По осколкам - Настасья Карпинская

− Привет, – произношу, наблюдая, как Инга отчего-то мечется по комнатам, скидывая вещи дорожные сумки. – Почему ты прилетела и не позвонила? Я волновался, – но она никак не реагирует на мои слова. − Что вообще происходит?

− Волновался, говоришь? Не вот с этой девкой в обнимку, ты волновался? – резко и зло цедит сквозь зубы и бросает на кровать стопку фотографий. Что, бл*ть, за х*рня? Какая нафиг девка? Но стоит взять в руки фотографии, как всё становится на свои места. Моё чутье меня не подвело и в этот раз. Не просто так бросилась та сумасшедшая на меня. На фотографиях тот перфоманс выглядел так, будто я её жадно обнимаю и страстно целую. Твою ж мать!

Выругиваюсь вслух и, присев на край кровати, провожу руками по лицу. Безумно хочется оправдаться, только что я скажу? Что я эту бабу видел один раз в своей жизни, и она сама ко мне полезла? Даже в собственных мыслях это звучит бредово и неправдоподобно.

− Инга, всё не так, как ты могла подумать! Я не знаю, кто эта девушка! –жалкая попытка, но всё же.

− Можешь не стараться, мне уже это не интересно, Никольский.

− Перестань, прошу тебя, давай спокойно поговорим. Я тебе всё объясню,– я поднимаюсь и делаю попытку её обнять, но она вырывается и отходит в сторону. Застёгивает очередной чемодан, вытирая с глаз слёзы.

− Я всё могу стерпеть: и твои вылазки с Переваловым в клуб, и постоянную занятость на работе, но не измену. Остальные вещи соберу завтра, ключи от квартиры занесу в офис.

− Инга, не дури. Дай мне просто объясниться, это просто недоразумение. Откуда вообще это? Кто прислал фотографии? Или это твоя очередная дурацкая проверка?– она замирает, а, обернувшись, впечатывает мне смачную пощечину.

− Какая же ты скотина, Никольский! Как такое, вообще, могло тебе в голову прийти!

− Ну, кто-то же снял именно этот момент на фото. Именно когда эта сумасшедшая чуть с ног меня не сбила.

− Амплуа Иванушки-дурочка тебе не к лицу, Максим. Не старайся. И да, мне плевать, кто это снял. Я, в любом случае, ему благодарна за то, что открыл мне глаза. Стоило сразу догадаться. Слишком правильным ты казался, таких не бывает, –она, прихватив сумку, направляется в коридор. − Можешь не провожать, – набросив пальто, выходит за дверь. Через пару минут звонит консьерж и предупреждает, что ко мне поднимается таксист за вещами Инги Олеговны. Спустя пару минут, плеснув в бокал порцию виски и привалившись плечом к стене, я с мрачным смирением наблюдал, как дурно пахнущий мужик вытаскивал чемоданы моей невесты на лестничную площадку. Смотрел на это и понимал, что я в полной заднице. Моя жизнь катится ко всем чертям. И я, с*ка, просто не знаю, что с этим делать.

Итак, невеста Никольского получила фотографии, и Роман сейчас следит за ней по моей просьбе. Я хочу быть уверенной, что реакция будет той, которую я ожидаю. Завтра ещё один выход Кристины. Будем надеяться, я не ошиблась в своих расчетах, и всё пройдет так, как задумано.

Володин отзвонился, когда я была уже дома. Невеста Никольского хлопнула дверью и ушла от него вся в слезах и с чемоданами в руках. Просто замечательно. Ещё один плюсик в мою копилку.

− Мам, мам, ты дома? – Матвей залетел в кабинет, как маленький ураган, едва я переступила порог.

− Мамуль, меня сегодня хвалили. Игорь Иванович сказал, что у меня хороший слух, – на уроки музыки сын попросился сам, чем очень меня удивил, но я была рада его рвению и упорству в освоении инструмента.

− Какой ты у меня молодец, котёнок, – обняла крепко сына, целуя в щеку. – Я очень тобой горжусь.

− Мам, а давай сходим на выходных в парк или в цирк? Пожалуйста.

− Матвей, ты же знаешь, я не могу ничего обещать. Но я постараюсь освободить выходной.

− Ну, мам, я постоянно с Ритой туда хожу, а хочу с тобой. Мне так хочется тебе там всё показать. Там круто, – сын смешно надул губы и скорчил обиженную мордашку. Только этому маленькому мужчине я могла позволить собой манипулировать. Рита всегда меня ругает за то, что я поддаюсь на его провокации и иду на поводу любых его затей. Ну, не могу я по-другому. Слишком его люблю. В моей жизни нет человека, которого я бы любила больше, чем сына. И никогда не появится.

− Хорошо, уговорил. В воскресенье пойдем в парк, и ты мне всё покажешь. А потом пойдем в кино. Будем весь день объедаться сладкой ватой, попкорном и всякой вредной, сладкой всячиной. Договорились?

− Ура! Ура! Ура! Мамуль, я пойду Рите расскажу, пока она к дяде Кириллу не ушла, – сын чуть ли не подпрыгивал на месте от переполняющих его эмоций.Это заставляло меня искренне улыбнуться.

− Беги, зайчонок, только потом чистить зубы и ложиться спать, – Матвей, чмокнув меня в щёку, выскочил из кабинета, оглашая своим голосом всю квартиру в поисках Риты.

Как же я сейчас была благодарна Богу, что так и не смогла сделать аборт. Плеснув в бокал немного красного вина, села за рабочий стол, рассматривая стоявшее в рамке наше с Матвейкой фото… Беременность была сложная: и в плане здоровья, и в плане финансовой ситуации. Первый курс я умудрилась закончить на очном отделении, а вот остальные пришлось заканчивать уже заочно, попутно делая чертежи и курсовые на заказ. Но именно подобная работа дала мне не только так необходимые в тот момент деньги, но и очень хорошую практику.

Роды проходили с осложнениями и длились почти сутки. Что я только не выслушала от врачей, лёжа в гинекологическом кресле. Но, видимо, за всё время я настолько привыкла к оскорблениям и жестокости, что почти не замечала этого. Спустя двадцать часов нескончаемой боли мне было всё равно, что они говорят в мой адрес, и что со мной делают. Всё, о чём я в тот момент мечтала, чтобы всё это скорей закончилось. И вот, в половину третьего, родился мой сын: крепкий, здоровый ребенок. Он сразу огласил громким криком родовой зал, извещая этот мир о своём появлении на свет.

Нет, я не чувствовала к нему любви с первых минут. Первое, что я почувствовала− это было чувство облегчения, эгоистичное и, наверное, в чём-то неправильное. Когда впервые его принесли на кормление, меня изнутри раздирал целый шквал противоречивых эмоций. Всё решил один случайный разговор. Нас в палате было трое. Соседки убежали: кто на обед, кто на процедуры. А я сидела на жёсткой кровати с ребёнком на руках и смотрела, как он спит,пытаясь разобраться в том, что к нему чувствую, и как теперь жить дальше, неся при этом ответственность не только за себя.

В палату в этот момент вошла санитарка с ведром воды и начала протирать пол, изредка поглядывала на меня.

− Нежеланный? – бросила она, не отрываясь от своего занятия. Я лишь взглянула на неё, не в силах ответить. Стыдно отчего-то, даже себе признаваться в этом стыдно, не то, что во всеуслышание озвучить. – Чего молчишь? Вижу, что нежеланный. Всю жизнь тут работаю. По одному взгляду уже могу сказать, кому нужны их дети, а кому нет. Родители-то у тебя есть, девонька?