Неизвестный Кими Райкконен - Кари Хотакайнен

Кими почесывает ногу, возвращаясь к болезненным воспоминаниям, хотя прошло уже достаточно времени, чтобы их сгладить. Тем не менее, если копнуть поглубже, налёт этакой ржавчины на них всё ещё можно разглядеть:

Рами был моим механиком. Мы ездили на гонки в старом фургоне, в основном на семейные деньги, которых поначалу хватало. Юсси Рапала очень сильно помог, без него мы бы до этого не дошли; мы продолжали занимать деньги. Большинство крупных гонок проходили в Италии, я довольно рано это осознал, и, черт возьми, родители вложили в это всё до копейки, а когда мы туда приезжали, у меня было чувство, что ничего не выйдет. У нас был фургон и палатка; раз или два мы спали в каких-то отелях. Это сейчас все эти дома на колёсах и тому подобное будут выглядеть странно, а тогда такое было в порядке вещей.

Денег не хватало, но их компенсировала находчивость. Матти, отец Кими, садился, надевал кепку козырьком назад и думал, что ещё может изобрести. Как-то в гараже раздался знакомый треск сварочного аппарата — Матти что-то сваривал. Он вышел и показал Пауле длинные трубы и брезент. Он назвал конструкцию “храмом, отпугивающим дождь” и собрал его рядом с фургоном, чтобы защитить оборудование от намокания.

Кими впервые проверил свою скорость в легендарном Монако в 1995 году. Ту его гонку закончил промокший стог сена. Калле Йокинен, его будущий механик, сопровождал тогда семью Ряйккёненов в первый раз и хорошо всё запомнил: “Кими отлично ехал и начал последний круг четвёртым, это было серьёзным достижением. Но он не финишировал, когда я его ожидал. Я думал, какая-то деталь сломалась и подвела его, но потом он пришел в фургон и разрыдался. Я спросил, что случилось. «Я задел стог сена». Его слегка занесло в шикане, он думал, что сено отлетит в сторону, но перед гонкой всю ночь шёл дождь, и этот тюк стал очень тяжелым — собственно, так и закончилась его первая международная гонка”.

В 1996-м они отправились на европейские чемпионаты. Это был непростой урок, показавший, что одним талантом в картинге успеха не добьёшься. Кими вспоминает это так: «Это был провал. Думаю, мы с Тони тогда были последним и предпоследним. Застрять позади всех было отвратительно. Если ехал слишком медленно, машину клинило. На треке было чертовски много резины. Мы думали, что у нас никогда ничего не получится. Было множество гонок, когда мы даже не доезжали до финиша. Тогда мы поменяли резину. Сначала у нас был “Вегас”, а потом мы нашли “Бриджстоун”, и к концу года всё постепенно начало налаживаться«.

Успех Кими тормозился не только намокшим стогом сена — свою роль сыграли полное незнание иностранных языков, недостаток денег и застенчивость. Довольно часто эта комбинация приводит к тому, что в итоге тебе не остаётся ничего, кроме как стать посудомойкой или уборщиком в дешёвых отелях. Как Кими добился результата там, где многие потерпели неудачу? Если разобрать его путь на гоночный Олимп по частям, сразу обнаружится множество деталей, прямо как в швейцарских часах. В дополнение к главному герою история успеха обязательно включает в себя несколько дополнительных персонажей, разбросанных по страницам истории словно хлебные крошки. В истории же Кими их целая банда. Ему потребовались отец, мать, брат, финские спонсоры, механики, люди, рассказавшие о быстром парне нужным людям, которые затем рассказали о нём ещё более влиятельным людям, принимающим решения и берущим на себя риски. За три года с ним случилось больше, чем со многими за всю жизнь. Мальчик без гроша в кармане очутился в “Формуле-1”, на вершине автоспорта.

