Танос: Смертный приговор - Стюарт Мур
Шрифт:
Интервал:
Он протянул руки и заключил ее в объятия. Она была одновременно холодной и горячей, мертвой, как космический вакуум, и живой, как звездное пламя. Ее плоть была тоньше бумаги, а мускулы невероятно гибкими. Ее руки обвили шею титана.
«Вот, – подумал он. – Это все, что мне нужно. Госпожа, я ни перед чем не остановлюсь. Я подарю тебе звезды, души всех живых и когда-либо живших разумных существ».
Она разомкнула губы. Танос закрыл глаза и склонился, чтобы поцеловать ее.
Холодные зубы пронзили его губу. Кость прорвала твердую, как скала, кожу, впилась глубоко, до крови.
Танос вскрикнул и раскрыл глаза. Перед ним было истинное лицо Смерти – голый ухмыляющийся череп, невероятно белоснежный на фоне изумрудного убора. Титан почти слышал ее жестокий безмолвный смех.
В порыве гнева он ударил ее. Он ожидал услышать хруст костей, треск зубной эмали, но вместо этого почувствовал, как его рука ударяет плоть – теплую, податливую женскую плоть.
Танос взвыл от ярости. Из него забил фонтан псионической энергии, из глаз брызнули лучи, разлетаясь по залу и остальным помещениям замка. Агафонский камень крошился, не выдерживая напора. В кровавой ярости Танос забыл обо всем. Его губа болела, но эта боль была ничем в сравнении с болью предательства. Его возлюбленная оттолкнула его, отвергла его дары. Ответила на его ласку жестокостью, в момент, когда он был более всего уязвим.
Он заставит ее заплатить. Поставит на колени и будет крушить могучими кулаками ее кости. Тогда… быть может, тогда она поймет…
Танос замотал головой. Его разум начал проясняться. Зал по-прежнему стоял, а вот царственный трон переломился пополам под яростными ударами титана. Черепа скатились на пол, смешавшись с упавшими с потолка кусками горной породы.
Смерть бесследно исчезла.
Резкий скрип заставил его обернуться. Скрипели петли распахнувшейся деревянной двери, ведущей в темную комнату. Танос с изумлением понял, что это спальня Смерти.
Из дверного проема показалась женская рука и поманила его пальцем.
Он мешкал, вспомнив, как ударил Смерть по мягкой щеке своей тяжелой каменной рукой.
Он подошел к двери, круша в пыль черепа под ногами. Его обуяло непонятное возбуждение, неизвестный, и потому жуткий мужской инстинкт. Если она действительно ждала его, если играла с ним, то пусть встретится с тем, что пробудила. Пусть ощутит на себе его силу.
В темной комнате не было окон. От стен отклеивались обои с рисунком из черепов. В центре возвышалась викторианская кровать с балдахином. Бордовая драпировка спускалась с навеса, увенчанного резными набалдашниками в форме древних змееподобных демонов. Танос подошел к кровати, его шаги гулким эхом разносились по комнате. Склонившись, он поставил на кровать колено и откинул занавес.
Никого. Пусто. Он остался один.
В ярости он вцепился в покрывала и порвал их в клочья. Отодрал кусок занавеса, отломал стойку с набалдашником от навеса, переломил змеиного демона пополам и швырнул его голову в угол.
Опустившись без сил на кровать, Танос попытался навести порядок в мыслях. Словно густой, потусторонний туман, его окутало непонятное ощущение – как лихорадочный сон, как вселенское забытье. Он едва не рассмеялся. Может, это Камни Бесконечности опьянили его?
Вскоре он вернулся к мрачным думам. Смерть покинула его, заманив сюда, в эту комнату, которую он сам обустроил. Интерьер спальни, как и все в этом замке, был данью его любви…
Нет. Не все.
Придвинувшись к краю кровати и откинув остатки занавеса, он уставился на стоящий у стены рядом с дверью массивный платяной шкаф из красного дерева. Его лакированная поверхность была разделена на четыре секции: две узкие дверцы на петлях посередине и две широкие зеркальные панели по бокам.
Танос подошел к шкафу и осмотрел его, будучи уверенным, что не видел его прежде. Он взглянул на свое отражение в зеркале. Его синее с золотом боевое облачение было изорвано, сапоги покрыты слоем грязи. Губа была в крови.
Но он по-прежнему оставался Таносом.
Глядя в зеркало, он уловил движение. Что-то шевельнулось на кровати за спиной. Удивленный, он обернулся. Неужели?..
– Мы должны убить его, – раздался голос.
По спине Таноса пробежали мурашки. Голос принадлежал женщине – но не его возлюбленной. Эта женщина была ниже, ее черные волосы были коротко острижены. Бледное, как у Госпожи Смерти, лицо было заметно более широким и пухлым. Она сидела на краешке кровати, глядя на Таноса до боли знакомыми глазами.
Сказанные ей слова буравили его мозг. Он слышал их прежде; они были его самым ранним воспоминанием. Женщину, что произнесла их много лет назад, держа на руках новорожденное дитя, он тоже узнал.
– Мама? – выдохнул он.
Не сводя с него глаз, женщина кивнула. Отбросив занавесь и обложившись подушками, она уселась поудобнее на сломанной кровати.
Затем она улыбнулась – холодной, снисходительной улыбкой.
– Присядешь рядом?
Ярость вновь охватила Таноса. Он помнил эту улыбочку, помнил отстраненное поведение матери в годы его детства. Вспомнил он и кровавую фантазию о том, как бьется в его руке вырванное из ее груди сердце.
– Хорошо, – прорычал он и подошел к ней, сжимая и разжимая кулаки.
Мать спокойно смотрела на него.
– Причинишь мне вред, – сказала она, – и она никогда больше с тобой не заговорит.
Танос замер.
– Так-то лучше, – мать похлопала ладонью по покрывалу. – Садись, что же ты?
Он оказался в ловушке. Разум вновь окутал призрачный туман.
– Я постою.
– Как хочешь, – мать пожала плечами. – Танос, ну и денек у тебя выдался.
От звука своего имени титан вздрогнул.
– Ты потерпел неудачу, – продолжила мать. – Подвел своих союзников и самого себя, а главное – свою Госпожу. Она очень недовольна.
Танос изо всех сил старался не дрожать, глядя на нее.
– И она прислала тебя?
– Танос, не дуйся. Тебе не идет, – снова раздражающая улыбочка. – Мое маленькое чудовище.
– Моя мать мертва, – сказал он. – Ты – лишь призрак, порождение моего собственного сознания.
Она оглянулась вокруг. Шкаф, разбросанные покрывала, порванные занавеси. Вновь пожала плечами, будто зная что-то, неизвестное ему.
– Зачем ты здесь? – прошипел Танос.
– Чтобы дать тебе еще один шанс.
Он моргнул. Уставился на призрак матери, пытаясь уловить в ее словах очередную насмешку, но в этот раз она была серьезна.
– Я сорву все звезды с небосвода и брошу к ногам моей Госпожи, – сказал он, – лишь бы она приняла мою любовь.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!