Ты отравил меня собою - Валерия Дражинская

Я падаю на пол. Больно ударяюсь многострадальным затылком. Сознание не теряю, только дезориентируюсь на несколько секунд. В голове шум. Тело я не чувствую и ничего не соображаю. По какой-то непонятной и въевшейся в кожу необходимости поворачиваю голову к только что увиденному. И застаю там жуть. Словно в замедленной сьемке наблюдаю, как Димитрис не напрягаясь и уже голыми руками устраняет оставшихся охранников. И пропадает из виду.

Вокруг хаос. Раздается ещё один взрыв. На бёдра обрушивается что-то тяжелое, вызывая громкий вскрик, прочищающий слух. Многие люди бегут на выход.

Немного прихожу в себя. Стараюсь подняться. Не могу. На меня упал столик. Пытаюсь его приподнять. Не могу. Тяжёлый очень или это я так ослабла? Но попыток не оставляю. На помощь звать бесполезно. Все в панике.

— Карина, — подымаю глаза и вижу Антона с грязным лицом, — Ты как?

— Стол… Не могу…, - выдыхаю с облегчением, — Помоги!

Уже он пробует его приподнять. Тоже самое. Да что это за стол такой, мать твою?

— Он может за что-то зацепился, — его слова заглушают звуки выстрелов.

Много выстрелов. Мне страшно. Очень! И самое страшное, что слышу:

— Извини! — Антон бросает попытки и бежит на выход.

Я обреченно провожаю его глазами. Тело охватывает реальный ужас, когда я вижу, как в его спину попадает пуля и он падает. Начинаю хаотично пытаться хоть как-то освободится. Во вред себе. От бессилия из глаз градом катятся слёзы. Мутный взгляд случайно цепляет белое платье в красных разводах. Аня шевелится, пытается приподняться. Жива! Почему-то именно этот факт заставляет меня улыбнуться. Шок!

Глаза закрываются. Выстрелы не стихают и происходит ещё один взрыв. «Вот и всё! Зато умру как в боевике!» — думаю перед тем, как ощущаю свободу в ногах. Лёгкий взмах вверх. Жаркое тело прижимает меня к себе. Его запах. Облегчение накатывает ударной волной. Обхватываю руками шею. Слегка приоткрываю глаза и замечаю, что несёт он меня в противоположную от выхода сторону. Расслабленно прислоняю голову к его плечу, полностью доверившись. Машинально отмечаю лёгкий скрип выдвижной двери. И сразу же в слух врезается грубый мужской голос, заставляющий меня напрячься:

— Батур, ты что творишь? Убей её немедленно.

Громкий щелчок и звук упавшего тела. Открываю глаза. Лицо Димитриса как всегда бесстрастное. Пытаюсь повернуть голову и посмотреть, он не даёт. Переступает и идёт дальше.

Вскоре кладёт меня на твёрдую поверхность. Но не уходит. Приседает передо мной на корточки.

— Карина, послушай меня, — голос мягкий, спокойный, — Когда там всё успокоится и станет тихо, выжди двадцать минут…

Глухой грохот отвлекает. Всё ещё слышны выстрелы. Тело запоздало начинает сотрясать дрожь.

— Карина, — Димитрис приподымает меня за плечи и слегка встряхивает, замечаю в его руке пистолет, — Смотри на меня!

Делаю как говорит. Его уверенный твёрдый взгляд моментально успокаивает.

— Видишь вон ту дверь, — указывает в сторону, проследив направление утвердительно киваю, — Когда всё закончиться, подождёшь двадцать минут и выйдешь от сюда через неё. Обойдёшь дом с левой стороны. Ты окажешься возле главного входа. Там уже будет полиция и скорая. Всем, кто будет спрашивать ты отвечаешь, что вышла прогуляться. Заблудилась. Услышала взрыв, выстрелы. Испугалась. Спряталась. Когда всё успокоилось ты вернулась. Ты меня поняла?

Машу утвердительно головой. Потом резко мотаю ею в стороны и намертво вцепляюсь в его талию руками. Мне сейчас страшнее, чем там, под тяжестью стола. Он даёт последние напутствия. Я больше его не увижу.

— Я хочу с тобой. Не оставляй меня. Я хочу с тобой. С тобой! — стараюсь говорить внятно, не получается, слёзы текут беспрерывным потоком.

— Это невозможно! — голос ласковый, но слова жестокие, — Маленькая, забудь меня и живи.

— Я не смогу без тебя, — уже в голос рыдаю.

Он не напрягаясь отрывает меня от себя. Встаёт.

— Придётся! — голубые глаза обволакивают сталью, — Карина, ты поняла меня?

— Да, — выбора он не предоставил.

*** 

Батур

— Что это было?

— Ничего, — отмахиваюсь зная, что тема не закрыта, — Уходим. Тезер мёртв.

— Как скажешь.

Мы садимся в машину и уезжаем со скрытой пристройки. Задание выполнено.

— Как всё прошло? — спустя минуту нарушает тишину Мирон.

— По плану.

— Не совсем! Ты знаешь, что будет если Ворон узнает о девчонке.

— Не узнает. Потому Тезер и мёртв, — смотрю с предупреждением на своего, можно сказать, единственного друга, если бы в нашем мире существовало такое понятие.

— А сама девчонка? Она тебя видела.

— Она будет молчать, — твёрдо говорю я.

Мирон устало трёт лицо. Знаю, он сейчас шифрует, как поступить.

— Зачем? На х*я ты её оттуда вытащил? — срывается.

— Не знаю, — говорю чистую правду, потому что, бл*дь, сам ни х*я не понимаю.

Я всегда выполнял задания чисто, с маниакальной скрупулёзностью, без чувств. Не оставляя за собой свидетелей. И вот! Уникальный случай. Синеглазое чудо. Предупреждал ведь, суку, но всё равно попёрлась.

— Ладно, Батур! Дело твоё. Лезть не буду. Ты сам осознаешь степень риска.

— Да, — напряжение начало понемногу отступать.

Убивать Мирона не хотел. Он не подозревал, что в данной ситуации до меня невозможно достучаться. Переклинило на упёртой дуре.

— Проехали, — можно считать инцидент исчерпан, если ничего не всплывёт, — Теперь по делу!

— Таганов был устранён, как только дочь его идентифицировала. Взрыв спровоцировал запланированную реакцию введённых в тёмную организаций. Связать произошедшее с Вороном никто не сможет, — я сухо изложил факты.

— Ворон, гусь хитрожопый, — смеется Мирон, — знал ведь, что Таган высунет свою моську из своего греческого убежища если там свадьбу его единственной дочери устроить.

Очередное задание позади. Всё как обычно, всё, как всегда. Вот только присутствует один бесящий нюанс, с которым я пока ничего не могу поделать! Синие бездонные глаза, преследующие меня повсюду. Как от них избавится?

Приблизительно семь лет спустя

— Карина Владимировна, Богдан Вячеславович просил его не беспокоить, — попыталась тормознуть меня на полпути к кабинету мужа его секретарша.

Насмешливый голос заставил скривится. Мысленно. Я давно научилась прятать эмоции и играть требуемую жизненными обстоятельствами роль.

— Я его надолго не побеспокою, Марина, — спокойно пообещала я исполнительной девушке и толкнула дверь.