Только одно завтра - Юлия Леру

— Да, — сказала она задумчиво. — Я тебя понимаю.

Связь оборвалась — дорогущий роуминг съел все деньги, но главное уже было сказано, и Таша не стала набирать номер снова.

Опустив взгляд, она встретилась глазами с внимательно наблюдающим за ней сыном.

— Мам. Мне ведь не обязательно звать дядю Сашу папой, правда? — спросил он неожиданно.

Таша кивнула.

— Конечно, не обязательно. Даже дядей Сашей не надо. Ты же знаешь, как его зовут по-настоящему, правда?

— Александр Кристи-ани, — выговорил Митя, внимательно следя за произношением. — И мы теперь тоже Кристиани, да?

— Ты — нет, — улыбнулась Таша. — Вышла замуж только я.

Митя задумался.

— Ясно, — наконец, сказал он. — Это потому что я не сын дяди Саши, да?

— Да.

— Ну и ладно, — вздохнул сын. — Мне в этой жизни пока и с матерью проблем хватает.

Таша расхохоталась. Подошедший Александр весело улыбнулся, потрепал мальчика по макушке.

— Веселимся? Мне бы вашу радость, Натали — наш багаж улетел в Неаполь, — жизнерадостно сообщил он. — Придется проехаться по магазинам — не будете же вы ходить по дому в дорожной одежде.

— В Неаполь? — удивилась Таша. — Ну и дела!

— Ага, — кивнул Александр, предлагая ей локоть, а мальчику — ладонь. — Пойдемте, здесь делать нечего. Скорее всего, перепутали рейсы в Москве. Компания сейчас разбирается, обещали все решить в кратчайшие сроки, — сказал он уже на ходу.

Они почти сразу поймали такси, и через час уже были у дома.

***

Митя громко изумлялся: настоящий особняк, даже кованые ворота есть! Таша сдерживала эмоции, но видела, что ее удивление и восторг муж заметил, и ему это понравилось. Они прошлись по первому этажу, заглянули в библиотеку (Таша огорченно вздохнула — только пара книг на английском, остальные сплошь итальянские), спустились на цокольный этаж, где располагался приличных размеров бассейн. На втором этаже была спальня для гостей, которую решили отдать Мите и Таше — до тех пор, пока холостяцкая спальня Александра не будет переделана в супружескую.

— Ремонт займет пару недель, — извиняющимся тоном сообщил он Таше после того, как Митя улегся отдохнуть после перелета. — Я просто, — лукавая улыбка озарила его смуглое лицо, — не собирался жениться.

Таша покраснела.

Вечером, когда из аэропорта с тысячей извинений доставили прилетевшие из Неаполя вещи, Таша разложила Митины игрушки, развесила одежду, короче говоря, обустроилась. Свою сумку она пока оставила стоять у порога спальни. Достала только самое необходимое — щетку для волос, зубную щетку, белье, полотенца.

Они втроем с удовольствием поплавали в бассейне, побрызгались нагретой южным солнцем водой, поиграли в водные игры. Митя, довольный и усталый, уснул, едва она уложила его на кровать. Укрыв сына легким одеялом, Таша присела на краешек кровати и задумалась.

Легкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Натали, ты не спишь? — тихо спросил с той стороны Александр.

— Нет.

Она поднялась и, пройдя к двери, осторожно открыла ее.

— Не хочешь погулять со мной по парку? — также тихо поинтересовался муж.

Муж. Ей все еще было странно воспринимать его так, понимать, что теперь у нее снова есть семья. Что она снова не одна.

— Конечно, — сказала Таша.

— Тогда идем. — Он сжал ее прохладные пальцы и повлек за собой.

Кухарка, горничная и садовник — обслуга — уже разошлись. Кроме них двоих да спящего Мити в доме никого не было. Через боковую дверь они вышли наружу и спустились по каменным широким ступеням на дорожку, ведущую в сад. Таша затаила дыхание от красоты увиденного. Вековые деревья приветливо качали кронами под легким теплым ветерком. Пахло лавандой и чем-то еще столь же изысканным. Они прошли по дорожке вглубь сада и оказались перед небольшой беседкой, окруженной причудливыми кустами. На небольшом столике стоял кувшин с лимонадом, был накрыт легкий ужин.

— Прошу, — Александр светским жестом пригласил ее подняться в беседку. — Мое любимое место в саду. Надеюсь, и ты его полюбишь.

Усевшись на скамейку, Таша откинулась на спинку и на мгновение закрыла глаза. Запахи, свежий воздух, шелест ветвей над головой — все это сплеталось, сливалось, преображаясь в чарующую мелодию, наполняющую воздух.

— Ты слышишь? — спросил голос Александра совсем тихо. — Это музыка моего сада. Музыка нашего сада, Натали.

Она открыла глаза и несмело улыбнулась человеку, с которым связала свою жизнь.

— Хочешь, не будем разговаривать? — спросил он. — Просто послушаем.

Таша кивнула.

Александр притянул ее к себе одной рукой, второй отыскал и нежно сжал ее ладонь. Положив голову на плечо мужа, Таша закрыла глаза и стала слушать звуки сада, но ее мысли постоянно возвращались к человеку рядом, и уже скоро она поняла, что просто молчать не сможет.

— Звонил Даниил, — сказала она, не зная, почему. Тут же отругала себя, но слова уже соскользнули с губ. — Поздравил, пожелал нам счастья. Он где-то в Хантах, какой-то новый офис открывает. Уже весь в делах.

Александр помолчал.

— Не обидишься, если спрошу?

Таша мотнула головой.

— Нет.

— Как вообще вышло, что опеку над Митей взяла ты? Почему не Даниил, почему не его мать?

Она вздохнула, мысленно возвращаясь в то далекое время, когда Ирина в безумной и почти отчаянной попытке примирить их едва не разбила Таше сердце. В том домике на горном склоне она узнала настоящую силу безразличия, настоящее равнодушие Дана. Таша убеждала себя много лет, что надо простить, что это она надумала себе то, чего на самом деле не было, а он просто откликнулся на ее страстный призыв тогда, метельной ночью в канун дня Святого Валентина. Но сейчас понимала, что убеждения эти были фальшью. Она на самом деле хотела вернуть его. Потому и уцепилась за эту опеку, когда узнала, что Ирина и ее муж умерли по пути в больницу после аварии, которая унесла в общей сложности жизни четыре человек.

Она вспомнила воющую в голос няню ребенка, темного, как камень, Дана, холодно-безразличную и какую-то мертвую на чувства бывшую свекровь. Они никогда не говорили при Таше об этом, и тут вдруг Дана прорвало. Он отвел ее в сторону от поминального стола и рассказал о том, что она не должна была бы узнать, если бы не эта авария и эта нелепая смерть.

Ирина была дочерью его отца от первого брака, а он — сыном матери от ее первого брака. Она не уехала — почти сбежала из дома, окончив школу, потому что не смогла больше выносить придирки мачехи, которая видела в ней отцовскую бывшую. Они не общались уже больше десяти лет, и вот теперь мать зла оттого, что «Иркин мальчишка» свалился на ее седую голову.