Погасить черное пламя - Мария Гинзбург

– Серые Колготки – это хорошо, – не поднимая глаз от вышивания, сказала Квендихен. – Я в тот раз не сообразила и папаху взять, модные у них папахи, и теплые….

Хелькар смущенно хмыкнул.

Две зимы назад Серые Колготки прибыли в Жемчужную Каплю – собраться с силами перед рейдом в ущелье, из которого собирались выкурить зловредных Ежей. Одна из них познакомилась в местном трактире с высоким светловолосым эльфом. Он тоже оказался из синдарин, и эльфка пригласила его к себе в казарму, под которую отвели дом деревенского старшины.

Утром всех лучниц нашли мертвыми и голыми, в таких позах, что местный художник старательно перерисовал их в тетрадку. Олеографии с тех рисунков, получивших название «Оргия Мертвых Девственниц», до сих пор можно было приобрести на рынке по сходной цене. Хелькар утверждал, что в одном художник соврал. Девственницы там не было ни одной. Квендихен, помогавшая ему на заключительном этапе операции, ничего не могла сказать по этому вопросу.

Отряд Махи был слишком малочисленным, чтобы проводить масштабные акции, но фантазии и дерзости у восьми эльфов хватало на дивизию.

– Так что там? – переспросила Маха.

Она перестала участвовать в вылазках месяца за два до рождения сына, и сейчас Реммевагара видел в ее глазах опасный, голодный блеск человека, надолго оторванного от любимого дела.

– Да, я совсем забыл, – неохотно сказал он и достал из кармана туго набитый кошелек из алого бархата с вышитым золотом вензелем.

– Гм… Это не то… – пробормотал Реммевагара, но кошелек уже перекочевал к Махе.

– Отрубят тебе когда-нибудь руки, – пророчески сказала эльфка, и кошелек исчез в складках ее домашнего платья. – Ну зачем тебе это, Ремме? Разве тебе чего-нибудь не хватает?

– Да как-то… Само собой получилось. Вот оно, – произнес полуэльф и извлек из кармана листовку, напечатанную на грубой серой бумаге.

– Ты же не умеешь читать, – сказал заинтригованный Тиндекет.

– А там еще вслух объявляли, – ответил Реммевагара, поморщился и добавил: – Каждые полчаса глашатай надрывался, я наизусть выучить успел…

Маха взяла из его рук бумажку, скользнула по ней взглядом.

– Ну-ка, давай проверим твою память, – сказала эльфка.

Реммевагара вздохнул и начал.

Кэльминдон так и не выучился читать на авари. Фонетический алфавит оказался слишком сложен для серого эльфа, привыкшего к строгому изяществу рун. Для крепкого хозяина, чей дом – полная чаша, это не было недостатком, так, легкой неприятной мелочью, которая даже не стоит упоминания. Кэльминдон, как жена читает ему листовку, и рассеянно крутил бахрому на скатерти. В красном углу горницы Рутлом устроила святилище Мелькора. Она повесила небольшую изящную кадильницу, которую исправно наполняла маслом, а на полочке поставила терракотовую статуэтку, изображавшую могучего воина с книгой в одной руке и мечом в другой. Кэльминдон был воспитан в других понятиях, но он считал, что религия не может быть предметом ссоры в семье. Да и скатерть жена вышила его любимым растительным мотивом – листьями платана, клена и дуба. Трехпалые, пятипалые и шестипалые листья, соединенные черенками, несли сакральный смысл. Рутлом не спрашивала, какой, а Кэльминдон не мешал ей возносить молитвы Врагу.

– Ну да, так на рынке и кричали, – сказал Кэльминдон, когда жена прочла листовку целиком. – Я хотел увериться, что за тело каждого Ежа заплатят именно пятьдесят далеров.

– Да, именно так. Скупердяи, – буркнула Рутлом. – Все знают, что голова Черной Стрелы в двести пятьдесят далеров оценена.

– Но ты попробуй ее добудь, – трезво сказал муж. – Кошмара и ее отребье не сдадутся, это факт. Они побегут на север, в Мир Минас. Как крысы из горящего дома.

– Так и есть, – сказала Рутлом. – Крысы они, а никакие не Ежи.

– По Старому Тракту они не пойдут – там будет слишком опасно, – задумчиво продолжал Кэльминдон. – Они пойдут через Фаммигвартхен… Где-то через недельку. Как только эти чудные драконы покажутся в небе, как их…

– Гросайдечи, – вставила жена.

– Да, гросидечи. Так и порскнут бандиты прочь из леса, как кузнечики из травы.

Кэльминдон поднялся и надел домашнюю куртку, в которой ходил кормить скотину или достать из подвала банку маринованных груздей. Когда-то бывшая очень модной, теперь темно-коричневая куртка пошла заломами и протерлась на рукавах. Разноцветный бисер, украшавший воротник, местами осыпался. Рутлом поставила на локти заплаты, но ходить в таком виде перед соседями не стоило. Все знали, что в этом году Кэльминдон продал своего льна больше, чем староста их деревушки. Темные эльфы называли ее Грюн Фольбарт, а серые – Фаммирен. Впрочем, темных эльфов в деревне почти не осталось. Только Рутлом да старуха Танабигой, жившая на самой окраине в покосившемся от времени домике.

– Я проверю лыжи, – сказал Кэльминдон. – А ты свяжись с Анхен, я с ее Воарром ближе к Мидинваэрну на рыбалку обещался сходить. Так ты скажи, что я приболел и не пойду.

Рутлом ласково улыбнулась и достала магический шар из ящика стола.

Кэльминдон был чистокровным серым эльфом, но никогда не любил пышных речей, песен и стихов.

Он предпочитал действовать, молча и стремительно, как та огромная змея, что, по рассказам, водится в реках юга, в честь которой и был назван.

«О Мелькор», думала Маха, глядя на застывшие, опрокинутые лица партизан. – «Да, я хотела большого дела… И дождалась».

– Мы не можем уйти за Гламрант, – сказала она в звенящей, колкой тишине. – Потому что тпосле этого нам придется бежать всю жизнь. И она будет очень недолгой. И она будет наполнена позором, стыдом и отвращением к себе. Мы не можем сдаться, как того просит Моруско. Когда мы сдадимся и нас казнят, жестоко и публично, Железный Лес все равно будет уничтожен. Ведь тогда он лишится своих последних защитников. Мы останемся и будем драться – или погибнем вместе со всеми.

Реммевагара смотрел на командиршу, открыв от изумления рот.

– Что я хочу сказать еще, – добавила Маха. – С Энедикой я связалась днем. Они готовы помочь воинами, магией, деньгами – всем, что мы попросим. Морул Кер сказал, что лес будет подожжен с четырех концов, и все сначала подумали, что он приведет троих своих братьев.

– Я тоже так подумал, – буркнул Моркобинин.

– Если бы это было так, то мы ничего не смогли бы сделать. Но Энедика выяснила, что гросайдечи, о которых говорится в листовке – это не настоящие драконы.

– Я вот так и не понял, кто это такие? – спросил Тиндекет.

– Это такие маленькие дракончики. Их вывели в Боремии, чтобы защититься от настоящих чудовищ. Гросайдечей будет девять, трое полетят на юг, а шестеро полетят через Мир Минас и Эммин-ну-Фуин. Морул Кер не тронет серых эльфов, признавших его власть; да и рудники гномов он сохранит.

– То есть нам… нам ничего не угрожает! – выдохнул Моркобинин.