Волшебный сон Алисы - Ксюша Литт

Алиса вздохнула. Да и дело, если честно, было вовсе не в сопернице. Глазки у начальника, конечно, были обворожительными. Сердечко слегка трепыхалось и замирало при виде их. Вот только душа все равно рвалась не в эту сторону, а туда, на крыльцо, где попыхивал сейчас дымом и злобой один придурок, к которому за долгие годы она уже прикипела всеми внутренностями так, что не оторвать никакими обидными словами.

— Что-нибудь еще хочешь? – Павлик, все это время слегка приобнимающий Алису, склонился и участливо заглянул в глаза. Его пальцы утешающе по-дружески  перебирали локоны волос девушки, невесомыми касаниями поглаживали шею, иногда ныряя под ворот толстовки, очерчивали косточку ключицы.

Хотела ли чего-нибудь Алиса? Что-то из подразумевающейся парнем провизии, разложенной на столе – точно нет. Аппетит резко пропал. Не до еды стало. Выпить? Несколько капель шампанского еще плескалось на дне. Хотя затмить разум хмелем не такая уж и плохая идея в такой невеселой ситуации. Вот чего отчаянно желалось на данный момент, так это, пожалуй, сотворить какую-либо пакость. И даже известно кому именно не мешало бы поиграть на нервах. Как говорится, сделаешь гадость – на душе возникнет радость. А что еще делать, когда все летит кувырком?

Главбух, наконец, закончила пламенную речь. Счетоводы оживились. Стекло и хрусталь зазвенели друг о друга. Кадровичка первая успела дзынькнуть своим бокалом о край рюмки начальства, а там уже и остальные присоединились. Среди общей суеты Валерий Эдуардович внезапно перехватил застывший на нем взгляд Алисы и воздушно через весь зал послал и ей призыв чокнуться. Снова очаровательно улыбнулся.

— За это надо выпить! – громко проговорил.

— А мы не возражаем! – подхватил столик инженерно-технической службы.

Не отказалась и Алиса. Эх, была - не была. Гулять так гулять. Соблазнять так соблазнять. Осушив фужер до дна, она поставила его на стол перед Павликом.

— Слушай, Пашка, — перестав откровенно пялиться на босса, она повернулась к соседу. – Ты когда-нибудь сексом в туалете кафе занимался?

Пальцы парня, бережно перебирающие ее волосы, настороженно замерли. Он вообще после такого неожиданного вопроса как-то весь поднапрягся. Присобрал расслабленно развалившееся на стуле тело. Еще раз уже более внимательно заглянул в глаза девушке.

Вроде не в хлам пьяная. На всякий случай взял бутылку шампанского, потряс ею, прикидывая, сколько выпито.

— Угу. Налей, — кивнула Алиса.

Для храбрости следовало основательно заправиться.

Павлик хмыкнул, но налил. Себе тоже. Водки.

Алиса подняла фужер, пересекла беглым взглядом зал. Теперь там кадровичка явно собралась перейти на слишком уж короткую ногу с новым замом, настоятельно желая выпить с тем на брудершафт.

Пашка покосился на подружку сестры. Потом на Валеру. Подтяжки и шляпа странным страшным образом все-таки явно притягивали повышенное внимание  собравшихся здесь девиц. И младых, и… зрелых.

— А ты с какой целью интересуешься? — потянул за прядь волос Алису, отвлекая ее от пьянки за чужим столиком.

— Просто любопытно, — пожала она плечами.

— Просто любопытно, — повторил задумчиво Павлик, закинул руки за голову, почесал затылок и оглянулся на входную дверь. Курильщики все никак не могли надышаться свежим воздухом — задерживались.

За свои неполные двадцать пять Пашка попробовал в жизни пусть не все, но многое. В том числе и в уборных развлекательных заведений, про которые любопытствовала Алиса, с ним всякое случалось. Было, было… Молодой, но ушлый, как говорится. Чего греха таить, разное не прошло мимо. Всякое видел, немало знал. Вот только что делать с не очень трезвой девушкой, которая от обиды все больше и больше начинала терять берега, он вообще плохо представлял. У Алисы определенно так и зудело вытворить какую-либо дичь.

