Однажды в Марчелике - Лео Сухов

Сбор продолжался до тех пор, пока сумерки не укутали мир. И только когда последние роллфельды были обобраны и отпущены на волю ветра, все работы были прекращены. Подхватив шары из веток и красноватых листьев, ветер азартно понёс их в сторону от каменистой подковы.

Вечером начиналось время подсчётов. Сколько собрано, сколько потрачено, сколько будет получено. Дан на подсчёты пойти не смог – настало его время дежурства на башне. Зато он давно умел по тону голосов определять, какая добыча им досталась. И сейчас, сидя на башне и вглядываясь в темноту, с удовлетворением отметил, что голоса радостные и полны энтузиазма. Значит, добыча была хорошей.

Выстрел разорвал ночную тишину, и Дан обернулся на звук. Стреляли чуть в стороне. В том секторе, что не был виден с его позиции. А потом раздались ещё выстрелы…

– Напали! Напали! – крики дозорных и ответная пальба прервали приятный процесс подсчёта прибыли.

Время для нападения выбрали отлично. Огромный Гробрудер ещё не вышел из-за горизонта, и ночь освещалась только светом далёких звёзд. А этого явно было недостаточно, чтобы уверенно видеть нападавших. Те же, в свою очередь, могли подкрасться совсем близко.

Дан увидел в своём секторе какое-то шевеление, вскинул ружьё и пальнул. Пуля взбила фонтанчик пыли, попав в землю, но от выстрела кто-то явно отшатнулся в темноте. Дан дёрнул затвором, стараясь не забыть место и направление, куда он стрелял. А потом быстро вставил новый патрон, вскинул винтовку и пальнул снова.

В ответ прилетел крик боли и тревожное восклицание:

– А! Больно!

– Тихо, парень! Тихо!..

Услышав голоса, тут же подключились касадоры, охранявшие периметр, и принялись стрелять на звук. Вскоре всё стихло. Не кричал больше раненый, не пытался его успокоить более опытный касадор. А бой в стороне разгорался всё сильнее. Там явно пытались устроить серьёзный прорыв.

Дан отвлёкся от слежки за своим направлением и тревожно обвёл взглядом пространство между фургонами. В таких ночных вылазках иногда обнаруживались умельцы подкрасться в темноте.

Конечно, там, внизу, полно женщин, детей и сборщиков. Однако они все нонкомбатанты – до тех пор, пока не начали помогать одной из сторон. Стоит им крикнуть или предупредить своих сыновей, мужей и отцов, как нападающие получат право по ним стрелять. Однако пока женщины и дети молчат – трогать их не будут даже бойцы вадсомадов. Потому что никто не хочет встречаться с обозлёнными мстителями. Хотя и тут, естественно, бывали исключения…

Однако в этот раз диверсантов не было. Зато едва Дан вернул взгляд к своему направлению, то сразу понял, что атаковать будут, как минимум, с двух сторон. Чей-то выстрел сбил с его головы шляпу, слегка пошевелив волосы на голове. Дан машинально пригнулся и пальнул в ответ, выцелив какой-то тёмный силуэт. Силуэт ушёл с траектории в последний момент, а потом в мешки с песком впились сразу несколько пуль.

Молодой касадор отставил ружьё, скрываясь в укрытии, и вытащил револьвер. Их у него было три: не для того, чтобы палить с двух рук, а чтобы заряжать пореже.

Все три револьвера были с барабаном на семь патронов 38-го калибра, все были заряжены, и к каждому имелся запасной (тоже заряженный) барабан. Хорошие револьверы марки «Торо»: надёжные, довольно точные. Дан давно хотел их сменить, да всё руки не доходили. Возможно, ещё и потому, что Старик не одобрял эту идею, ворча о том, что «молодёжь вечно спешит на новое, хотя есть проверенное старое».

Левую руку Дан положил на курок, готовясь высунуться, как только от его башни отстанут. Выстрелы на их участке звучали всё чаще, и в темноту полетели первые факелы, дававшие хоть немного света.

Дан высунулся из укрытия и нашёл взглядом троих врагов, бежавших к фургонам. А затем поймал одного из них в прицел и принялся палить, быстро взводя левой рукой курок. За пять секунд весь барабан отправился в цель, и все трое недоброжелателей упали на землю. Ответные пули пронзили воздух в той точке, где только что был Дан, и увязли в мешках с песком. Ну а парень уже набивал в барабан новые патроны…

«Пуф, пуф, пуф!..» – заговорило снизу короткое ружьё Старика. Бил он дробью, на близкой дистанции – и почти не промахивался. Дан снова высунулся, поймал в прицел очередную цель и принялся опустошать барабан. Каким-то внутренним звериным чутьём он почувствовал, что пора прятаться – и опередил пулю буквально на доли секунды, снова скрывшись за мешками.

А затем принялся снова перезаряжать барабан, но бой уже начал стихать. Порыва вадсомадов хватило совсем ненадолго. Дан подхватил ружьё и успел ещё разрядить его в спину убегающим. После чего снова встал в башне, внимательно осматривая тёмные окрестности.

– О! Шляпа! – внизу раздался голос Старика. – Дан, твоя?

– Моя, – признался парень.

– А голова на месте? – поинтересовался старый касадор.

– А как бы я стрелял? – удивился парень, не отрывая взгляд от вверенного ему сектора.

– То, что ты стрелял, я слышал… – ехидно заметил Старик. – Вопрос только в том, а попадал ли?

– Тогда как я с тобой разговариваю? – с усмешкой поинтересовался Дан.

– Жопой! – зычно крикнул со своей башни Иоганн.

Темнота ответила хохотом, а Дан погрозил невидимому в ночи приятелю кулаком.

– Старик, ну как там моя шляпа?.. И голова? – спросил он.

– Голова ушла куда-то, не могу найти! – ответил Старик. – А шляпа… Отнесу девочкам. Может, заделают…

– Дан, у меня нет запасной шляпы! – раздался голос Бенедикта, ещё одного молодого касадора. – Но у мамы коллекция. Могу попросить у неё! С цветочками и рюшечками!

– У меня тоже есть коллекция, Бен! – ответил Дан, посмеиваясь. – Знаешь, какая?

– Нет, – настороженно отозвался парень.

– Коллекция способов испортить жизнь приятелям-зубоскалам! – ответил Дан. – Хочешь, подарю из неё пару примеров?

– Соглашайся! – крикнул из темноты Мигель. – Года два назад мне уже досталась кислая ящерица!

– А ну хорош там орать!.. – рявкнул издалека Рональд, пресекая очередной громовой хохот. – Думаете, они на звук плохо палят?!

Однако ни в этот вечер, ни в эту ночь по номаду больше никто не стрелял.

Неподалёку от номада Рональда Айвери, Подкова Сборщика, три дня пути от города Стеинхольвег, Марчелика, 18 апреля 1935 года М.Х.

Очередная партия сборщиков из номада устремилась ко всё уменьшающемуся стаду. Такими темпами оно должно было прекратить своё существование дней за пять. Но Ивара Бьёрнсона волновали вовсе не пыльные шматки веток и листьев. Его интересовало совсем другое: новый налёт на номад.

У местных вадсомадов Рональд Айвери сидел как кость в горле уже пятый месяц. Ровно с тех пор, как обосновался под Стеинхольвегом. Ивар назначил ему встречу с предложением убраться подальше, но того почему-то не впечатлило ни предложение, ни устроенная на обратном пути засада.