Леди в наручниках - Оливия Голдсмит

Рука охранника сильнее сжала плечо Дженнифер, и это вернуло ее к реальности. С каждым шагом она все дальше продвигалась в глубь тюрьмы. Сейчас ее вели в «блок наблюдения». Хотелось бы знать, что это такое…

Встреча с начальницей, на которую она возлагала столько надежд, не привела ни к чему хорошему. Неужели с Хардинг никто не связывался? А если нет, то почему?

Дональд Майклс занимал достаточно высокое положение. Он в любой момент дня и ночи мог связываться с губернатором, Дженнифер это отлично знала. Почему же он не поговорил с Хардинг? Может быть, просто не захотел? Или он ошибся и метил слишком высоко? Что, если он начал с губернатора или даже с Адвокатской комиссии штата? Сколько Времени тогда потребуется, чтобы команда дошла до этой Хардинг?

— Сюда, — приказал Кемри, и Дженнифер показалось, что его круглое простодушное лицо выражает жалость.

Сама мысль о том, что ее может жалеть этот маленький человечек с редеющими темными волосами, работающий в тюрьме за ничтожное жалованье, чей интеллектуальный коэффициент ненамного выше минимального, одновременно поразила и напугала Дженнифер Спенсер. Как люди вообще выбирают такую работу? Нужно быть бестолковым, глупым и очень, очень ограниченным. Дженнифер покосилась на Кемри. Наверное, он сочетает все эти качества. С другой стороны, Бирд еще хуже. Он, кроме всего прочего, явно наслаждается своим положением, ему нравится издеваться над женщинами.

Дженнифер старалась не опускать голову, пока они проходили через административную часть в саму тюрьму. Вокруг все выглядело странно знакомым, и Дженнифер вспомнила, что она обычно чувствовала, когда осматривала архитектурные памятники. Когда вы видите Эйфелеву башню, вы не удивляетесь. Она выглядит точно так же, как на открытках. И то же самое можно сказать о соборе Святого Марка в Венеции или статуе Свободы. Вот и здесь все вокруг выглядело точно так же, как в фильмах, которые видела Дженнифер. Но ужас, который она испытала, когда сама оказалась в тюрьме, был таким же сильным, как и неожиданным. У Дженнифер дрожали руки, и ей пришлось изо всех сил сжать кулаки. «Это долго не продлится», — напомнила она себе. Что ей говорил Том? Всего один день. Самое большее, два. Это ненадолго.

Они втроем, Дженнифер, Кемри и Бирд, прошли в двери, которые на этот раз открыл часовой, сидящий в стеклянной кабинке, и оказались в блоке наблюдения — по крайней мере, так было написано на дверях. Дженнифер неожиданно почувствовала, как она устала. Она была бы рада лечь где угодно — только чтобы там было темно — и уснуть. Если она не может дышать нормальным воздухом, то хотя бы на отдых имеет право! Но оказалось, что они попали в очень странное место: большая комната напоминала справочный стол, а в воздухе стояла смесь самых омерзительных запахов. По контрасту Дженнифер вспомнила о Дональде Майклсе. Интересно, его стодолларовый лосьон смог бы перебить местные ароматы?

«Ладно, — сказала она себе. — На следующей неделе мы с Томом и Дональдом еще посмеемся над этой глупой историей». Дженнифер представила себе, как они сидят в любимом итальянском ресторане. Дональд хохочет, трясет своей львиной гривой, вытирает слезы, которые всегда появляются у него от смеха, и заказывает еще одну бутылку «Вдовы Клико»…

Но все это будет потом. А сейчас она попала в эту клоаку, и голова у нее закружилась от стоящего здесь шума. Звуки голосов охранников, потрескивание переговорных устройств, скрип дверей, которые беспрестанно открывались и закрывались, пугали ее больше, чем она хотела показать. Но самым страшным были не шум и не вонь, а резкое люминесцентное освещение. Даже если закрыть глаза, оно проникало сквозь веки.

Последовала долгая бумажная волокита: Бирд передавал Дженнифер под опеку огромной негритянки. Когда все формальности были окончены, негритянка повела ее по длинному узкому коридору.

— Спенсер доставлена, — сказала она крупной охраннице, сидящей в будке.

— Четырнадцать, — прозвучало в ответ.

Негритянка кивнула.

— А как другая новенькая? — спросила она.

— Как и можно было ожидать от накурившейся проститутки, — раздраженно ответила охранница. — Но часов через тридцать мы ее приведем в чувство.

Женщина мотнула головой и взяла Дженнифер за рукав комбинезона.

— Пошли, — сказала она.

Дженнифер оказалась в одной из многих бетонных камер. Койка с продавленным матрацем, унитаз… Но им, конечно, она пользоваться не собиралась: ведь одна из стен была сделана из толстого прозрачного плексигласа, и ее могли увидеть. И не только через стену, но и сверху. В камере не было потолка! Посмотрев наверх, Дженнифер увидела охранника, расхаживающего по дорожке, с которой он мог заглянуть в каждую камеру.

— Подождите! — закричала девушка. Это не было ни уловкой, ни приказом. Дженнифер смертельно боялась оставаться в этой клетке. — Можно мне позвонить по телефону?

Охранница расхохоталась.

— Слушай, девочка, это тюрьма. Да к тому же блок наблюдения. Ты теперь заключенная, не забывай об этом. — Затем она слегка смягчилась. — Здесь тяжело, но скоро тебя переведут отсюда, может быть, уже завтра. Тебе нужно пробыть здесь всего сутки. Так что постарайся вести себя хорошо.

— О господи! — простонала Дженнифер, но тут же собралась с силами и постаралась взять себя в руки.

Охранница дала ей черную брошюру в дополнение к желтой, зажатой у Дженнифер под мышкой.

— Может, это тебе поможет, — заметила она. Дженни покорно взяла брошюру, подозревая, что она окажется религиозным трактатом. Только святой, садист или религиозный фанатик мог бы добровольно работать здесь, в этом шуме и вони.

— Ты скоро привыкнешь, — добавила женщина. Почему-то это оказалось для Дженнифер последней каплей. У нее защипало в носу, глаза наполнились слезами, и она торопливо отвернулась. Она здесь по ошибке! Ей не нужно ни к чему привыкать!

Когда охранница вышла и заперла за собой дверь, Дженни осмотрелась. Матрац в пятнах, бумажные простыни… А еще прошлой ночью, в своем собственном доме она спала на шелковых простынях с ручной вышивкой. Нет, она ни за что не ляжет на эту койку!

Дженни забилась в угол своей клетки и закрыла глаза. Свет пробивался даже сквозь веки, но она попыталась отвлечься и вообразить себя в другом месте. «Двадцать четыре часа я смогу выдержать что угодно», — убеждала она себя, вспоминая ночи непрерывной зубрежки в школе и в университете. Она работала в «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс» сутками напролет. Ей просто нужно на чем-то сосредоточиться, у нее это всегда отлично получалось. Но на чем можно сосредоточиться здесь? Думать о своем положении было невыносимо, работать без компьютера, интернета и сотового телефона невозможно. Дженни решила, что этой ночью будет думать о своем гардеробе, вспомнит в нем каждую вещь.

У нее было не так много одежды. Обставляя свою квартиру, она выбрала не обычный встроенный стенной шкаф, а старинный гардероб.

— В нем же всего семьдесят сантиметров для вешалок! — протестовал дизайнер, но в ответ Дженни пожала плечами.