Была бы это какая-то другая девица, проблем бы не возникло. С незнакомыми разбушевавшимися обычно церемониться не приходилось. Случалось на выезде по сработавшей «тревожной кнопке» с такими сталкиваться. Дебоширки и хулиганки. Работы с ними на пять минут – спровадить без разговоров в «дежурку», вот и все дела.

Со своими же девочками, хоть они сильно надолго не задерживались рядом и с некоторой периодичностью менялись, Павлик тоже как-то особо не парился. Нет, не в смысле, что ему было на них наплевать или они все попадались без гонора. Ничего подобного. Ему не было все равно, а обиды приходилось выслушивать частенько и скандалы переживать тоже. Однако все эти взрывы эмоций всегда почему-то получалось легко гасить. Девочки утихомиривались быстро. Кому-то банального чистосердечного раскаяния хватало и пары лестных слов, а с некоторыми, кстати, например, в том же самом сортире удавалось прийти к полному глубокому взаимопониманию. После чего вменяемость и управляемость, как правило, возвращались.

Алиса же была и ни чужая, и ни своя. И отвернуться от нее, махнув рукой, никак. И помочь не знаешь чем. Решение вопроса в сложившейся ситуации, само собой, лежало на поверхности. Этому оленю сантаклаусному просто стоило всего лишь морду сделать попроще. Улыбнуться своей девушке, сказать одно банальное слово: «Прости». И неважно, что, возможно, он и не чувствовал себя виноватым. Главное - «Прости». «Я тебя люблю» еще добавить. И всё. А там уж дело техники. Минуя туалеты, свалить побыстрее вместе домой…

Но Павел не Данил. А Данил не Павел. Вот и получалось, что пока это чмо методично заливало свое недовольство горькой, замахивало рюмку за рюмкой и демонстрировало свой нордический характер, Пашке приходилось держать в поле зрения все больше и больше закипающую в своем негодовании Алису, и по мере возможности отвлекать ее, утешать, развлекать.

Только вот плохо получалось. Меньше всего предложенное ей нужно было именно от него. Не ее он герой, как ни старайся. Не помогали ни внимание, ни разговоры, ни попытки развеселить шутками. Она делала вид, что слушает, в положенных местах улыбалась, иногда даже смеялась, но чувствовалось, что все ее мысли и чувства были заняты другим: сидящим по правую руку, надменно помалкивающим, обиженным как девочка, Данечкой. Нашла по кому страдать.

Данил всегда не нравился Пашке. Всю жизнь. Ни в те времена, когда все они еще учились в школе. (Старшеклассник Иванцов не отказывал себе в удовольствии поиздеваться над тем, кто помладше). Ни после, когда подруга сестры с какого-то перепуга вдруг тронулась умом и замутила с этим… С этим… Не знаешь даже, как прилично выразиться. С этим, в общем. А потом еще и жить с ним стала. Это был полный треш. Сюр. Пашка долго не мог поверить в реальность происходящего. Потом, правда, со временем улеглось потихоньку в сознании. Смирился с фактом. И что в итоге? К чему все это привело? Сидела теперь, дура несчастная, косилась на оленя своего, надеясь хотя бы на каплю снисхождения. Понимая, что толстошкурого не пронять, иногда поглядывала на Валеру. Вдвойне дура.

Мелкий босс отчего-то раздражал Павлика не меньше, чем Иванцов. Вроде и ничего такого в том начальнике не было. Мужик как мужик. Вполне веселый даже, компанейский. Но все равно какой-то подсознательный негатив к нему с первого взгляда образовался. И чем дольше длился праздник, чем больше Алиса приценивалась к обладателю подтяжек, а тот, пощелкивая ими, павианом кружил рядом, тем сильнее крепла Пашкина антипатия.