Клан волчицы - Майте Карранса

— Одиоры поняли это гораздо раньше и расправились с Деметрой, — вздохнула Крисельда.

— Проклятые колдуньи! Похоже, они хотели похитить и Анаид!

— Анаид не могла узнать одиору, — покачала головой Крисельда. — Девочка еще не посвящена.

— Ты так думаешь? А вспомни ворону, которую Анаид описала — огромную, уродливую, с умными глазами и говорящую. Это была типичная одиора в облике вороны, и она пыталась подчинить Анаид своей воле! — возразила Елена.

— Анаид не смогла бы ускользнуть из когтей одиоры. Та бы унесла ее вслед за Селеной. Разве девочке под силу победить одиору?! — упрямо не соглашалась Крисельда.

— А что это за Макс?

— Думаю, его искать не стоит. Наверное, его вообще не существует.

Елена разнервничалась, младенец это почувствовал и снова принялся сучить ножками. Странно! Все очень странно! Да и Крисельда, кажется, что-то скрывает…

— Выходит, Анаид права? Исчезновение одежды Селены, ее телеграмма, деньги — все это обман, призванный убедить нас в ее добровольном уходе?

— Я это сразу поняла.

— Зачем же ты сказала девочке, что ее мать сбежала с мужчиной?

— А что мне было ей говорить? — вздохнула Крисельда, запихнув в рот очередную конфету.

— Правду, — предложила Елена. — По-моему, она имеет право знать всю правду.

— Такое решение мы должны принимать все вместе.

— Ладно. Но пока мы должны ее оберегать. Ей уже четырнадцать лет. Создай для нее защиту! — умоляющим тоном попросила Елена.

— Почему я? — воскликнула Крисельда и выскочила из-за стола. Она и пяти минут не могла просидеть сложа руки. Вот и сейчас схватила со стола поварешку и стала размахивать ею в воздухе, будто волшебной палочкой.

— Создай Анаид защиту, пока она спит. Она и не заметит! — настаивала Елена. — Ты помнишь заклинание?

Елена порылась в памяти и, к своему прискорбию, поняла, что сама его не помнит. У нее рождались только мальчики, а поэтому ей не было необходимости произносить защитное заклинание, ведь подобный оберег требовался только девочкам-подросткам. Он охранял эти юные создания от посягательств одиор, охотящихся за их кровью в момент превращения девочек в женщин. Анаид об этом не ведала и тем более нуждалась в защите.

Похоже, Крисельда и сама расстроилась. Заявив, что тоже никогда не пользовалась заклинанием, она взволнованно принялась помешивать содержимое огромного горшка.

— Но ведь Анаид на вид лет десять! — пробурчала Крисельда. — Зачем ее защищать?!

— Как это зачем?! Ее мать только что похитили, а сама она вошла в самый опасный для юной омниоры возраст! — Елена всплеснула руками, поражаясь непонятливости Крисельды. И кто это додумался вызвать именно ее?! Наверняка это сделала Гайя, чтобы отомстить Селене, погубив Анаид!

— Моя задача — найти Селену! — ворочая ложкой в горшке, заявила Крисельда. — Для этого я сюда приехала, этим и занимаюсь.

— А как же девочка? — спросила Елена.

— Пусть выкручивается сама. Я ей не нянька!

С этим Елена была согласна. Нянька из Крисельды была бы такая же скверная, как и повариха.

— Ну и что же ты узнала о Селене за две недели — с того дня, когда пришли телеграмма и конверт с деньгами? — поудобнее устроившись на стуле, поинтересовалась Елена.

— Ничего, — не скрывая раздражения, буркнула Крисельда.

Она не врала, но, похоже, всей правды тоже не говорила. Наверняка у Крисельды были определенные подозрения относительно участи Селены, но она ни с кем не желала ими делиться, пока те не превратились бы в уверенность. Уверенной же Крисельда пока не была ни в чем. Именно это и путало Елену больше всего.

— И при этом ты не желаешь заниматься Анаид!

— Как это не желаю?! Я же с ней живу!

— Ты ее не оберегаешь, не защищаешь и даже не знаешь, что творится у нее в голове!

— В голове у нее одна ерунда! Каждый вечер я накладываю на ее голову руки, чтобы бедлам, творящийся у нее в башке, хоть немного улегся! — возмущенно возразила Крисельда.

— И это все?!

— Я ищу ее мать! Чего еще она может от меня требовать?! В отличие от тебя, у меня нет детей. Ты — мамаша опытная, вот бы и занималась девчонкой сама!

Елена чуть не лишилась чувств. Ей с лихвой хватило двух кошмарных дней, проведенных Анаид под ее крышей.

— На ближайшем шабаше мы должны решить, что делать с Анаид! — заявила Елена, чтобы уладить этот вопрос раз и навсегда.

— И ты можешь с этим летать?! — удивилась Крисельда, ткнув пальцем в пузо Елены.

— Разумеется. Оно не дает мне мысленно общаться, но летать не мешает.

Крисельда попробовала содержимое горшка и обожгла язык.

— Я за Анаид не боюсь, — отплевываясь, заявила она. — С ней ничего не случится. Девчонка все время сидит дома. К тому же она достаточно осторожна.

Убедившись в том, что Крисельда понятия не имеет, что представляет собой Анаид, Елена сочла своим долгом ее предупредить:

— Анаид очень умна.

— Это я и сама поняла.

— Два года назад она дочитала у меня в библиотеке все детские книги. Селена покупала ей взрослые в городе.

— Что-что, а читать она любит!

— Она прекрасно говорит и пишет на пяти языках.

— Угу.

— Она играет на всех музыкальных инструментах, какие попадаются под руку.

— Что ты мне пытаешься доказать? — Крисельда всплеснула руками.

— Не понимаю, почему Селена не посвятила ее в подобающем возрасте.

Крисельда развела руками так широко, что толкнула стоявший на плите горшок. Тот покачнулся.

— Осторожно! — завопила Елена, но было слишком поздно.

Крисельда кинулась к горшку, но оступилась и схватилась за занавеску. Занавеска оборвалась, горшок со страшным грохотом рухнул на пол и разбился вдребезги. Вместе с осколками по всей кухне разлетелись куски курицы, кубики сала, кружки сельдерея, моркови, картошки и лука.

Елена задыхалась. Младенец брыкался не переставая.

Как ей дожить до родов с маленьким футболистом внутри и Крисельдой снаружи?!

Услышав грохот, в кухню сбежались дети, решившие, что взорвалась бомба.

— Где бомба?!

— Что случилось?!

— Что мы будем есть?!

— Вон! — с трудом сдерживая слезы, крикнула Елена. — Все вон!

Крисельда была выше житейской суеты. Она рассуждала вслух, давя ногами тушеные овощи:

— Ты хочешь сказать, что у Селены была какая-то неизвестная нам причина не посвящать Анаид? Какая? А вдруг девочка не омниора? А что, если она простая смертная?