Молот ведьм - Константин Образцов

— Хотя труп тогда обнаружили в области, в дачном поселке, дело передали нам, на том основании, что жертва была похищена на территории города, и только потом вывезена за его пределы. По месту совершения более тяжкого преступления должна была, конечно, заниматься область, но там своя история… в общем, мы взяли. Дело попало ко мне и Максу — ты ведь знаешь Макса?

Алина кивнула. Конечно, она знала Макса, как и многих других оперов — «убойщиков» Главного управления. Невысокий, жилистый, темноволосый, всегда собранный и внимательный. Приятель и напарник Семена. Рядом с ним Макс смотрелся, как пинчер возле бульмастифа, но если бы Алине пришлось решать, с кем иметь дело, то она выбрала бы Чекана: от него скорее можно было ожидать снисхождения, а во взгляде Максима Штольца читалась только спокойная и темная неизбежность. Прекрасное качество для оперативника.

— Так вот, от Главка ведем дело мы, — продолжал Чекан. — Деталей в сводках по факту обнаружения тела не было, но проходила информация между нами и областью: короче, эта тема с надписью и сгоревшим трупом так или иначе на слуху. Поэтому, когда сегодня областные опера и следователь увидели то же самое, то сразу позвонили в город, а оттуда уже сообщили мне и Максу. Вот так.

— Сочувствую, — сказала Алина. — И первое убийство совсем не подарок, а если это серия, то резонанс обеспечен.

— Еще какой, — Чекан нервно кусал губы. — Возбудятся все: и наше руководство, и Прокуратура, и Следственный комитет, а то и Москва поучаствует. Повезло, если еще никто не слил подробности на «Геникеевку», потому что если туда попадет — все. Месяц назад у них проскочила заметка, но этим ограничилось. А сейчас материал горячий…во всех смыслах слова, подхватят остальные — и мы потом будем не дело расследовать, а на совещания ходить три раза в день и выслушивать.

Крупнейший городской новостной портал «Геникеевка. ру» носил имя ныне несуществующей петербургской речки, замурованной в подземных тоннелях при застройке центральных кварталов еще в позапрошлом веке. Вероятно, создатели портала видели в этом глубокий смысл: «мы находим то, что надежно скрыто». Или, например, «сюда стекает грязь со всего города». Алина знала, что отношения полиции и Следственного комитета с «Геникеевкой» были специфическими и паритетными. Интернет-издание зависело от новостей, которые получало всеми правдами и неправдами из сводок и от своих информаторов: они обеспечивали контент и возможность первыми размещать репортажи о происшествиях. Полицейское руководство информаторов не преследовало, источниками у журналистов не интересовалось, охотно участвовало в экспертных интервью, но оставляло за собой право в случае необходимости влиять на то, какие материалы должны появиться в новостях, а какие нет. Однако тут все зависело от скорости реакции: иногда информация публиковалась раньше, чем ее успевали остановить, и тогда процесс становился неуправляемым. Новость мгновенно расходилась по всем интернет-изданиям, а оттуда, если была достаточно шокирующей и скандальной, попадала в печатные СМИ и, в конце концов, на телевидение, обеспечивая тот самый резонанс. Конечно, это случалось, только если новость могла успешно выдержать конкуренцию с политическими скандалами, войнами, катастрофами и подробностями запутанной интимной жизни телевизионных кумиров, но Алина была уверена, что серия жестоких убийств с пикантным нюансом в виде зловещей надписи «ВЕДЬМА» легко выйдет в лидеры общественного интереса.

— Понимаю. Но ты же знаешь, мое дело дать ответы на вопросы следствия в экспертизе. Все равно тело к нам привезут вместе с протоколами по месту, сейчас я чем могу помочь?

— Вот как раз с точки зрения серии. Ты видела первый труп, проводила исследование, читала протоколы с места происшествия. Я бы хотел, чтобы ты сама сейчас взглянула и сказала, до всякой экспертизы, это серия или нет. Есть же какие-то характерные повреждения… не знаю, почерк индивидуальный у злодея, который это делает.

— Семен, — мягко сказала Алина, — ты не хуже меня понимаешь, что так не делается. Есть запрос от следствия, формулировка вопросов для исследования, наверняка еще понадобится гистология, токсикология. Я, конечно, могу просто посмотреть и высказать свое мнение, но это будет мнение и не больше, понимаешь? И не факт, что его потом подтвердят результаты экспертизы.

— Я все понимаю, но для нас это вопрос времени. У следствия свои задачи, а у нас — злодея найти, и чем быстрее мы этим займемся, тем больше шансов. И потом, — Чекан широко улыбнулся и посмотрел на Алину. — Твои слова для меня важнее любой экспертизы, ты же знаешь. Я тебе верю.

— Грубая лесть засчитана, — Алина чуть улыбнулась в ответ. — И пожалуйста, следи за дорогой, я хочу живой доехать.

Она откинулась на спинку сидения и стала смотреть в окно. Вдоль узкого шоссе мелькали пустые поля в неряшливых пятнах грязного снега, их сменили редеющие серые перелески, потом высокие тонкие сосны прозрачного леса, сквозь которые виднелись пустыри и недостроенные коттеджные поселки с домами, похожими на кирпичные мавзолеи местечковых вождей. Низкое небо набухло сумрачной влагой, и застыло, как будто решая, пролиться дождем или осыпаться снегом.

Машина свернула с шоссе, и некоторое время они тряслись по ямам грунтового проселка, спускавшегося к железной дороге. Затем миновали переезд, проехали еще пару километров по сравнительно ровному асфальту и въехали в поселок. Узкие улицы с огромными грязными лужами петляли между заборами из штакетника и проволочными оградами. Поселок был старый и тихий: не разграфленное на шахматные квадраты плоское поле с сараями и вагончиками на шести сотках, а настоящее респектабельное селение, с соснами и елями на песчаных холмах, зарослями дикого кустарника вдоль обширных участков, на которых стояли большие дома, построенные еще дедами и прадедами тех, кто сейчас приезжал сюда в дачный сезон.

— Хорошее место, — сказала Алина. — Летом, наверное, очень красиво.

Чекан свернул направо, проехал по короткому проселку, уходящему в лес, и остановился.

— Все, мы на месте.

Лес был окутан серым влажным туманом. Воздух густой и влажный, пах прелой хвоей и талой водой. Тревожная резкая вонь бензина, горелого пластика и плоти висела в нем, словно дым. Впереди на дороге стояло несколько автомобилей: два невнятных седана, видавшая виды просевшая зеленая «шестерка», и серый джип «Прада» Штольца. Вокруг возвышались неподвижные деревья, слева на невысоком пологом склоне стоял обветшавший дом. Облупившаяся краска была когда-то зеленой, а сейчас стала цвета дождя и леса. То, ради чего приехала Алина, находилось рядом с невысоким бетонным столбом на половине расстояния от дороги до дома: бесформенная почерневшая масса, вытянутая кверху и увенчанная обугленным шаром. Рядом топтался и мерз, как часовой, высокий пожилой мужчина в сизом коротком плаще. Между машинами и домом в утренней дымке бродили люди: входили и выходили из покосившейся задней двери, что-то рассматривали в грязи и талом снегу, негромко переговаривались.

Сюрреалистичный пикник по случаю насильственной смерти.

Два человека, стоявших возле джипа, подошли к ним.