Агент на мягких лапах - Фрауке Шойнеманн

– Боже мой! Быстрее, Кира, убери кошку! – воскликнул он. – Я боюсь, что у Леонии аллергический шок! Скорее!

Кира не сразу пришла в себя после испуга, потом схватила меня и бегом бросилась к своему столу. Через секунду я уже опять сидел в темной сумке.

Еще неизвестно, у кого был аллергический шок. Покалывание в кончике моего хвоста ясно давало понять, что Леония притворялась и у нее вовсе не было шока. А мой кончик хвоста никогда не ошибается!

Когда мы вернулись из школы, перед домом стояла полицейская машина. Господи, да что же это! Конечно, не стоило мне идти вместе с Кирой в школу. Но чтобы из-за этого к нам приехала полиция?! По-моему, они действовали слишком поспешно и стремительно. В конце концов, мы ничего такого не сделали. Если бы эта идиотка Леония не оказалась такой ловкой актрисой, мой первый школьный день прошел бы без всяких осложнений. Вместо этого мне выпало сомнительное удовольствие познакомиться с фрау Розенблатт, директрисой гимназии «Вильгельмина». Хоть ее фамилия и кажется такой нежной и цветочной, на самом деле она непреклонная дама с непреклонным мнением. В нашем случае оно звучало так: никаких домашних животных в школе! Вероятно, если бы господин Преториус не сказал, что это он разрешил Кире принести меня, в кабинете директрисы разразилась бы буря. А так нам в лицо веял лишь крепкий бриз. Не очень комфортно, но терпимо.

Во всяком случае, я так думал. И вот теперь полиция. Святые сардины в масле! Что же делать? Может, Кира снова спрячет меня в своей сумке? В телесериалах полиция чаще всего задерживает людей и сажает за решетку. Поступает ли она так с котами? Или меня сразу отвезут в приют для бродячих животных? У меня тревожно забилось сердце. Только не это! Там ведь уж точно не будет такого удобного местечка, как мой диван в гостиной или мой подоконник, освещенный сол нышком!

Впрочем, в доме на Хохаллее жили не только мы. Над нами жила фрау фон Базевиц с сыном. Если полицейские заберут ее, я не стану возражать. Старуха Базевиц вообще терпеть не может кошек, а меня особенно. Она всегда твердит, что черные кошки приносят несчастье и что это еще зависит от того, пробегаю ли я по коридору слева направо или справа налево. Совсем из ума выжила. Вот ее-то и надо бы чуточку подержать за решеткой. Я понимаю, нехорошо так говорить, но эта мысль меня успокоила, и я снова побежал рядом с Кирой по лестнице к нашей квартире.

Не успели мы подойти к двери, как она сама открылась и из нее вышли – МЯЯЯУУУ! – два полицейских! От ужаса я вспрыгнул Кире на руки. Пожалуй, это был не самый умный поступок с моей стороны, потому что так они тотчас меня увидели. Но я не мог ничего поделать – у меня сдали нервы. Кира тоже испугалась при виде полиции. Я услышал, как учащенно забилось ее сердце.

– Добрый день! – поздоровались с нами полицейские. Возможно, сейчас они попросят Киру, чтобы она без сопротивления отдала им кота, то есть меня. И тогда прощай, моя любимая родина! На всякий случай я вцепился когтями в Кирин пуловер.

– Привет, – ответила Кира. – Вы не меня ищете?

– Нет, мы ищем твою кошку!

ААААА!!! МЯЯУУУ! Так я и знал! Помогите!!!

Сейчас меня арестуют за опасное вмешательство в школьные дела. Не видать мне больше моего любимого дивана!

И вдруг полицейские расхохотались. Что такое? Что тут смешного?! Старший полицейский отдышался и объяснил:

– Нет-нет. Мы пошутили. Мы никого не ищем. Только задали пару вопросов фрау Коваленко.

Кира вздрогнула:

– Ой, это моя мама!

Полицейские немного помедлили, словно хотели что-то сказать, но вместо этого попрощались. Очень странно.

Анна уже стояла в коридоре и ждала нас:

– Кира! Наконец-то! Мне позвонили из твоей школы – ваша директриса фрау Розенблатт. Звонок меня не обрадовал. Как ты додумалась принести с собой в класс Уинстона?!

– Мама, послушай, все было совсем не так, – стала оправдываться Кира. – Уинстон сам попросился со мной.

Анна возмущенно фыркнула:

– Ты что, за дурочку меня считаешь? Как это – кот сам попросился?! Какая-то девочка серьезно заболела. Остается только надеяться, что на нас не обрушится куча неприятностей. Нам только этого не хватало.

Тут возмутилась Кира:

– Эта идиотка Леония не заболела! Она просто притворилась, чтобы отомстить мне. Всем остальным Уинстон очень понравился! Это был праздник для всего класса!

– Меня не интересует, что думают твои одноклассники. Меня интересует, что подумала твоя директриса, а фрау Розенблатт была вовсе не в восторге от этого праздника. – Голос Анны задрожал от ярости.

– Конечно, мои одноклассники тебя не интересуют. Как и то, найду ли я себе друзей в новой школе. Главное – чтобы тебе было спокойно. Мои проблемы тебя не волнуют. – И Кира зарыдала. Мне сразу стало очень-очень плохо. Ведь это действительно была моя идея – значит, в неприятностях Киры был виноват я.

– Милая моя, это не так. Если у тебя возникают проблемы, ты всегда можешь рассказать о них мне – ты прекрасно это знаешь. Ты забыла, что мы всем делимся друг с другом?

– Нет, я-то не забыла. По-моему, забыла ты. Иначе почему ты не рассказала мне о своих проблемах с полицией? – Кира посмотрела на мать.

– Это взрослые дела и детей не касаются.

– Ах, я опять превратилась в маленькую девочку, да?! Ты такая… такая… ты вредная! – С этими словами Кира резко повернулась и выбежала из дома. Я быстро бросился за ней, пока она не успела захлопнуть дверь. Я сам все это затеял и теперь Киру не брошу. Вопрос чести! Пускай я даже и понятия не имею, что она задумала.

Вероятно, она и сама не знала, что будет делать. Просто стояла в нерешительности на улице, глядя то под ноги, то на небо. Так прошло какое-то время, пока я не решил взять инициативу в свои лапы. А то мы так и будем стоять до завтрашнего утра. Я громко фыркнул: «Алло, Кира, приди в себя! Ты о чем задумалась?»

– Ох, Уинстон, дружище, что же мне теперь делать? Я не хочу возвращаться домой, но понятия не имею, куда мне еще идти. В этом районе я никого не знаю, подруг тут у меня тоже нет. Какой дурацкий, нелепый день!

Она была права. День был действительно дурацкий, нелепый, но стоять вот так посреди двора было еще нелепей. Я побежал на задний двор. Сегодня случилось много неприятностей, и сейчас мы наведаемся к моим недружелюбным сородичам. Возможно, это отвлечет Киру от грустных мыслей. В конце концов, она ведь любит кошек. А хуже все равно уже не будет. Потому что хуже не бывает.