Богачи - Юна-Мари Паркер

— Мэт! — Он стянул одеяло с головы старшего сына и потряс его за плечи. — Мэт, что случилось?

— Ты… ты… — личико Мэта покрылось красными пятнами, глаза распухли от слез. — Ты… никогда от нас не уйдешь, правда?

Хант вытащил сына из-под одеяла и посадил к себе на колени.

— Что за глупости лезут тебе в голову! Я твой отец. Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе. Ну как я могу оставить вас, сам подумай!

— А мама говорит… — начал было Гус, высовываясь из своего теплого логова.

— Мама известная шутница, вы же знаете! — рассмеялся Хант, стараясь не показать виду, что взбешен выходкой жены. Как ей только в голову пришло сказать детям такое! Если их супружеские отношения и дали трещину, то детей это не должно коснуться ни в коем случае. Хант помнил, как после развода мать частенько изливала душу, обрушивая на его детские плечи бремя ненависти и презрения к отцу, а он, тогда совсем еще малыш, ничего не понимал и только злился на них обоих. — Послушайте-ка, что я вам скажу. Наша мама — актриса. Она любит играть самые разные и неожиданные роли… то есть притворяться тем или иным человеком. Вот как вы, например, любите играть в ковбоев и индейцев.

— Это глупая игра, — со знанием дела заметил Гус.

— Все игры в какой-то степени глупые. Мама на своем веку перечитала кучу сценариев, стараясь отыскать в них подходящую роль для себя. Я думаю, что она выбрала вас в качестве зрителей, чтобы понимать, насколько убедительна ее игра. — Хант говорил все это в надежде, что сыновья ему поверят, и многое зависело от того, удастся ли ему справиться с душевным волнением и выглядеть уверенным в своей правоте. Он вытер слезы со щек Мэта и уложил его в постель. — Запомните, мама может говорить что угодно, но вы не должны принимать ее слова всерьез. Я никогда вас не оставлю, мы всегда будем вместе, понятно? Все, а теперь спать.

Мэт молча кивнул в ответ, а Гус улыбнулся и крепче прижал к себе медведя.

Хант вышел в коридор, тихонько притворил за собой дверь и прислонился к стене, чувствуя, что оказался в западне. Дети любили его, слепо ему верили. Он не мог предать их и навечно поселить в неокрепших душах ненависть к людям, заставить страдать от одиночества, как сам страдал когда-то. Но была также Джони. И Тиффани — его любовь, его жизнь.

Словно угадав причину его грусти, Тиффани потянулась и прижалась щекой к его щеке. Она хотела помочь ему, взять на себя часть его мучений. Но как это сделать?

— Я останусь у тебя сегодня, Тиффани, — сказал вдруг Хант, и в его голосе прозвучал вызов судьбе, миру, самому себе. — Пусть будет что будет. Я не могу уйти от тебя. — Он жадно приник к ее губам, а его ладони сжали теплые холмики грудей с отвердевшими сосками. — Ты нужна мне, Тифф… — Голос стал глухим и превратился в тихий стон, когда он опустил ее на софу. — О Боже, как ты нужна мне!

Медленно и умело Хант принялся раздевать ее, покрывая нежными поцелуями каждый островок желанного тела, с которого спадала тонкая ткань, вдыхая сладостный аромат нежной кожи, наслаждаясь ее упругой шелковистостью. Наконец она предстала перед ним полностью обнаженной. Полуприкрыв глаза и мягко улыбнувшись, Тиффани обвила его шею руками и притянула к себе. Хант зарылся лицом в ее душистые волосы и почувствовал, как вожделение наполняет каждую клетку его тела.

— Любимый мой… пожалуйста, — раздался у него над ухом то ли шепот, то ли всхлип.

Он овладел ею с неистовством дикаря, в его страстном порыве таились отчаяние и страх человека, заблудившегося в безвыходном лабиринте. Казалось, он стремился отдать ей всего себя без остатка и в то же время вобрать самую суть ее естества — такого рода близость бывает между мужчиной и женщиной, когда они осознают неизбежность предстоящей разлуки. Потом они лежали друг подле друга, обессиленные и умиротворенные, временно нашедшие желанный покой и гармонию.

«По крайней мере сегодня он останется, — думала Тиффани. — Кто знает, сколько еще таких ночей будет нам даровано?»

Башни родового замка Ломондов устрашающе и недружелюбно отражались в черных водах озера Лох-Несс. На протяжении пяти столетий они сеяли панику в рядах врагов и не отличались гостеприимством. Морган ожидала увидеть нечто совсем другое.

Замок стоял на скале, и его зубчатые стены казались органичным продолжением кремнистых уступов, а узкие зарешеченные бойницы смотрели на мир с высокомерием и подозрительностью. Морган подумала, что это место было бы идеальным в качестве съемочной площадки для очередного фильма ужасов из жизни Дракулы.

Неужели нормальный человек может по доброй воле обречь себя на прозябание в этом мрачном, пустынном обиталище летучих мышей? Морган украдкой взглянула на Гарри, который сам сел за руль «лендровера», встретившего их в аэропорту, а шофера посадил на заднее сиденье вместе со своими любимыми псами. Чем ближе они подъезжали к замку, тем радостней он становился, то и дело обращая внимание Морган на обступившие дорогу скалы, прячущие вершины в розовой дымке облаков, на лиловые пятна вересковых зарослей, расцвечивающих суровый пейзаж. На подступах к замку раскинулась настоящая чащоба, где среди бурелома шумели водопады, а в густых кронах вековых деревьев вили гнезда экзотические птицы. Морган снова посмотрела на мрачное сооружение и невольно поежилась — таким холодом веяло от его заросших мхом стен.

— Скажите, а в вашем замке есть привидения? — спросила она робко.

— Конечно! — беспечно и даже с воодушевлением ответил Гарри. — Например, если среди ночи вам доведется услышать волынку, знайте, что это обезглавленный Мак-Веан, одержимый жаждой кровной мести, поднимает свой клан на последнюю битву.

— Вы шутите!

Гарри от души расхохотался.

— Видели бы вы свое лицо! Нет, я действительно верю в то, что замок населен призраками. И никто не разубедит меня в том, что по оружейной комнате ночами бродит тень старухи ключницы и бряцает доспехами, перекладывая их с места на место. А что вы скажете о лох-несском чудовище?

— Я слышала о нем. Оно существует?

— Думаю, да, хотя сам никогда его не видел. Зато я знаю людей, которые с ним встречались. Правда, по их рассказам трудно определить, живое это существо или физическое явление. Наш лесник однажды вечером плыл в лодке по озеру, и вдруг вода вокруг забурлила, и на поверхности показалась голова размером с лошадиную на длиннющей шее. В тот же миг стало жутко холодно, а дно засверкало, словно по нему были рассыпаны бриллианты. Он перепугался до смерти и не помнит, как добрался до берега. Я видел его вскоре после этого случая. Фантазии не могут привести человека в состояние такого глубокого шока.

— А когда это чудище впервые показалось людям? — спросила Морган, до глубины души потрясенная рассказом Гарри.

— Если не ошибаюсь, в 565 году до нашей эры.

— Боже, как давно! — воскликнула Морган. — Неужели ему столько лет?

— Я думаю, лесник видел его потомка, если, конечно, мы не имеем дело с неким природным феноменом. За все время существования предания о чудовище до нас дошли сотни свидетельств очевидцев.