Муж, любовник, незнакомец - Сьюзен Форстер

— Клод... Я надеялась, что мы сможем...

— Поговорить? — Он было выпрямился, но тут же поник снова. — Я бы предпочел не разговаривать, Софи. Что мы можем сказать друг другу? Ты возвращаешься к Джею. Мы оба это знаем.

Она колебалась, не чувствуя уверенности в том, что приняла окончательное решение:

— Я не знаю...

С печальной нежностью он прикоснулся к лямке ее рабочего комбинезона, той самой лямке, за которую, бывало, тянул, чтобы привлечь ее внимание.

— Независимо ни от чего, — мягко сказал он, — мы оба знаем, что ко мне ты не вернешься.

По тому, как гримаса боли исказила ее лицо, он понял, что прав, и глаза его потухли.

«О, Клод, прошу тебя... прошу тебя, не рви себе сердце, — мысленно продолжила она. — Невыносимо видеть, как ты страдаешь». Сердце ее переполнилось горем, и желание сказать все, что она должна была сказать ему, стало нестерпимым, Софи заставила себя признать его правоту. Она к нему не вернется. Он уже смирился с тем, что между ними все кончено, но, естественно, он позволит ей сказать, что для нее значит. Он вернул ей жизнь и надежду. Это теперь останется с ней, он всегда будет жить в ее душе.

Стая чаек взмыла в небо, неистово рассекая крыльями студеный утренний воздух. Софи закуталась в плащ и постаралась перекричать поднятый ими шум, но не смогла и, наконец, сдалась. «В любом случае я делаю это не для него, а для себя, поняла она вдруг». Все эти разговоры о благодарности — вовсе не то, что он хотел бы услышать, они — то, что ей необходимо излить.

Когда птичий гомон стих вдали, Софи заговорила.

— Человек становится взрослым, — начала она. — Иногда это случается лишь тогда, когда он достигает зрелого возраста. Но когда это все же случается, порой приходится прощаться со многим ради того, чтобы понять, кто же мы есть на самом деле. Человеку приходится открывать свой путь. Свой собственный путь. — Его улыбка стала более спокойной, так он давал ей понять, что отпускает ее.

«За это мне тоже следует быть ему благодарной, — подумала Софи, — он понял».

— Полагаю, теперь ты приостановишь процесс, — сказал он, когда они шли обратно к пляжу.

— Наверное.

Сначала Клод советовал ей повременить с подачей документов, пока вопрос с наследством Джея не будет урегулирован, но недавно порекомендовал все же начать процесс. Это была его идея устроить вечеринку и объявить об их помолвке, и, разумеется, он хотел, чтобы это было сделано официально. Софи не понимала, к чему такая спешка, но видела, что для него это важно, и согласилась. Теперь было разумно приостановить процесс или, по крайней мере, отложить его, если возможно.

— Не забывай щипать себя, — нежно сказал Клод. — Не забывай об этом, Софи.

Софи подняла голову и увидела, что глаза его блестят — похоже, от слез. У нее невыносимо сжалось сердце. Во время первого лечебного сеанса она рассказывала ему о своих снах, в которых видела Джея, и он дал ей тогда благоразумный совет: «Если вы не знаете, сон это или явь, ущипните себя. Боль реальна. Это вернет вас к действительности».

К следующему сеансу вся рука у нее была в синяках, но сны начали отступать. Любой ребенок знает это, но Софи никогда об этом не думала.

— Не забуду, — ответила она. — Обещаю.

Она в последний раз взяла его за руку, но не ощутила силы в его пожатии, и это стало последней каплей. Софи невольно бросилась к нему и обняла.

— Мне так жаль, — прошептала она, — ты последний, кому я хотела бы причинить боль на этом свете.

Он вдруг сильно стиснул ее в ответ и сказал:

— Я хочу только, чтобы у тебя все было хорошо.

— Так и будет, — ответила Софи. «И по-другому быть не может», — добавила она про себя. У нее ведь теперь есть все, что он ей дал. Но сквозь трубные звуки туманной сирены и грохот бурунов она различала тайный страх в его голосе:

— Надеюсь, Софи. Господи, я так на это надеюсь!

Софи с трудом сдержала крик, когда «харлей» резко накренился на повороте и они выехали на боковое шоссе. Она крепко прижалась к Джею и подавила в себе желание вскрикнуть, зная, что именно испуга он от нее всегда втайне ждал — сидела ли она позади него на мотоцикле или была с ним в постели, Джей Бэбкок обожал, когда она кричала.

От обжигающего ветра, дувшего в лицо, слезились глаза, все вокруг виделось как в тумане, и поэтому у нее было чувство, будто все это происходит не наяву. Она никак не могла поверить, что сидит за спиной ездока на мощном мотоцикле, несущемся по ведущему на юг шоссе № 405 со скоростью более девяноста миль в час, и прижимается к человеку, которого считала мертвым и ушедшим из ее жизни навсегда. Не прошло и двух недель со времени неудавшейся помолвки, когда она строила планы на будущее так, словно его больше не существовало, разве что в дальнем уголке памяти. И вот он здесь, везет ее на своем мотоцикле, том самом, на котором носился как черт еще подростком.

Воспоминания хлестали ее, как порывы ветра, и доводили до ужаса. Ее пугала скорость. Он мчался так быстро, что у нее с головы сорвало заколку и теперь золотистые локоны свободно развевались на ветру и хлестали по нежной раскрасневшейся коже.

Мотоцикл накренился так, что полотно дороги вздыбились, словно мототрек, и Софи снова едва сдержала крик, когда они ракетой влетели на улицу. Она никогда не любила таких залихватских гонок и теперь спрашивала себя, почему согласилась ехать с ним на мотоцикле.

Джей возник сегодня в аллее возле ее дома на ревущем звере, который теперь нес на спине их обоих. Они поедут на встречу со своим прошлым, сказал он ей. Это был сюрприз, и он желал обставить его должным образом, поэтому провел все утро, копаясь в мотоцикле, чтобы удостовериться, что тот еще может носиться, как прежде. Что ж, он несся. Это уж точно.

— Эй, там, сзади, все в порядке? — крикнул Джей, когда они выехали на перекресток.

— Да, прекрасно, — солгала она. «Ты ведь так и не дождался, чтобы я закричала, да?» — Сколько нам еще ехать?

Джей рассмеялся и прижал руку к ее ладони, вцепившейся в карман его хлопчатобумажной рубашки так, что карман едва не оторвался.

— У девочек, которые себя прекрасно чувствуют, не белеют костяшки пальцев, — деловито констатировал он. Поднеся побелевшие суставы к губам, он поцеловал их один за другим, затем позволил ее руке снова смертельной хваткой вцепиться в его одежду.

В желудке у Софи что-то поднялось и тут же стремительно опустилось, словно при очередном крутом вираже.

— Уже недалеко, — заверил он. — Осталось проехать пару миль. — Он оглянулся и одарил ее той самой знакомой возбуждающей улыбкой. — Тебе ничего не надо бояться, когда ты со мной, помнишь? Провидение хранит нас.

Что-то болезненно ткнулось ей в грудь. Словно случайный прохожий в толпе грубо толкнул ее и прошел мимо. Ощущение не исчезло даже после того, как она сделала глубокий вдох. Джей всегда говорил ей это во время увеселительных прогулок, которые они предпринимали вдали от населенных мест, следуя той или иной его безумной прихоти.