Лавка волшебных пряностей - Элиза Полуночная

это гадкое захолустье. На Калеба, пусть после долгой и мучительной смерти Темнейший оттаскает его по всей преисподней. И на весь Оверидж. Лия, ловко перебирая пальцами, нашла на браслете печать паралича.

— Последнее предупреждение… — ведьма старалась, чтобы голос звучал угрожающе.

— Муа-а-у! — донеслось за спиной.

Лия встрепенулась, почувствовав, что рядом фамильяр, а значит, и силы у неё теперь заметно больше. Жутковатого вида огромная эфирная тварь неслась по дороге. Не тот облик, что принимал Бальтазар в лавке утром, — то была лишь частичная трансформация. А сейчас фамильяр принял боевую форму, и у неподготовленных к такому зрелищу вполне могло остановиться сердце с перепугу. Огромное существо лишь отдалённо напоминало кошку, а размером не уступало мантикоре. Когти с человеческую ладонь длиной оставляли на камнях глубокие борозды, оскалу вполне мог позавидовать карликовый дракон, а горящие лиловым пламенем глаза навевали мысли о Темнейшем. Вместо шерсти чудище было покрыто длинными шипами и едва заметно светилось в темноте. Бальтазар замер за её спиной, распахнув пасть, и заревел так, что у Лии вдоль позвоночника пробежал табун мурашек. Не будь это её фамильяр — бежала бы, сверкая пятками. Собственно, именно этим и занимался её преследователь. Секунды не прошло, а силуэт уже растаял в тумане. Бальтазар быстро уменьшался, словно сдувался. Сил боевая трансформация требовала много. Несмотря на поднятый шум, никто так и не открыл окно или дверь. Наоборот, некоторые полосы света погасли. Люди делали вид, что крепко спят и видят десятый сон.

— Лия! — кошак лапками обхватил её за ногу. — Лиечка! Не умирай! На кого ж ты меня сиротинушкой оставишь?

— Балда, — она подняла фамильяра на руки. — Если я умру, то и ты тоже. Спасибо, что пришел на выручку.

— Тебя же убивали, — кот вполне натурально шмыгнул носом. — А теперь давай поторопимся домой. И нам нужно новую дверь заказать.

— Чего?! — она растерянно смотрела на кота.

— Ну я так испугался за тебя, что случайно выломал её, выбегая на улицу… — Бальтазар старательно строил умильно-виноватую моську.

День открытия начался с мандража. Лия не успевала решительно ничего. Всю прошлую неделю она драила дом до мозолей на руках. Нанятые рабочие, получив нескромную доплату за срочность, сделали подходящую мебель для лавки. Часть полок уже была занята банками с травами и пряностями. Большая половина банок ещё стояла в коробках в ожидании своего часа. Ведьма только недавно расплатилась за доставленный груз и носилась по лавке как угорелая.

Засыпать травы в банку, подписать, посчитать цену, поставить на нужную полку, взять пустую банку - и опять сначала. Запланированная сперва система расстановки товара трещала по швам. То и дело приходилось что-то менять местами, а за окном уже вовсю кипела жизнь. До официального открытия оставалось катастрофически мало времени. От Бальтазара помощи не было никакой, и Лия уже готова была взвыть.

Изначально она планировала одну часть лавки отвести под пряности и кулинарию, а вторую под то, что чаще идёт в зельеварение, нежели на стол, но беда была в том, что были растения, которые можно было и в зелье пустить, и просто добавить в чай для вкуса и пользы здоровью. Да и растений с исключительно волшебными свойствами, которые можно продавать без специальной лицензии, было немного. Кулинарная часть уже не помещалась в отведённой для неё зоне и плавно захватывала территорию зельеварения.

Ведьма лихорадочно листала накладную в поисках листа мяты. По какой-то неведомой причине нужная строчка всё никак не попадалась на глаза.

— Мр-р-р! Лия, там наш мужик идёт, — довольно промурчал кошак.

— Какой мужик?! — с перепугу она чуть не уронила банку.

— Который нас кормит, — Бальтазар уже крутился под дверью.

— Скажи ему, что мы закрыты, — отмахнулась ведьма.

— Нет! — фамильяр неожиданно решил воспротивиться приказу. — У него там расстегайчик с рыбкой, — Бальтазар оперся передней лапой о дверь и второй двигал засов.

— Ты меня за еду продал, — выплюнула обвинение Лия.

— Потому что ты — злая ведьма. Котика не кормишь, — оправдывался кошак.

— Сказала же, как только закончу, так поедим. Я тоже не завтракала.

— Доброго утра! — Аргус принёс в лавку аромат сдобы и был до отвращения бодрым, словно это не он вставал затемно, чтобы поставить тесто и растопить печи. — Я всё ждал, пока вы придёте завтракать…

— Не до этого, — Лия пробежала мимо соседа, высматривая место, куда поставить мяту. — Мне открываться скоро.

— Я принёс выпечку и кофе. Давай помогу, а ты перекусишь.

— А твоя лавка?

— Я так-то помощников держу, — он улыбнулся. — Просто люблю сам с людьми работать. Да и это моё дело — я больше всех заинтересован в том, чтобы оно процветало.

— И всё же ты сейчас не в своей лавке, — она аккуратно пересыпала в новую банку мацис, терпко-сладкий запах которого будоражил аппетит. — Эх, сейчас бы чаю…

— Могу принести, — Аргус подошел ближе, рассматривая содержимое банки. Это что такое?

— Это мацис — оболочка от мускатного ореха. В столице кондитеры его часто используют. И парфюмеры. А чая такого у тебя точно нет. Хочу зелёный, с розой, мацисом и корицей.

— Чай любви? — Аргус поднял на неё удивленный взгляд.

Ведьма растерянно смотрела в ответ. Такие глубокие познания от соседа, которой толком ничего не знал о заграничных пряностях, оказались неожиданностью. От двусмысленности ситуации к щекам прилила кровь, а сердце предательски ускорилось.

— Да, именно его Лие и не хватает так же сильно, как мне расстегайчика с рыбкой, — напомнил о себе Бальтазар.

— Корми кота и не мешай. Его тарелка на кухне. А я занята, — Лия махнула рукой на неприметную дверь, что вела в жилую часть дома, и позорно скрылась от продолжения разговора за работой. — Мне лавку открывать через пятнадцать минут.

Лия носилась по залу так, будто за ней по пятам следовал сам Темнейший. И вот вроде бы трудилась неделю без продыху, а всё равно открытие грозило сорваться по той причине, что она просто физически не успевала привести лавку в приличное состояние. Да что там, у неё ещё не все полки заполнены.

— А ещё мацис использую ведьмы, чтобы сварить любовное зелье, — Аргус, улыбаясь, стоял в проходе, держа в руках чашку кофе и блюдце с ватрушками, и наблюдал за ней.