Плененная фаворитка - Элайн Нексли

– Как пожелаете, Ваше Великое Величество! – поклонился итальянец.

Арабелла покачнулась. У нее на лбу выступил холодный пот, в груди сдавило, не позволяя свободно дышать. Девушка лихорадочно схватилась за выступ стены, пытаясь устоять на дрожащих ногах. Честный монарх, достойный возлюбленный, сильный мужчина, не мог так подло поступить со своей фавориткой! Как бы то ни было, Арабелле не хотелось в это верить. Но эта суровая реальность заставляла себя принять. Беспощадная судьба решила навсегда разлучить двух возлюбленных. Хотя, возможно, это была совсем не доля, а прихоть Людовика. Молодая женщина закрыла свое прекрасное лицо похолодевшими руками. Сейчас у мадемуазель де Фрейз не было сил даже на слезы и рыдания. Внутри царила лишь пустота, такая холодная, бесплодная, но в тоже время и обдающая всепоглощающим огнем. Боль казалась бесконечной, не имеющей точки соприкосновением с разумом. Дочь герцога не решалась поднять глаза, поскольку весь мир, казалось, погряз в ненависти и страданиях, а стены сдавили со всех сторон.

Красавица дрожащей рукой открыла двери комнаты повелителя. Король, увидев любовницу, недовольно переглянулся со своим старшим советником: – Что она здесь делает? – буркнул августейший сын Марии Медичи: – Кто ее сюда впустил без моего разрешения?

– Я сейчас все узнаю. Не волнуйтесь, сир, – дворянин быстро подошел к Арабелле, готовый выставить ее за дверь, как простую крестьянку, но внезапно француженка покачнулась, и лишь благодаря сильным рукам Мучениго сумела устоять на подкашивающихся ногах: – Что с Вами?

Молодая женщина подняла свои пустые, покрасневшие глаза, и, оттолкнув итальянца, подошла к столу короля: – Ты предал меня, – в голосе несчастной сквозила боль и сожаление.

Нахмурившись, Луи сделал вид, что не понимает, о чем говорит его фаворитка: – Что ты имеешь в виду? Как ты смеешь….

– Не отрицай. Я знаю, что испанская принцесса является твое невестой, будущей женщиной. Но почему?.. Неужели я заслужила такое обращение? В чем я виновата? В том, что была верной и покорной дурочкой, выполнявшей все твои прихоти? В том, что ради твоих лживых обещаний оставила родной дом, мать, забыла свое прошлое? – Арабелла ощущала, как с каждой минутой ее глаза наполняются солеными каплями, а тело дрожит. Сейчас прекрасные уста девушки говорили обо всем, что было у нее на разбитом сердце. Но даже сотни правдивых речей и говоров не могли поведать ту нестерпимую боль, что чувствовала брошенная женщина. Этот огонь, сжигавший француженку изнутри, превращался в бушующее пламя, и даже океан слез не мог его потушить, только месть могла побороть ужасное чувство – душевную боль и истязания суровой судьбы.

Грубый и громкий голос короля вывел девушку из грустных мыслей: – Ты кто такая, чтобы я перед тобой отчитывался?! Королевой, или моей женой себя возомнила?! Немедленно убирайся и не смей больше мне такого устраивать! – повелитель кивнул Мучениго, чтобы тот вывел дерзкую любовницу. Но Арабелла де Фрейз стала кричать и вырываться:

– Убей меня! Казни! Делай, что хочешь! Ты и так погубил меня без палачей и без меча, еще тогда, когда первый раз обманул и предал! Даже самые ужасные удары кнута ничто, по сравнению с той раной, что у меня на сердце! Но ее никто, никогда не увидит, и не поймет, какие страдания может причинить, как кажется, самое прекрасное чувство на Земле. Знаешь, любовь сладка лишь на взгляд, но горька на вкус. Что молчишь?! Нечего сказать, король?! Или же ты понял, что натворил?!