В автоспорте мнения и предпочтения не имеют никакого значения, разбиваясь о два решающих фактора: клетчатый флаг и секундомер. Многие жизненные пути подразумевают собственные точки зрения и субъективные оценки, зависящие от говорящего. Но когда дело доходит до взмаха клетчатым флагом, объяснения лишаются смысла. Да и в любом случае это сложно, если не знаешь английский. С другой стороны, если твоё вождение отмечено секундомером, в языке нет нужды. У Кими случилось именно так, хотя со временем кому-то надо было заговорить на английском.

В то время Калле Йокинен был тренером и механиком Киммо Лиматайнена, но он освободился в самый подходящий момент. В последующие несколько лет Калле играл очень важную роль в моментах, когда демонстрация скорости была жизненно необходима. Он пришел на помощь Ряйккёненам, сопровождая их по Европе. У них были успехи, но и большие расходы. И им как-то надо было получить оборудование получше.

На дворе был 1997 год. К этому моменту знание языков и опыт Калле уже сыграли на руку Кими. Калле закончил карьеру в картинге и младших формулах и знал много людей. Но ведь знать много людей и не обязательно — достаточно знать одного.

Калле отправился на переговоры с Питером де Брюийном, бельгийцем, который на тот момент работал настройщиком двигателей в «Си-Ар-Джи Рэйсинг Тим». Питер знал Калле как хорошего механика и гонщика. 21 год спустя де Брюийн чётко помнит первую встречу с Кими: “Впервые я встретил Кими в Лонато в Италии в начале 1997-го. Его механик, Калле Йокинен, выступавший за нас несколько лет назад, пришел и спросил, могу ли я помочь его гонщику получить двигатель получше, потому что у него был очень скромный бюджет. Помню, как Манетти, один из наших лучших гонщиков, проиграл тогда неизвестному парню в красном. После гонки Калле подошел и спросил, видел ли я уровень его гонщика. Я спросил, кто из них был его. «Ну, тот, что в красном». В то время я работал с двигателями в “Си-Ар-Джи” и решил отдавать Кими и Калле те двигатели, которые были больше не нужны нашим парням”.

Питер помнит и ещё одну деталь, ставшую частью образа Кими: “Он однажды подошел к нам со своими родителями, чтобы обговорить некоторые детали. Через какое-то время мы заметили, что он пропал. Его отец Матти спокойно заметил, что Кими наверняка ушёл куда-то спать. Я слегка удивился, когда немного времени спустя мы нашли его спящим на шинах “Бриджстоун”. Надо было это сфотографировать. В любом случае мы тогда решили, что Кими продолжит получать поддержку от меня и команды. Я видел, что он всё время улучшает результаты, но делает это с некоторой ленцой. Мы с ним об этом беседовали, и я пытался повлиять на его отношение к делу”.

Год спустя Питер основал собственную команду со своей женой Лоттой, которая соревновалась в том же классе, что и Кими. Финн вступил в “ПДБ Рэйсинг Тим” и начал ездить на гонки с механиком. Кими собирал микроавто на продажу, помогал по мелочи. Он получал немного карманных денег, но самое главное, стал садиться за руль более быстрых машин.

Кими вспоминает одну интересную деталь о Питере: “Он сам немного гонял в «формулах», но сдался, потому что его до ужаса бесили ремни безопасности. На одних тестах они его довели настолько, что он отстегнулся, как только выехал из гаража. Он уехал, высунувшись из машины. Примерно тогда же и понял, что это не его”. Звучит как разумное решение.

Кими переводит взгляд на полку, где стоят шлемы последних 18 лет — красивая декорация, но и важные воспоминания. Если посмотреть на них, то не сразу можно связать их с молодым парнем, срывающимся с места, сидя за рулём «Лады» в октябре 1997-го. Он получил машину, подходящую для зимнего вождения, от коллеги матери Анны. Кими с друзьями в техникуме заменили двигатель на тот, что получше, и как только гонщик получил права, багажник «Лады» со скрипом открылся и в него влетел ящик с инструментами.