Убийственно красива, или Кто развел светскую львицу - Полина Раевская

Александр Константинович одарил меня таким взглядом, что я тут же вспомнила и свое место, и цель нашего визита на остров. И хотя соблазнение местных аборигенов в мои планы и так не входило, теперь я даже и думать об этом не смела. Пришлось демонстративно отвернуться от испанца и вперить свой взгляд в тарелку. Как говорится, от греха подальше. Кто знает, вдруг мне вообще не разрешено смотреть по сторонам.

И все же я недооценила наблюдательность господина Селиверстова – моя обида явно не укрылась от его взора. Наверное, именно поэтому он и решил «подсластить пилюлю», включив меня в общую беседу.

Я тяготилась внезапным вниманием. Во многом еще и потому, что не могла разгадать его природу. Как женщина, я Селиверстова не интересовала – это факт. В то же время тема его беседы оказалась далека от порученной мне миссии. Он расспрашивал меня о работе в журнале, о планах на будущее (как будто я могла планировать что-то дальше завтрашнего дня), о книгах, которые читала.

Наверное, вся эта информация должна была как-то помочь в создании плана по охмурению Карасика, но прямую связь мне никак не удавалось установить.

Поначалу у меня получалось ограничиться односложными ответами, но постепенно я втянулась в беседу и даже стала получать от нее удовольствие. Разговорчивая по природе, в последнее время я испытывала дефицит общения и теперь жадно ухватилась за возможность его компенсировать.

Селиверстов оказался очень интересным собеседником. Он умел слушать (редкое качество для людей его положения), умел рассказывать о себе без ноток превосходства и кичливости. Очень быстро я начала испытывать к нему искреннюю симпатию. Хотя и за версту видно, что парень далеко не так прост, как хочет казаться. Отдавая себе отчет в том, что подобные ему субъекты способны с легкостью расположить к себе любого и что за этой добродушной маской наверняка скрывается опасная личность, я все равно, как бабочка, летела на огонь.

Меня даже не смущало присутствие посторонних. Наталья с Павлом внимательно прислушивались к нашему разговору. Но я не переживала по этому поводу, так как выворачивать душу все равно не входило в мои планы. Мы беседовали о книгах, фильмах, музыке – о том, о чем обычно разговаривают малознакомые люди, желающие узнать друг друга лучше.

Очень скоро выяснилось, что точек соприкосновения у нас немного. Куда меньше, чем с тем же Карасиком. Я ничего не слышала об уважаемых Селиверстовым авторах. Он же, в свою очередь, в пух и прах разнес любимых мною писателей, фактически обозвав мои литературные предпочтения банальными и продиктованными веяниями моды. Не скрою, меня это задело, и я стала с жаром отстаивать свое право читать все, что пожелаю. В итоге, разойдясь не на шутку, в какой-то момент даже перешла опасную черту, намекнув собеседнику, что он просто сноб. Но, испугавшись, тут же прикусила язык. Как ни странно, гром не грянул, молнии не сверкнули. Селиверстов только усмехнулся. Похоже, моя горячность его забавляла. Точно так же, как веселят взрослого, умудренного опытом человека рассуждения подростка. Неожиданно это оказалось обидно. Конечно, правильнее всего в подобной ситуации было бы замолчать, но, видимо, особым умом я не отличалась, так как продолжала спорить и доказывать. Мне вдруг стало важно, какое впечатление я произведу на этого человека, захотелось вызвать его интерес и симпатию.

На следующий вечер за мной зашел Павел и лично (!) отобрал наряд для предстоящего ужина. Выбор парня пал на простое и строгое платье, лишенное малейшего намека на романтику. Он еще раз напомнил, что я не должна предпринимать никаких активных действий и вести себя строго и по-деловому. Нужно разжечь интерес Карасика, и верный способ все испортить – это перейти в наступление. Юноша также уведомил, что на первой нашей встрече меня будет сопровождать Селиверстов – босс лично представит меня «объекту». После ужина мне следовало отправиться в свой номер и ждать дальнейших указаний, не ложась спать, так как позднее меня пригласят к шефу, чтобы обсудить результаты вечера. Иными словами, планируется «работа над ошибками».