Монарх так резко вскочили из-за стола, что хрустальный графин, наполненный ароматным, густым вином, с грохотом упал на ковер и разбился вдребезги. Людовик грозно подошел к своей фаворитке, и, схватив ее за руку, прошипел, словно дикий, разъяренный зверь: – Немедленно замолчи! Иначе…

– Иначе что? – высокомерно спросила очаровательная француженка.

Мужчина рывком достал из-за пояса кинжал с золотой рукоятью и приставил клинок к шее молодой женщины: – Иначе ты лишишься жизни, недостойная рабыня! Я убью тебя прямо здесь, на этом месте, чтобы избавить тебя, как ты сказала, от любви, жившей в твоем сердце! – король пристально смотрел в глаза Арабелле, предугадывая, какое сейчас чувство бушует в ее душе. Слезы капали с глаз девушки, но монарх, в край разгневанный, полоснул ее клинком. Лезвие задело не шею шокированной француженки, а нижнюю часть левой щеки. Кровь, подобно кровавым цветам, распускалась на кинжале. Но Арабелла даже не воскликнула от боли, ибо эта рана – ничто, по сравнению с той, что кровоточит в душе.

Синьор Мучениго подбежал к Луи, и, схватив его за запястье, испуганно проговорил: – Не надо, Ваше Величество! Отпустите нож, прошу!

Монарх резко оттолкнул молодую женщину и ударил по лицу, да так сильно, что бедняжка упала на пол: – Уведи ее! Пусть эта змея не попадается мне на глаза! – дворянин нежно поднял француженку и тихо, почти беззвучно прошептал:

– Ради всего святого, помолчите. Не спорьте с повелителем.

Дочь герцога дерзко выхватила свою руку у мужчины.

– Этот грех останется на твоей совести, король! – быстро присев в реверансе, Арабелле выбежала из покоев возлюбленного.

Девушка, оказавшись в коридоре, не стала сдерживать своих слез. Она, всхлипывая от плача, лихорадочно обернулась к советнику владыки: – Почему Вы ничего мне не сказали? Вы же знали об этом! Как Вы могли такое от меня скрыть?!

– Мадемуазель, успокойтесь. Я не желал Вам зла. Просто я боялся, что, узнав об этой свадьбе, Вы решите помешать приезду инфанты, а это станет началом кровавой вражды между двумя династиями. Послушайте, я не хотел Вам этого говорить, но придется: этот брак является очень важным политическим ходом, союзом государств. Король не может из-за любви к простой девушке ослушаться приказа королевы-матери, пойти против всей Испании. Монархи никогда не женились по любви, и наш повелитель, сторонник законов и традиций, не нарушит это правило. Если Вы его правда так сильно любите, то смиритесь, иначе всем будет только хуже. Брак и любовь никогда не шли рядом под этой крышей. В эти дворцы приходили сотни любовниц предков Бурбонов, и каждая терпеливо ждала своего государя, молчала, корилась, получала то, что положено: имущество, почет и редкие ночи любви. Вступив на путь фаворитки, Вы с самого начала согласились с такими правилами, даже не подозревая об этом. Арабелла, Вы все еще наложница короля, так было и будет. Вы принадлежите ему, а он изредка будет принадлежать Вам.

Француженка, сглотнув слезы, ответила, гордо вскинув голову: – В том-то и дело, что я остаюсь лишь наложницей и не…, – девушка внезапно воскликнула от резкой боли. Свежая рана на щеке продолжала кровоточить.

– Миледи, у Вас глубокий порез. Нужно немедленно его обработать, – заметил дворянин, касаясь окровавленной щеки мадемуазель де Фрейз.

Сударыня, отойдя от синьора, внезапно прошипела злобным голосом: – Уберите руки! Не прикасайтесь ко мне! – молодая парижанка, захлебываясь слезами, побежала по коридору. Дворянин грустным взглядом провожал Арабеллу. Мужчина даже не пытался догнать любовницу своего повелителя, успокоить, дать дружеский совет, ибо отлично знал, что если женщина решила отомстить, то ей нельзя становиться на пути, поскольку она уничтожит любые препятствия, какими бы сложными они не были.