Рыцарь чужой мечты - Галина Владимировна Романова

Достав из хлебницы батон, Ирина отломила кусочек и принялась вяло жевать. Жевала, бездумно поглядывая сквозь окно на улицу, и размышляла.

Генка точно не был замешан в этом преступлении, если оно вообще имело место быть. Он не мог бы… Не посмел бы… Напрасно Наташа грешит и на него тоже. Ослепленная горем, она готова была теперь весь мир обвинить. Мало этого, готовила им обоим какое-то неумолимое возмездие, а это страшно!

– Наташ, привет, – осторожно начала Ирина, забравшись с ногами на диван с телефонной трубкой. – Как дела?

– Это ты о чем? – та мгновенно ощетинилась. – Если думаешь, что я оставлю свою затею, то напрасно.

– Нет, я не об этом. Просто…

Ну какие тут можно было подобрать слова?! Какие?! И услышит ли она их, еще вопрос!

– Просто что?

– Я была у Генки на работе, – призналась Ирина.

– И что? – Голос подруги просто заледенел.

– Я думаю, что он здесь ни при чем.

– В адвокаты тебя нанял, что ли, не пойму! – фыркнула Наташа злобно.

– Нет, но он сильно переживает, Наташ. Не пори горячку, так нельзя.

– Моей горячке год почти, милая. За давностью времени состояние аффекта не рассматривается, так что не стоит беспокоиться, – перебила ее подруга. – Каждое мое действие – плод долгого анализа и раздумий. А что касается моего бывшего, то…

– То что? – поторопила ее Ирина, потому что Наташа неожиданно надолго замолчала.

– То я не думаю, что он настолько мерзок. Как бы я его ни презирала, представить его в роли убийцы собственного сына не могу! – Наташа всхлипнула едва слышно. – Конечно, он переживает. Тебе следовало только уточнить для начала, по какому поводу он так убивается, Ир? Ему кого теперь больше жалко: Степку или тварь его?

Все, она бросила трубку, закончив разговор на таком вот риторическом вопросе. И Ирина тут же принялась им мучиться.

А в самом деле, за кого Гена переживает больше, а? Сына ему жалко или того, что преступницей может оказаться женщина, которую он любит? Ведь случись так, он потеряет и ее тоже. И это еще одна трагедия.

Нет, надо было что-то делать. Что-то срочно предпринимать, куда-то бежать, кого-то останавливать, что-то советовать и предостерегать. Только каким, интересно, образом?!

Неожиданно позвонил Стас. И, перекрывая рабочий шум, прокричал на подъеме в трубку:

– Как дела, малыш? Чем занимаешься? Я звонил тебе на работу, там сказали, что ты отпросилась. Что-то случилось?

– Нет, все в порядке, – неуверенно промямлила Ирина.

Почему-то не хотелось посвящать его в то, где и как она провела остаток рабочего дня. Мелко мстила ему за вынужденное одиночество, быть может. Или просто не хотела говорить об этом по телефону. Наврала что-то про давнюю подругу, что позвонила ей с вокзала и попросила встретить. Потом поинтересовалась, когда он вернется. Выслушала сумбурный ответ, призывающий ее к пониманию, а потом еще очень долго слушала прерывистые гудки. Это Стас так обижался, когда она проявляла непонимание и любопытство: он просто бросал трубку.

Все, делать больше нечего. Кухню она уберет минут за двадцать. Еще десять минут на то, чтобы вынести мусор, а потом…

Потом ей обеспечено бездумное просиживание перед телевизором и беспокойный сон по центру кровати.

Как-то отвратительно складывалась ее личная жизнь, не захочешь, да признаешь. С этим требовалось что-то делать. Только что? Завести любовника, может быть? Тот смешной парень, что возле мусорных бачков неожиданно признался ей в давней и безответной любви, мог бы рассматриваться ею как претендент?

Фу, нет, конечно! Он странноватый какой-то. Да и Стас, узнав, камня на камне не оставит от их семейного очага. В гневе она его, конечно, никогда не видела, да и в сценах ревности тот не был замечен, но ведь и повода не было. А если будет, как он себя поведет? Рисковать не стоило.

Ирина убралась на кухне, с остервенением отмывая пол с порошком. Подхватила мусорный пакет и поплелась на улицу. Она сегодня чуть припозднилась и парня из соседнего дома, давно и безнадежно вздыхающего в ее сторону, не увидела. Смешно признаться: она несколько раз оглядывалась, заслышав за спиной чьи-то шаги. Неужели она так уж хотела его увидеть снова? Да нет, наверное. Просто…

Просто тоскливо ей было коротать этот вечер в одиночестве. Все как-то навалилось вдруг и сразу. Наташа с ее одержимостью. Генка с его раздавленным видом. Стас еще… Вернее, его отсутствие. Сгодился бы и давний воздыхатель, видимо. А его, как на грех, не оказалось.

Обратно она шла по двору очень медленно. Здоровалась со всеми подряд жильцами и все косила взглядом в сторону подъезда напротив. Нет, не было его. Ну и пусть! Она, вообще-то, замужем. Не пристало ей разговоры вести с посторонними одинокими мужчинами. Она вот сейчас вернется домой. Заварит зеленого чая с лимоном. Сядет перед телевизором, а потом уснет крепким сном до самого утра. И не будет думать ни о чем плохом и запретном. У нее ведь все хорошо? Да, у нее все хорошо. Она жива и здорова. Муж ее тоже – тьфу-тьфу. А все остальное не должно иметь никакого значения.

Но почему имело, а?! Почему проворочалась в кровати без сна до трех часов? Почему не шли из головы ни Генка с Наташкой, ни Стас, ни даже этот чудак из дома напротив? Почему, почему, почему…

Утро началось как обычно – с назойливого писка будильника, который всегда звонил не вовремя. Ирина свесила ноги с кровати, пошарила ступнями по ковру, тапки не нашлись, и она побрела босая в ванную. По пути обнаружились летние туфли мужа, разбросанные по прихожей. Стало быть, он дома. Стало быть, вернулся и уснул в другой комнате, решив ее не беспокоить. Заботливый какой, едва не фыркнула она вслух. И побеспокоил бы уж, что ли.

Заперлась изнутри в ванной и полезла под прохладный душ. Пока вымылась, пока высушила волосы, чуть подкрасилась, прошло минут сорок. У нее всегда на утренний моцион уходило чуть больше полчаса, даже можно было не засекать время. Привычно обмотавшись полотенцем, вышла из ванной. Поставила на кухне чайник на огонь, шире приоткрыла створку окна, потому как духотища в кухне уже с утра стояла невообразимая. Развернулась, чтобы снова идти в спальню одеваться, и тут же ойкнула от неожиданности. На пороге кухни стоял заспанный небритый Стас и со странным выражением на лице протягивал ей телефонную трубку.

– Что? – почему-то она принялась пятиться от него к окну.

– Тебя, – пожал он крепкими загорелыми плечами, широко зевнул, сонно поморгал и буркнул, стукнув трубкой об обеденный стол.:– Даже не понял, кто это. Ревет кто-то.

Взял и ушел, оставив ее один на один с неведомым абонентом, которому вдруг с чего-то приспичило реветь в половине седьмого утра.

Ой, как тошно ей тут же сделалось! Ой как тошно! Одно мгновение растянулось неимоверно, пока она подходила к столу, протягивала руку к телефонной трубке и подносила ее к уху. Она, кажется, даже слышала, как ползет, шурша секундами, это мерзкое время, приближая ее к чему-то плохому.