По усадьбам и музеям в 1990-х - Александр Константинович Завьялов

Мещерское. Здесь с конца XVII была усадьба князей Мещерских. В 1894 году в письме из Мелихова А. П. Чехов писал:

«В 17 километрах от меня есть село Покровское-Мещерское; тут в старой барской усадьбе теперь губернское земское психиатрическое заведение… сюда съехались врачи земские со всей Московской губернии числом около 75. Был и аз».

На одной из усадебных построек, где теперь разместился клуб, прикреплена мемориальная табличка с надписью: «В этом здании бывали в 1894–1897 А. П. Чехов, а в июне 1910 – Л. Н. Толстой».

Летом 1910 года, в последний год своей жизни, в Мещерском побывал Л. Н. Толстой, живший у В. Черткова в усадьбе «Отрада», в двух километрах от Мещерского, на другом берегу Рожайки.

На обратном пути можно осмотреть эту усадьбу и дом, в котором жил тогда Л. Н. Толстой.

Апрель 1996 г. Фото из архива автора.

Воскресенская церковь

Мышецкое (Солнечногорский район)

«О бедном гусаре замолвите слово…»

Родословная Дениса Васильевича Давыдова ведет свое начало от Касима, царя Городца-Мещерского (ныне города Касимова). Отец знаменитого поэта и партизана, Василий Денисович, был богатым помещиком, владел несколькими имениями, имел особняк на Пречистенке (где и родился в 1784 году Денис Давыдов), давал многочисленные балы и дослужился до звания полковника. Мать, Елена Евдокимовна, была дочерью генерала Е. А. Щербинина.

В полку, которым командовал В. Д. Давыдов, обнаружили большую недостачу. Поэтому пришлось полковнику продать большую часть своих имений для ее погашения. А сыну его пришлось в шестнадцать лет отправляться на службу в Петербург.

О подвигах Дениса Давыдова в войне 1812 года известно немало. А что же было потом? В 1820 году поэт-партизан, гусар, проскакавший пол-Европы, получил на своей военной службе отпуск на неопределенное время и поселился в подмосковной усадьбе Мышецкое. В 1822 году он писал своему сослуживцу: «Я три месяца тому назад продал деревню, которая была в 70 верстах от Москвы, и купил подмосковную в 30 верстах. Местоположение чудесное! Натуральное озеро версты в три длиною и в полторы шириною и все принадлежности к житию. Живу припеваючи. Звуки палок и барабанов не слышу, гусиным шагом у меня ходят одни гуси, езжу на охоту, читаю, пишу, целуюсь с женою и нянчу ребенка, гляжу, как пашут, сеют, жнут, косят, и совершенно доволен своею судьбою». Но душа у него была все- таки гусарская:

«Я каюсь! Я гусар давно, всегда гусар.

И с проседью усов – все раб младой привычки:

Люблю разгульный шум, умов, речей пожар

И громогласные шампанского оттычки…».

В 1826 году Денису Давыдову опять пришлось воевать. На этот раз в Персии. Затем снова Москва, Мышецкое и Верхняя Маза (приволжская деревня, данная за женой). В 1830 году в Поволжье разразилась эпидемия холеры, и поэт с семьей вновь перебирается в Мышецкое, где надзирает за вверенным ему 20-м санитарным участком, созданным в целях борьбы с заразой. Однако теперь в Мышецком было не так спокойно, как прежде – поселился некий тоже надзиратель, но по части политической благонадежности. Поэт уезжает в Верхнюю Мазу, побывав, как считают, прежде в Москве на «мальчишнике» у А. С. Пушкина. И снова в бой – в Польшу. А с 1832 года поэт жил в Мышецком, Москве, затем в селе Верхняя Маза, где и умер в 1839 году.

К сожалению, ни в Москве, ни в Подмосковье музея Дениса Давыдова нет. Дом на Пречистенке, тот, которым недолго в конце жизни владел Денис Давыдов, давно облюбовали «властные структуры». Правда, благодаря этому здание хорошо сохранилось, но ведь можно было бы создать здесь хотя бы мемориальный кабинет поэта.

В Мышецком же усадебного дома давно не существует. Остался только Конный пруд, парк и озеро Круглое. Да еще деревья, по преданию – дубы, посаженные поэтом возле своего дома. С большим трудом жители Мышецкого отстояли эти деревья от «приватизации» владельцем строящегося рядом особняка. Но надолго ли отстояли? А как смотрелся бы на фоне этих могучих великанов памятник поэту! Маленький памятник большому поэту! Русскому генералу, народному герою! «О бедном гусаре замолвите слово…»

Проезд: с Савеловского вокзала до станции Лобня, далее автобусом № 23.

Октябрь 1996 г. Фото из архива автора.

В Мышецком

Надеждино (Дмитровский район)

«Ты сердце знал мое во цвете юных дней»

Справа от Малого собора Донского монастыря в Москве находится могила, на плите которой надпись: «Петр Яковлевич Чаадаев кончил жизнь 1856 года 14 апреля». Подальше – два памятника цилиндрической формы. Под правым «покоится прах девицы Евдокии Сергеевны Норовой», под левым – ее матери Татьяны Михайловны Норовой.

Семейству Норовых принадлежала усадьба Надеждино в Дмитровском уезде. Брат Евдокии, или, как ее звали в семье, Авдотьи, – декабрист B. C.Норов – участвовал в войне 1812 года. Его записки о войне были изданы в 1834 году. Недалеко от Надеждина, в усадьбе Алексеевская, принадлежавшей княжне А. М. Щербатовой, прошли детские годы братьев Чаадаевых. А. М. Щербатова, старшая сестра их рано умершей матери, была им теткой и воспитательницей. Вместе братья поступили в Московский университет, затем в лейб-гвардии Семеновский полк, участвовали в Бородинском сражении. П. Я. Чаадаев вышел в отставку в 1821 году и через два года отплыл в Англию, в длительное путешествие по Европе. Когда он в 1826 году вернулся в Россию, многие его друзья были в казематах. Петербург и Москва для него опустели. В те годы Чаадаев часто жил в Алексеевской и сблизился с семьей Норовых. Он был высокого роста, худ, строен, безукоризненно одет, с изысканными манерами. Внутренне это был уже глубоко религиозный философ, приступающий к созданию своих «Философических писем». Сохранились послания Норовой к Чаадаеву. Вот некоторые строки: «Благословите же меня на наступающий год, все равно, будет ли он последним в моей жизни, или за ним последует еще много других. Для себя я призываю на вас все благословение Всевышнего. Да, благословите меня – я мысленно становлюсь пред вами на колени – и просите за меня Бога, чтобы Он сделал меня такою, какой мне следует быть». Был ли тут роман в стиле «Евгения Онегина»? Неизвестно. Но Норова так и не вышла замуж, она умерла в 1835 году от чахотки, когда Чаадаев жил в Москве.

Княжна Щербатова писала, что Петр Яковлевич был крайне огорчен смертью Норовой, которая его очень любила.

Петр Яковлевич пережил Авдотью Сергеевну почти на 21