Комбриг - Михаил Нестеров

С учетом предыдущих боев третья эскадрилья располагала теперь всего четырьмя самолетами, так что во второй вылет пошли всего две пары – Северов – Железнов и Соколов – Журавлев. Задание было, на первый взгляд, самым тривиальным: патрулирование в заданном квадрате. Такие задания Олег не любил, толку от них было мало, но делать нечего, РЛС не работала, обслуга, тихо матерясь, бегала как укушенная, но раньше следующего дня не обещали при самом лучшем раскладе. У немцев радара тоже не было, радиоразведка доложила о переговорах охотников, но определить их местоположение не удалось, проболтались в воздухе и, как в одном мультфильме про хомяка и суслика, никого не встретили. До конца работы оставалось всего четверть часа, когда поступил приказ на сопровождение семерки «Илов» для удара по скоплению вражеской бронетехники. Большой начальник с позывным «Ревень» обещал, что лететь недалеко и по топливу они уложатся. Не уложились. Ударные самолеты опоздали, подошли, когда бензина у истребителей оставалось только на обратный путь, да и то в обрез. Причем это были не «Илы», а СБ.

Уже вечером мрачный Бармин сообщил, что высокое начальство очень недовольно. Из семерки бомбардировщиков вернулся только один самолет, да и тот упал, едва перелетев линию фронта. У командующего ВВС фронта вопросов к ним не было, а вот представитель ГУ ВВС требовал расследования, накатал рапорт прямо Жигареву, в общем, раздул кадило, демонстрируя активность и собственную значимость. На командире полка дело не остановилось, докопались до прямого виновника – командира третьей эскадрильи лейтенанта Северова. Полковник из главка ставил в вину повышенный расход топлива из-за ненужного маневрирования, больше расход – меньше время патрулирования, так что выводил на проявление трусости. Олег с трудом сдержался, чтобы не наговорить все, что думал по этому поводу, Бармин это понял. Как он добился, неизвестно, но Северова направили в Москву, в управление ВВС ВМФ с какими-то бумагами по авиационной спасательной службе. Предполагалось, что он пробудет в столице некоторое время, пока страсти не улягутся. Философскому отношению к некоторым вещам Олег научился еще в прошлой жизни, так что оставил эскадрилью на Ларионова и спокойно убыл туда, куда послали.

В одной гимнастерке было еще холодно, в шинели ехать не хотелось, да и не подгонял ее Северов, поскольку в ней почти не ходил, в короткой летной куртке ходить по Москве – искать приключений до первого патруля. Запасливый Тарасюк выдал ему удлиненную кожаную куртку образца то ли 1934, то ли 1937 года, не такую громоздкую, как реглан, да и сидела она как влитая. Пара смен белья, мыльно-рыльное, готов! Вечером 11 мая ПС-84 унес Олега на Центральный аэродром, откуда он довольно быстро добрался до гостиницы. То ли для командированных был не сезон, то ли на администратора, женщину за пятьдесят, произвел впечатление набор из двух орденов на груди молодого лейтенанта, но в четырехместном номере Олег оказался один.

Утром 12 мая Северова неожиданно принял сам Жаворонков. Семен Федорович внимательно выслушал короткий отчет о работе АСС, продемонстрировал знание докладной записки об организации этой службы, в составлении которой Олег принимал самое непосредственное участие. Дело было, конечно, важное и нужное, но личное участие командующего было непонятно, пока в кабинет не вошел молодой полковник с орденом Красного Знамени на гимнастерке. На вид он был примерно возраста Северова, из чего тот заключил, что перед ним сам начальник Инспекции ВВС Красной Армии Сталин Василий Иосифович. Кстати, на Сергея Безрукова, который исполнял его роль в каком-то фильме, он был совсем не похож. Олег встал и представился, в ответ Василий протянул ему руку. Пришлось повторить все, что только что рассказал Жаворонкову, да еще охарактеризовать достоинства и недостатки используемой техники. Энтузиазм, который демонстрировал сын Верховного Главнокомандующего, быстро прояснился, да он особо и не скрывал его причины. Василия не пускали на фронт, а использование АСС давало надежду на то, что полеты все-таки разрешат.

– У тебя дела еще какие-то здесь есть? – неожиданно спросил Сталин-младший.

Олег посмотрел на Жаворонкова, тот отрицательно покачал головой.

– Тогда поехали со мной, подробнее все расскажешь!

Когда Северов, попрощавшись с командующим, стал выходить из его кабинета, генерал задержал его за локоток. Василий уже вышел и услышать их не мог.

– Послушай меня! Расскажи ему все подробно и не стесняйся просить о помощи в делах. Он многое может выбить. Но будь осторожнее, он человек увлекающийся, на решения быстрый. Все, освободишься, доложишься!

На улице выяснилось, что полковник приехал на спортивном «Мерседесе», видимо том самом, который подарил отцу Гитлер. Поехали куда-то за город, с большой дороги свернули направо. Василий увлеченно рассказывал о своей идее – создании особых истребительных полков, укомплектованных лучшими летчиками. Эти полки должны были перебрасываться в нужное место, где требуется завоевать господство в воздухе. В прошлой жизни Олег кое-что читал об этом, хотя большим знатоком истории авиации не являлся. Василий говорил искренне, было видно, что это дело кажется ему очень важным. Северов понял, что невозможность попасть на фронт очень его угнетала, он несколько раз упомянул погибшего Тимура Фрунзе, высказался в духе, что должен отомстить за него.

Наконец дорога привела их к высокому забору из красного кирпича, за которым находился двухэтажный дом и хозяйственные постройки. Толком осмотреться Василий не дал, потащил внутрь. Олег понял, что это так называемая «дальняя дача», ближняя была в Кунцеве. По меркам прошлой жизни Северова от Москвы было совсем недалеко, но дорога-то была не из 21-го века!

Время было уже за полдень, и Василий затеял обед. В разговоре с немногочисленной обслугой он упомянул какого-то Пупка, но речь шла скорее всего о человеке, а не о коте или собаке. Появились еще два молодых человека примерно одного с хозяином дачи возраста, Олег сообразил, что это, скорее всего, сыновья Анастаса Микояна. Как звали младшего, Северов не помнил, а вот старший точно Степан. Когда Олег ушел из того мира, он был еще жив, хотя и стар, больше девяноста лет. Познакомиться с ними было интересно, тем более что оба были летчиками, причем далеко не рядовыми по своему мастерству. На лице и руках Степана были следы заживших ожогов, но наград на гимнастерке ни у него, ни у брата не было. Северова они разглядывали с интересом, но говорили мало, больше слушали.

Обед был довольно простой: куриный суп и гречневая каша с мясом, а также соленые огурцы и помидоры, капуста. К чаю подали лимоны, Василий сказал, что очень их любит. На столе была водка, Василий потянулся, чтобы разлить ее, но Олег отказался, причем довольно демонстративно.

– Во-первых, сейчас обед, а не ужин. А во-вторых, я совсем не употребляю. Не тянет совершенно, да и реакция снижается.

На удивление Василий, повертев бутылку в руках, тоже наливать не стал, сказал только:

– Посмотрим завтра, какой ты летчик!

Молодые люди уже справились с первым блюдом, когда к столу вышла девушка, почти девочка, лет шестнадцати, похожая на Васю, из чего Олег заключил, что это Светлана. Он тут же встал и помог ей устроиться за столом, а она с интересом разглядывала человека, который отказался пить с ее братом. Из реплик Василия Северов понял, что Пупком он дразнил ее.