Решающий выбор - Михаил Алексеев

Нельзя сказать, что они ничего не делали. Немецкая промышленность вслед за русской переходила на промежуточный патрон. Правда, автоматического оружия под него еще не было, а копировать русский автомат Калашникова фюрер запретил – сделать это значило расписаться в беспомощности немецкой нации и признать безоговорочно победу варваров. Ввиду все более масштабного перевооружения Красной Армии в качестве трофеев все чаще стали попадать образцы оружия, которое в начале войны русские никогда не оставляли на поле боя. Автоматический гранатомет, единый пулемет, снайперская винтовка – просто шедевр с точки зрения немецких конструкторов. Но вот ни своих уникальных танков, ни самолетов русские не оставляли. Хотя, надо признаться, поразить этих «монстров» и «дьяволов» германским солдатам было нечем.

Гитлер знал, из-за кого у него болит голова. Она болела из-за шефа военной разведки и контрразведки абвера Канариса. Именно его структура не смогла вскрыть подготовку Советов к войне, именно она не отследила новинки военной промышленности русских, его люди раз за разом проваливали все операции по добыче образцов русского оружия. И когда Гейдрих положил на стол сведения о том, что Канарис не просто англофил, но и поддерживает связь с английской разведкой, его участь была решена.

В этот же день пришло сообщение о нападении Микадо на Тихоокеанский флот США. Успех был предопределен неожиданностью – янки потеряли в Перл-Харборе шесть из восьми линкоров, кроме того, японцы сумели перехватить и уничтожить два из трех авианосцев – «Энтерпрайз» и «Лексингтон», получив таким образом явное преимущество над противниками.

21 декабря 1941 года.

Район Минска

Оганян вошел в кабинет командующего Западным фронтом дважды Героя Советского Союза генерала армии Жукова и, вскинув руку к козырьку фуражки, начал докладывать о прибытии 1-й УА в распоряжение фронта, но Жуков махнул рукой, прерывая его, и с улыбкой заключил в объятия. Это было редким жестом у генерала, имевшего крутой нрав и нелестную оценку со стороны обиженных им. В данном случае Жуков ничуть не притворялся. Он действительно был рад и прибытию в состав его фронта лучшего на тот момент оперативно-стратегического объединения Красной Армии, и то, что командует им именно Иосиф Бакратович.

Первое значило то, что Красная Армия брала инициативу в свои руки после в целом успешных оборонительных операций лета 41-го года. И еще это значило, что именно Западный фронт станет участником стратегической операции. И третье – у него был весьма положительный опыт взаимодействия лично с Оганяном.

Посему Жуков предложил отметить это дело праздничным ужином, пригласив Оганяна и его начштаба полковника Тимохина. Со стороны штаба фронта должен был быть сам Жуков, начштаба фронта генерал-лейтенант Соколовский, заместитель командующего фронтом генерал армии Павлов. Заодно можно было обсудить и предстоящую операцию.

Оганян понял идею сразу и только попросил завтра организовать выезд его с начальником штаба и комкорами в полосу будущего наступления для проведения рекогносцировки. Полное сосредоточение армии было намечено на 20 декабря. Дивизии корпусов комбинированным маршем уже прибывали в районы сосредоточения. Но первыми на место выдвинулись штабы армии, корпусов и дивизий. Вчерне на карте отработанный план наступления требовал привязки к конкретной местности.

Скрыть от противника прибытие Ударной армии было невозможно, хотя для этого были предприняты все необходимые меры. Но именно на этом и строился расчет операции. За «шумом», поднятым этой армией, пропал из виду Особый корпус РГК, усиленный артиллерийской дивизией прорыва.

Немцы не сидели сложа руки эти четыре месяца. Группы армий «Центр» и «Север» лихорадочно закапывались все эти дни, промышленность Германии после огромных потерь в технике была переведена на военные рельсы, и сейчас на Восток шли эшелоны с новыми танками, пушками, бронетранспортерами и самолетами. Причем шла техника, качественно отличающаяся от той, на которой они войну начали. Основным танком стал Т-IV с длинноствольным 75-мм орудием, уравнявшим шансы в борьбе с советскими «тридцатьчетверками». Но оружия, способного гарантированно поражать Т-55 и Т-72, немцы пока не придумали. Еще хуже дела у них были с авиацией. Ничего более, нежели выпустить очередную модификацию поршневого «Мессершмитта», наука и промышленность Германии сделать не смогли. К тому же в июньских боях люфтваффе потеряли более половины своих летчиков-ветеранов, и заменить их быстро было невозможно. Поэтому была резко усилена войсковая ПВО, появились первые экземпляры пока еще примитивных и ненадежных локаторов.

Единственная группа, попытавшаяся в эти полтора месяца провести наступательную операцию, была Группа армий «Юг». Немцы сумели переправиться и захватить плацдарм на восточном берегу Днепра и даже нарастить силы на нем до дивизии, но Тимошенко, сконцентрировав через неделю тяжелую артиллерию, подтянув три мехкорпуса и бросив на десант всю фронтовую авиацию, уничтожил его за неделю беспрерывных боев. Попытка немцев оказать существенную помощь войскам в боях за тет-де-пон авиацией вылилась в воздушное сражение, в котором советские истребители сумели обеспечить возможность работать по целям на плацдарме своим бомбардировщикам и штурмовикам. И здесь потери люфтваффе были значительны и особенно среди летного состава, погибшего или попавшего в плен. На этом и у Группы наступательный потенциал иссяк окончательно.

И вот сейчас инициатива полностью перешла в руки советского командования.

Теперь уже Генеральный штаб и сам Верховный с интересом читали мемуары и описание операций второй половины той войны. И конкретно – операцию «Багратион», которая географически имела схожесть с нынешним положением на Западном фронте. Но в этом времени операции решили дать название «Шторм». Именно для проведения этой операции Северо-Западный фронт был разделен на два фронта: Прибалтийский – с полосой от побережья Балтийского моря и до Чудского озера под командованием генерал-полковника Кузнецова; и собственно сам Северо-Западный фронт под командованием генерала армии Апанасенко – с полосой от Чудского озера и почти до Витебска. Эти два фронта также получили пополнение в виде нескольких свежесформированных армий из тыловых военных округов. И опять же – за шумом прибывающих армий тихо и незаметно в лесных массивах на берегу Чудского озера севернее Пскова «растворился» 1-й Гвардейский Особый корпус РГК.

22 декабря на Западный, Прибалтийский и Юго-Западный фронты прибыли три полка, по 40 самолетов в каждом, реактивной авиации 1-й Гвардейской авиадивизии Особого корпуса РГК. 3 января началась воздушная фаза операции «Шторм».

Два полка реактивных МиГов, поддержанные авиадивизиями поршневой авиации, прекратили всяческое движение на дорогах Белоруссии и Прибалтики. Наносились удары по складам, штабам, узлам связи и транспортным узлам, портам, включая Кенигсберг. Причем советские ВВС активно использовали уже изготовленные в этом времени ОДАБы, напалм и кассетные боеприпасы. И это продолжалось ровно неделю.

10 января 1942 года.

Западный фронт