, только всё здесь было сделано с особым комфортом. По бокам комнаты стояли две широкие кровати. Рядом с ними были тумбочки. Около стены стоял холодильник. Под потолком висел телевизор.

— Это палаты для больных. Я не только калечу людей, но и ещё и лечу. Правда — это бывает редко, да и в основном — это мои охранники.

— А что там? — спросил я, указывая на закрытую дверь.

— Туалет и душевая кабина. Поехали дальше.

Комната рядом с больничной палатой оказалось обычной жилой комнатой. Здесь была всего одна кровать, стол у окна и стоящий на нём компьютер. Одна стена была свободная, но она была полностью завешана занавесками.

— Что там? — спросил я, указывая на занавески.

— Мои трофеи — сказал он, отдергивая занавески.