Влюбиться в незнакомца - Кей Торп

— Потому что, — ответила она, — я вижу его первый раз в жизни. Пока он не появился в дверях, как чертик из табакерки, и не сказал, кто он, у меня и мысли не было, что у тебя есть брат. Ты никогда не говорил о нем. Или я опять что-то забыла?

— Это казалось неважным. Он был за тысячу миль отсюда и, насколько я знаю, не собирался здесь показываться. Для тебя и так сейчас достаточно проблем. — Его лицо приняло суровое и отчужденное выражение. — Слушай, с Дэвидом все по-другому, да? Ты с ним чувствуешь себя свободнее?

— Свободнее? — Ее голос неожиданно дрогнул. — Последние часы были как игра в шарады, я все время боялась допустить ошибку.

— Мы говорим о разных вещах. Мне кажется, что как мужчина он не представляет для тебя никакой особой проблемы, в то время как со мной ты ходишь по натянутой проволоке, опасаясь сделать или сказать такое, что могло быть расценено мною как проявление поощрения к дальнейшему сближению. Сегодня первый раз после катастрофы я услышал, как ты смеешься, впервые ты разговаривала и вела себя как та, прежняя девушка, на которой я женился. Я рад, что кто-то смог заставить тебя стать хоть ненадолго самой собой. Но не думай, что мне приятно, что успехов в этом добился мой брат, в то время как мои попытки кончились неудачей. Неужели я был к тебе недостаточно внимателен?

Джулия почувствовала, что у нее от волнения стали влажными ладони.

— Все это не совсем так, Росс, — сказала она тихо. — Ты держался со мной эти две недели довольно отчужденно. Я не была уверена…

— Ты хотела знать, что я чувствовал? Не обнаружил ли я, что любил тебя совсем не так сильно, как думал? Ты это хотела сказать? — Он стоял, засунув руки в карманы, не отводя от нее прямого взгляда. — С моими чувствами все в порядке. С чем я не могу смириться, так это с тем, как ты смотришь на меня, когда я позволяю себе хоть малейшую ласку. Мне разрешено говорить с женой о книгах, о музыке, обо всем на свете, кроме нас самих. Это непросто для меня, дорогая. Я ведь не терял память…

У нее задрожал голос.

— Мне очень жаль. Но, право, я стараюсь… — Она растерялась и не находила слов. — Что мы будем делать с Дэвидом?

Росс секунду помолчал.

— Думаю, сказать ему правду. Что еще мы можем сделать?

— Какую правду? — Дэвид стоял в дверях с дорожной сумкой в руке. На его загорелом лице читалось недоумение. — Простите, я не собирался подслушивать. Это случилось абсолютно случайно. — Он переводил взгляд с одного на другого. — Мой приезд не очень удобен, да?

— Как раз наоборот. — Росс резко повернулся к маленькому столику, на котором лежали сигареты и зажигалка. Затянувшись, он продолжал тем же ровным голосом: — Джулия попала в аварию несколько недель тому назад. Она долго была без сознания, а когда пришла в себя, не помнила ни меня, ни этот дом, ничего, что случилось с ней за последние месяцы. Медики называют такое состояние частичной амнезией. Как долго это продлится, неизвестно. Она здесь только потому, что ей негде больше жить.

Джулия встретила ошеломленный взгляд Дэвида и отвернулась. Что ж, Росс объяснил все четко и ясно. Лаконичные, холодные слова. Хотя не все в этих словах было правдой. Она здесь, в этом доме, потому, что ей необходимо узнать хоть что-то о тех исчезнувших из ее памяти месяцах жизни — необходимо. Это как прочитать книгу без первых трех глав и потом попытаться понять, почему все так получилось.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил Дэвид после долгой паузы. По его напряженному тону было ясно, что он пытается как можно быстрее разобраться в новой для него ситуации. — Так что же, мне лучше уехать или остаться? Вы только…

— Остаться. — Решительный голос Росса поставил точку в этом вопросе. — Присутствие гостя в доме для нас обоих может оказаться решением проблемы. Чувствуй себя как дома. А мне нужно еще погулять с собакой. — Он негромко свистнул, и пес радостно бросился к нему.

Джулия подождала, пока за ним закрылась дверь, и произнесла невыразительным тоном:

— Ваша комната вторая справа. Приготовить еще кофе?

Дэвид промолчал.

— Зачем вы притворялись? — спросил он через минуту.

— Не знаю. — Она повела плечом. — Инстинктивно, полагаю. Я хотела казаться нормальной.

— В потере памяти нет ничего ненормального — так как вы это имеете в виду. Я знал парня, который полностью потерял память, упав со строительных лесов. Не мог вспомнить ни жены, ни детей, ну совсем ничего. А потом неожиданно как-то сразу память к нему вернулась.

Джулия тихо сказала:

— Спасибо, Дэвид.

— Это чистая правда, — запротестовал он. — На самом деле.

— Я не сомневаюсь. Просто начинаю думать, что со мной это уже не произойдет. — Она устало потерла лоб ладонью. — Самое тяжелое — это признать, что катастрофа была, ты ничего не помнишь, и что с тобой делать близким — тоже непонятно.

— Могу себе представить. — Он покачал головой и неожиданно встал. — Нет, черт возьми. Не могу! Не могу представить, что вы чувствуете. Для этого надо самому все пережить.

— Вы очень… Вы меня понимаете.

— Я посторонний наблюдатель, — сказал он, поднося зажигалку к сигарете. — Мне легче. Я понял, что что-то не так, когда Росс вернулся домой, но решил, что это всего-навсего небольшая семейная размолвка.

Джулия невесело рассмеялась.

— Как бы я хотела, чтобы это было так!

Он пошел и взял сумку, оставленную у дверей.

— Хотите поговорить об этом? Я не могу предложить никакого решения, но иногда не мешает выговориться.

— О чем здесь говорить? Однажды утром я проснулась, обнаружив около моей кровати незнакомца, который сказал, что он мой муж. Вот и все.

— Я бы сказал, что это только начало. Вы захотели узнать остальное, иначе вас не было бы здесь.

Джулия взглянула на него.

— Вы, кажется, понимаете меня лучше, чем ваш брат.

— Я же сказал. Росс здесь не посторонний. Это ведь и его касается. Три месяца он был счастливейшим человеком на свете, а теперь он все потерял. Естественно, он должен ужасно мучаться.

— Он был счастлив? — быстро спросила она. — Это действительно так? Откуда вы знаете?

— Из его писем. Он не… — Дэвид замолчал смущенно и поставил сумку у ног. — Я понимаю, что вы имели в виду, когда говорили, что вам теперь надо научиться все принимать на веру. Неужели ничего не припоминаете? Никаких проблесков памяти?

— Ничего. Если только… — Она заколебалась. — Если не считать, что мои руки помнят, где что находится. Даже в первый день я безошибочно находила нужные вещи. Хотя до сих пор не могу решить, то ли это память, то ли женская логика.

Улыбка Дэвида была неотразимой.

— Будучи мужчиной, я допускаю, что некоторым женщинам присуще логическое мышление, но это только мое мнение. Мужчины до сих пор об этом спорят. Что о вас думают друзья?