Замок янтарной розы. Книга 2 - Анна Снегова

Всё! Больше ничего не успеваю.

Дверь открывается с протяжным скрипом. Мы замираем.

Как я и думала – это хозяин с хозяйкой. Заходят шумно, шелестя одеждой, продолжая спорить. Судя по вспыхнувшим на шторе отбликам – зажигают свечи. Нам с Принцем это не очень помогает, у нас по-прежнему полутьма.

Жаркая. Тесная. Сводящая с ума.

Нас, кажется, не увидели – но я не уверена, что заметила бы, даже будь иначе. Для меня весь мир сузился до размеров этой крохотной ниши в стене. Все запахи мира – до запаха моего мужчины. Все прикосновения – до чутких, уверенных прикосновений от талии вверх через тонкую ткань. Его ладони не спешат – изучают, медленно перемещаются на мой дрогнувший живот, непривычный к такой дерзкой близости, обнимают крепче, выбивают последние миллиметры воздуха между нами. Они знают, что спешить некуда – отныне здесь их территория.

Остатки сил трачу на то, чтобы дышать беззвучно, не сорваться хриплым выдохом или стоном. Хотя это – почти невыполнимая задача сейчас, когда Ужасный Принц прихватывает губами кончик моего уха.

Там, за портьерой, кто-то говорит о чём-то неприятными голосами. Мне не хочется знать, о чём – я пытаюсь вытолкнуть эти противные раздражающие звуки из своего маленького заколдованного мирка, в котором есть всё, что мне нужно для счастья.

Но всё же некоторые слова насильно прорывают мягкую пелену, которой окутано моё сознание. Потому что это обо мне.

- …чёртова Леди Доктор путает нам все карты! – это Жаба, её раздражённое кваканье.

- Почему нельзя всё сделать тихо, не понимаю, – её супруг раздражён не меньше.

Руки Генриха напрягаются. Он прекращает медленное поджаривание на открытом огне одного несчастного Птенца и вместо этого замирает, прислушивается. И чем дольше слушает, тем я отчётливее, прямо кожей, по сгустившейся атмосфере ощущаю, как в нём закипает гнев.

- «Тихо» уже пытались! Но ей просто до безобразия везёт.

- Это везение называется «магия проклятых эллери»! Но мы его прекратим, - шипит Богомол.

- Как ты прекратишь магию? Её можно прекратить только вместе с ней.

Генрих подаётся вперёд, и я едва успеваю схватить его запястье прежде, чем он отдёрнет штору.

- Не надо!.. Пожалуйста!.. - шепчу одними губами едва слышно.

Проходит несколько бесконечных мгновений прежде, чем он всё же удерживается на последнем краю безрассудства. Стоит им его увидеть, теперь без маски, стоит лишь крикнуть страже, которая так близко… у меня сердце кровью обливается, стоит представить, что будет. И какое счастье, что я смогла утихомирить его порыв.

Ужасный Принц остаётся за моей спиной – кладёт мне руки на плечи и стискивает их, словно убеждая, что сможет меня защитить. И тут я понимаю… что он ни капельки не удивлён тому, что я эллери. Он это знал! Что ещё он знает обо мне? Решаю осмыслить всё это как-нибудь на досуге.

Снова Жаба – её голос пышет злобой.

- Я едва сдерживалась сегодня, чтобы не придушить её собственными руками! Такая наглость – заявиться в мой дом в подобном виде!

- Ты сама её пригласила, - хмыкает маркиз.

- Но я же не думала, что она настолько порочна… ты видел это платье? А впрочем, видел, видел, не отпирайся! Я знаю, все вы одинаковые! Стоит одой развратной мамзельке мимо пройтись чуть ли не голышом, так глаза выскакивают, как у краба на стебельках!

Я почувствовала, что у меня горят щёки и уши. Небо, как же стыдно! А Жаба всё не унимается. Видать, крепко я её задела.

- Да сколько ж можно одно и то же!! – взвивается её супруг.

- А, так ты её защищаешь?! Ты разве не знаешь, какие про неё слухи ходят? Что у неё половина Университета в постели перебывала! Иначе с чего бы ей быть до сих пор не замужем? Никто не хочет себе столь испорченную жену! Гниль под невинным личиком.

Я вздрагиваю, как от удара. Против воли слёзы наворачиваются на глаза. А он всё слышит… и я не могу ничего сказать, чтоб оправдаться. Да и не хочу – невыносимый стыд сковал так, что не вздохнуть.

Вот теперь уже мне хочется уйти. Бежать отсюда так далеко, как только смогу. Кажется, это была последняя капля – после всех мерзких слов и отравленных взглядов. Я устала делать вид, что меня это не задевает.

Пытаюсь вырваться, но держат слишком крепко. И не собираются никуда пускать – наоборот…

Мой Ужасный Принц склоняется ближе, и пока за пологом продолжается ругань на повышенных тонах, я слышу хриплый шёпот над ухом, на самой границе слышимости:

- Тш-ш-ш-ш… Забудь!.. Твоё сияние не померкнет от пары брошенных комьев грязи.

Бережно, как величайшее сокровище, он собирает мои волосы в ладонь и отводит их от спины.

- И я знаю, что ты сияешь только для меня.

А потом обжигает поцелуем шею.

История моей любви написана его прикосновениями на коже.

Рождение доверия и пепел первых страхов – на ладони, когда он вёл меня по коридору сквозь тьму. Так давно – словно тысячу лет назад.

Расцвет надежды, почти увядшей моей надежды на счастье – на губах, когда он нашёл меня в заснеженном лесу под пугливыми звёздами и вернул из небытия отчаяния, в которое я погружалась всё сильнее.

И вот теперь – новую, терпко-страстную, жгучую главу пишет осторожными касаниями на моей спине. О нашей встрече и узнавании, о мгновении страсти, вырванном у судьбы. О том, что чужие взгляды не ранят, если есть один-единственный, в котором – твоё отражение. О том, что чужие слова опадают, как шелуха, когда драгоценным камнем подарено слово родное.

Кончиками пальцев проводит по трепещущей коже, меж лопаток, по плавной линии спины и ниже – до самой кромки безумного выреза моего сумасшедшего платья. Изгибаюсь – как лук в руках умелого лучника, дрожу натянутой тетивой, покоряюсь верной стрелой, что вот-вот сорвётся в полёт к назначенной цели.

В темноте наощупь тянусь ладонью – вверх и назад, провожу по шершавой щеке, зарываюсь в беспорядке волос...

Ох, кажется, магия Лизетт не зря подсказала ей выбор именно такого платья!

Короткими вспышками янтарные искры срываются с моих рук и утекают куда-то вверх – и мы замираем от этого странного и чарующего зрелища. На секунду меня выдёргивает из томного плена нахлынувших чувств и возвращается способность мыслить.

Магия! Моя непослушная и непредсказуемая магия перемещений. Снова караулит под кожей, ожидает ненасытно новой пищи, как костёр хворосту. Вот-вот снова выйдет из-под контроля. Она знает, чего ей не хватает – и кажется, выдаёт моей стыдливости карт-бланш на любые действия сегодня и впредь, просто потому, что ей не терпится продемонстрировать, на что способна.

Но я буду не я, если так просто поддамся искушению. Ответственность! Чувство, которое в меня не просто вбивали годами – я с ним, кажется, родилась.