Узы любви - Джоанна Линдсей
Шрифт:
Интервал:
Спору нет, Вулфрик всегда был красив, а сейчас, став мужчиной, тем более. От него глаз не отведешь. Но до Роланда, гиганта с лицом ангела, ему далеко. Точная копия отца, которого Милисент однажды видела, когда тот приезжал в Фулбрей навестить сына.
Милисент, как и Роланда, отдали туда на воспитание. Большинство юных аристократов отсылались в другие замки на обучение ратному искусству и рыцарскому кодексу, поскольку предполагалось, что дома их могут избаловать и превратить в маменькиных сынков. Королевству были нужны закаленные рыцари. Девочек, по обычаю, тоже отдавали в дома соседей, но не всех, только тех, чьи матери умерли, но чаще отправляли ко двору.
Она была очарована Роландом с первого взгляда, особенно еще и потому, что, хотя они были почти ровесниками, восьмилетний мальчик казался настоящим великаном и остальные дети смотрели на него снизу вверх. Кроме того, он обладал редкими способностями и все схватывал с полуслова: повторять ему не требовалось. Милисент завидовала ему и его навыкам в тех воинских искусствах, которыми ей хотелось овладеть.
Вот так они и повстречались. Девочка не желала оставаться в замке, часами сидеть за шитьем, вышивкой или изучать придворный этикет и тому подобные бесполезные вещи. Зато она часами торчала на ристалище, восторгаясь удачным ударом меча, копьем, поразившим цель, стрелой, вонзившейся прямо в центр мишени, — словом, всеми мастерски отточенными приемами, от которых зачастую зависела жизнь воина на поле брани.
Два года она скрывалась от леди Маргарет, тщетно пытавшейся найти и притащить воспитанницу в комнату для рукоделия. Зато Милисент наловчилась гнуть луки и выделывать стрелы под руководством главного мастера, свято убежденного, что обучает молодого пажа, которому не терпится поскорее получить рыцарские шпоры.
У Милисент и Роланда была одна общая черта, благодаря которой их теперь было не разлить водой. Оба разительно отличались от сверстников: Милисент — своим пренебрежением к женским занятиям, Роланд — невероятным ростом и редкостными талантами.
Но они не виделись уже несколько лет, с того самого дня, как Роланд заехал навестить Милисент по пути домой в Клайдон, где собирался погостить неделю-другую. В отличие от Милисент он должен был жить в Фулбрее, пока его не посвятят в рыцари.
Наверняка это уже произошло, а она ничего не знает! Они переписывались, но нечасто, тем более что написать и передать послание с гонцом недешево стоило! А последнее время она все тянула с ответом, не зная, какими, словами описать, что с ней творится, и как предложить Роланду жениться на ней.
Возможно, отец сам все уладит, как только она уговорит его отказаться от этой злосчастной помолвки?
Она так углубилась в невеселые мысли, что не услышала стука копыт, но в конце концов заметила всадника, медленно приближавшегося к дереву. Он внимательно всматривался в тропинку и ничего вокруг не видел. Милисент узнала его — один из рыцарей, приехавших с Вулфриком.
Каково же было ее удивление, когда он остановился прямо под деревом и, не повышая голоса, поинтересовался:
— Уверена, что эта ветка выдержит твою тяжесть и не сломается?
Милисент оцепенела. Даже сокольничий, которому по долгу службы часто приходилось смотреть наверх, порой не мог заметить тонкую фигурку. А этот рыцарь ни разу не взглянул в ее сторону.
Он наконец поднял голову, и Милисент заметила синеву его глаз, не таких темных, как у него, но в остальном абсолютно похожих.
— Ты не можешь быть братом де Торпа, — протянула она, — поскольку он единственный сын. Быть может, кузен?
Незнакомец на миг растерялся, но тут же, усмехнувшись, кивнул:
— Большинству посторонних и в голову бы не пришло, что мы в родстве. Откуда ты узнал?
Верно, сходства между ними почти не было, если не считать глаз. Зоркий рыцарь ниже ростом, более худой, со светло-каштановыми волосами. У Вулфрика они черные как смоль. Кроме того, он далеко не так красив: нос толще, подбородок круглый, брови прямые и густые, а не изогнуты домиком, как у Вулфрика.
— По глазам, — призналась девушка. — Они чуть светлее, но тоже темно-синие.
— Верно, — согласился он. — Мы братья по отцу, хотя моя мать — крестьянка.
Значит, бастард? Что ж, явление нередкое. Некоторые даже становились наследниками, если не было законных. Странно только, почему она не испытывает к нему такой же острой неприязни, как к Вулфрику. Наверное, потому, что на первый взгляд он кажется достаточно добродушным, незлым и всегда готовым посмеяться. Милисент не заметила в нем ничего угрожающего. Вполне вероятно, что они с братом совершенно разные люди.
— Что ты делаешь в лесу? — полюбопытствовала она.
— Пытаюсь выследить глупцов, которые решились воевать с дамой.
Очевидно, он имел в виду тех негодяев, что напали на них утром. Неужели сэр Майло попросил у него помощи? Странно, тем более что в замке полно рыцарей.
— Может, тебе лучше спуститься, пока ветка не треснула? — предложил он.
— Во мне слишком мало веса.
— Верно, ты совсем мал, — согласился рыцарь, — но куда старше, чем кажешься.
— С чего ты взял?
— Слишком уж ты проницателен для простолюдина, причем такого юного, каким прикидываешься.
Милисент сообразила, что он принимает ее за мальчишку, как, впрочем, поначалу и его брат.
— И чересчур дерзкий, — добавил рыцарь. — Кто же ты, паренек? Фригольдер[6]?
— Предпочла бы им быть, сэр, по крайней мере не пришлось бы столько терпеть. Нет, я дочь сэра Найджела Криспина.
Незнакомец отшатнулся и едва слышно пробормотал:
— Бедняга Вулф!
Только Милисент с ее необычайно острым слухом могла расслышать столь оскорбительную реплику. Значит, он жалеет своего братца, связанного словом с подозрительной особой. Никто не сострадает ей, вынужденной терпеть жестокое чудовище! Но когда мужчины сочувствовали женской участи?!
Милисент ловко, как белочка, скользнула по стволу и спрыгнула на землю прямо перед мордой лошади. Животное испуганно попятилось, но девушка немедленно протянула руку и произнесла несколько слов на древнесаксонском. Конь тут же потерся носом о ее ладонь.
Рыцарь недоуменно моргнул, но девушка, не обращая внимания на его удивление, негодующе выпалила:
— Да, твой брат достоин жалости, ибо не обретет ни мира, ни покоя в вынужденном браке.
И уже шагнула было к зарослям, но, услышав его голос, снова остановилась.
— Интересно, грязь служит тебе прикрытием, или ты попросту считаешь, что вредно часто мыться?
Милисент круто повернулась. Какое, спрашивается, ему дело?!
— Что еще за грязь? — прошипела она.
Рыцарь улыбнулся. У глаз собрались морщинки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!