Сердце короля штормов - Александра Гринберг

Ладно, успеется. Хватит и того, что его вздорная маленькая фея, кажется, передумала спорить и кивнула в сторону тропки, ведущей к одинокому домику посреди леса. Вскоре они отошли от «Дуба и ольхи» настолько, что не стало видно ни света в оконцах, ни дыма из высокой каменной трубы.

– Шай?

– Да?

– Как его зовут? – выдала Эрин. И пояснила, будто сообразив, что Шай совершенно не понял вопроса: – Моего… отца?

– Дориан. Дориан Тангрим.

Эрин много раз спрашивала Иртанаэль об отце. Прямо и вскользь; когда та была в благостном расположении духа и во время особо громких ссор. Просила назвать имя или хотя бы сказать, где его искать. И всегда, всегда получала один и тот же ответ:

«Он всего лишь человек. Он ничего не значит».

Поначалу Эрин верила. Искренне верила, душила в себе любопытство и непонятную привязанность к тому, кого никогда не знала. Потому что она – фейри. А её отец – всего лишь человек. И нет, не имела никакого значения смутная догадка, что мать никогда бы не связалась с кем-то, в ком не видела потенциала. Сильной крови, способностей, невиданного магического резерва. Это Эрин осознала позже, кстати, когда поняла, что она тоже далеко не слабая магичка. Совсем нет. И с магией у неё все хорошо. Просто не так, как того хотела лаэда Иртанаэль.

Эрин – не Киара Блэр. Не Раэлин эрд Таэнейт, не Лайам Эрдланг и даже не хранительница Неметона, Мэйраэн-ши. Эрин – светлый маг земли, может вырастить цветок даже из камня, но на то способна примерно половина ушастого народа. Эрин не исключительная – и в том была её главная проблема в глазах матери.

Поправочка – она не была исключительной ровно до своих шестнадцати, но о том дому Блайинор узнать не суждено.

А ведь так было не всегда. До тринадцати лет, пока сила не проснулась, не показала себя во всей красе, мать даже делала вид, что любит её. Делала вид, что не обращает внимания на совсем не фейскую внешность, на слишком круглые уши, на то, что она не похожа на неё и хоть на кого-то из фейри Крагеннана. На самом деле же любви в той женщине вовсе не было, она на неё вряд ли способна… Но равнодушие лучше ненависти, которой она воспылала к ней потом.

Неудачное, бесполезное дитя. Копия дурного папаши, и нет, абсолютно неважно, что Эрин себя рожать не просила. Тем более от «мерзкого человечишки, который даже не смог дать ничего путного».

Не смог, это правда. У людей дара баэн-ши не бывает, то привилегия (и проклятие) народа фейри, давно растерявшего свои дары из-за своего же высокомерия.

Эрин – Вестница Смерти, и лаэда Иртанаэль, узнав об этом, наверняка отдала бы правую руку, лишь бы вернуть её в родные пенаты. Банши – не средненький маг земли и стоит гораздо больше, чем мог предложить хоть кто-то в Крагеннане.

Банши, родившаяся у лаэды благодаря человеку, в чьих жилах, помимо сильной крови, ещё и прорва магии. Дориан Тангрим вовсе не слабый человечишка, как отзывалась о нём мать. Герой своего народа, воин и сын лордов ничуть не менее, а то и более знатных, нежели род Блайинор, что давно уже не так силён, как прежде.

Ещё Дориан Тангрим – опальный командир спецназа, невесть за какие злодеяния отправленный в ссылку в Синтар; вечно пьяный балагур, тот ещё похабник и постоянный клиент всех борделей в округе. Если верить Шаю, отличный парень и на редкость добрый малый, но пока что проверять его слова не слишком тянуло. Как не тянуло и на нормальное, не вызванное очередным видением знакомство – Эрин всё ещё плоха в общении и понятия не имеет, о чём разговаривать с тем, кого никогда не знала. С тем, кого даже не надеялась отыскать…

Эрин тряхнула головой, склонилась над крохотными саженцами голубых елей, редких и красивых, но совершенно не подходящих для местной глинистой почвы и влажного климата. Им нужен сухой воздух и песок, а никак не то, что может предложить Синтар. Но Элейн, её куратору и начальнице, втемяшилось посадить голубые ели: мол, лорду Маклелану непременно понравится, на его родине растут именно такие… Не важно, что желания и возможности – абсолютно разные вещи, и даже полукровке-фейри с её даром не всё подвластно, а уж тем более после…

– Делай со мной что хочешь, Эл, – проговорила Эрин, поднимаясь на ноги, – но они не приживутся. Не в этих условиях. Нужен песок, климат, прорва магии – у меня столько нет!

– Ну Эрин, – тут же заканючила Элейн – суровая с виду северянка, невесть каким чудом оказавшаяся в местных болотах, – ты же фейри! Вы, ушастые, и не такое можете, я читала!

Ну да. Элейн – природница, давным-давно обихаживающая чужие сады-огороды, но в душе всё та же клятая боёвка. Сильная, способная, с отличными рекомендациями из самого Иленгарда, но совершенно не понимающая слов «нет» и «терпение».

– Но не Пресветлая же богиня! – возмутилась Эрин, утерев со лба пот. Сегодня ей снова снились те сны, жуткие, тяжелые, отнимающие прорву резерва… Точнее, не сны вовсе, но об этом она думать не желала. – Серьёзно, Элейн, тут под одну ель нужно два куба песка, хорошего, сухого. Глину поднять, чтобы воду не задерживала. Мы тут все поляжем, но на одной магии до зимы не управимся!

– И что ты предлагаешь? – язвительно поинтересовалась Элейн, тоже поднявшись и принимаясь отряхивать руки.

– Раскошелить лорда Маклелана я предлагаю, ну или кому там этот парк впёрся! – в тон ей отозвалась Эрин.

– Какой там лорд Маклелан, – хмыкнул Бойд – сурового вида темнокожий парень с не так чтоб великим резервом, но с поразительными познаниями в ботанике, – то прихоть милорда Лейернхарта, а у этого скряги зимой снег за золотишко покупать будешь!

– Я – точно не буду.

Эрин красноречиво передёрнула плечами. Синтар и окрестности – хоть трижды родные края, а воспоминания об Аэльбране и его жаре греют душу и кости.

С другой стороны, в Аэльбране, солнечном и душном, не было того, что так давно Эрин искала и желала. Вовсе не отца, нет – Дориан Тангрим, так поразительно похожий на то, что Эрин каждое утро видела в зеркале, стал настоящим открытием. Пугающим, бессмысленным даже.

В Аэльбране не было штормового лорда, Шайена Маклелана херг Ларта, любимца не местной знати, но простых синтарийцев. Того Шайена… Шая, который охотно, своими руками, сильными и крепкими, починил ей дом, хотя Эрин не просила. Того Шая, что исправно оставлял на крохотной и невзрачной кухне всякие сладости, неизменно вызывающие детский восторг у фейри, пусть даже таковой Эрин была всего-то наполовину. Того Шая, что без всяких дурацких предлогов позвал её ужинать в местную таверну. Не стыдясь, не смущаясь, не пытаясь выставить себя настоящим лордом, которому сидеть напротив невесть откуда выползшей девицы-полукровки вовсе не с руки.

Того Шая, что годами являлся ей во снах, пугающих и стыдных. Едва различимой призрачной фигурой и почти реальным человеком. Точнее, грифоном, чья статуэтка так неожиданно – и ожидаемо – оказалась у Эрин на каминной полке.