Стоит ли говорить, что в ресторан я отправилась в самом гнустном и паршивом настроение, какое только можно вообразить. Ощущая себя подопытной крысой, которой, судя по всему, и была, покинула я в тот вечер номер.

Среди нарядных красавиц и пафосных кавалеров я ощущала себя, мягко говоря, не особенно уютно. Но очень скоро поняла, что никому нет до меня ровным счетом никакого дела, и потому немного успокоилась. Тем более что и ждать пришлось совсем недолго: в зале появились Карасик и Селиверстов с Натальей. Мужчины о чем-то оживленно беседовали, казалось, совсем не замечая присутствие дамы в их обществе. Не случайно та искренне обрадовалась, заметив меня. Она принялась отчаянно махать мне руками, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба.

Телодвижения девицы не остались незамеченными: Карасик проследил за направлением ее взгляда и увидел меня во всей красе.

Наверное, именно на такую реакцию и рассчитывал Селиверстов, затевая эту историю «с переодеванием». «Объект», до этого что-то весело рассказывающий своему спутнику, вдруг замолчал и даже на мгновение остановился. Однако реакция у этого господина оказалась что надо, так как он тут же взял себя в руки и вернулся к беседе. И все же ожидаемый эффект был произведен. И я, и Селиверстов это определенно заметили.

Подойдя к моему столику, мужчины галантно усадили даму и сели сами, после чего последовало короткое представление нас друг другу, сопровождаемое шуткой Селиверстова о «будущем отечественной журналистики».

В жизни Андрей Вениаминович оказался даже интереснее, чем на фото. Это был молодой, импозантный, подтянутый мужчина, над которым одинаково хорошо потрудилась и природа, и пластические хирурги – в прессе я находила упоминания о перенесенной Карасиком ринопластике. Правда, в других источниках писали, что то была вынужденная мера: якобы миллионеру повредили нос на ринге, но, как бы то ни было, красивый профиль Карасика имел «искусственное» происхождение.

– Так это вы будете моей неизменной спутницей в ближайшие две недели? – спросил он сразу после того, как формальная процедура знакомства была завершена.

Я скромно улыбнулась в ответ и, потупив глаза долу, промолвила:

– Ну, что вы! Я должна стать вашей тенью, но ни в коем случае не спутницей. Напротив, нашим читательницам куда интереснее узнать обо всех, – на последнем слове я сделала ударение, – аспектах вашей жизни. В том числе, и особенно, о личной ее составляющей. Поэтому вы можете не обращать на меня никакого внимания. Представьте, что я просто ваш секретарь.

– Скорее уж летописец, – Карасик хохотнул.

– Можно и так, – я снова обворожительно улыбнулась. Если и дальше так пойдет, к вечеру у меня скулы сведет от напряжения.

Селиверстов с Натальей сидели молча, внимательно наблюдая за ходом беседы. Мне показалось, девушка чем-то недовольна. Наверное, непривычно оказаться вдруг не в центре внимания. Что ж, добро пожаловать на борт корабля под названием «ничего-ничего, я тут сбоку притулюсь». Хотя, с другой стороны, она на этом судне пассажир совершенно случайный и долго уж точно не пробудет. Это мне плыть по жизни на этой посудине. Что же касается Селиверстова, то я давно уже уяснила – этот господин умеет скрывать свои истинные мысли и чувства, так что определить, что он думает, даже и не пыталась. Так ли я все делаю, правильный ли стиль поведения выбрала? Не слишком ли много улыбаюсь? Найти ответы на эти вопросы, опираясь на его реакцию, затея зряшная, заранее обреченная на провал.