Катарина - Кристина Вуд

пухлые, но цветущие ярким румянцем, а также крупные темные брови и высокий лоб.

— Танька, ти не представляешь! — тут же завопила Ольга, направившись в сторону напарницы. — Малой-то заговорил! Ой, кстати, знакомься, це пидмога наша. Катруся и Ася, из Пскова к нам пожаловали.

— Та ти що? И вправду?! Ну надо же такому случиться, — удивилась Татьяна, поправив черную как ночь густую косу. — Приятно познакомиться, я Тата. Рада, що до нас завитала пидмога. Пойдемте, дорогие, без нашей помощи паны не управятся.

— А кто такая Генри? — недоуменно спросила Ася, когда мы направились в дом.

— Генри? Так це хозяйка наша, Генриетта ее звать, — ответила Тата, сверкнув в нашу сторону тепло-карими глазами. — Хорошая женщина, не бьет нас, как других остарбайтеров, даже хвалит иногда.

— Остар… байтеров? — поинтересовалась я, пытаясь правильно произнести новое слово.

— Ну, немцы як называют, тех, кто прибыл с Востока. Восточные рабочие, то бишь по-нашему, — сообщила Тата, разгладив белый фартук. — Вам же выдали нашивки с буквами «OST»? Ну вот. Большинство наших ребят пашут на фабриках, заводах, шахтах и содержатся практически в не человеческих условиях. Поэтому нас сам бог послал к нашей фрау. Немногим так везет. Она нас и кормит хорошо и даже подарочками на Рождество балует, не бьет и жалованье не задерживает.

— Та що ти мелишь? Хорошая, ага… — возразила Ольга, переплетая руки на груди. — Ти що забыла, як она наказывала меня в первый месяц? Я чуть было с голодухи не померла!

— Сама виновата, Лëлька, нечего было характер свой паршивый показывать. Любишь ти преувеличивать, — укоризненно произнесла Татьяна, вступив в дом.

— Ага, тетка она озлобленная… и бесчувственная, как и все немки! — недовольно пробубнила Оля. — Муж ейный и сын старший на войну ушли, вот она и агрится на нас. Мол из-за нас они там жизнью рискуют. Тьфу!

— Ти не права, Лëля, немки практичные, сдержанные и очень хорошие хозяйки, — заметила Таня. Она завернула за угол длинного коридора, ведущего в гостиную, откуда раздавалась немецкая речь. — Или ти забыла, як она многому научила тебя по хозяйству? А щи ти до цей делать могла, портки стирать, да картофан варить? Или тебе тильки немцев подавай? Ах, да, еще Сашку своего вспомни в десятый раз на дню…

Ася тут же испустила короткий смешок, прикрыв тоненькие бледные губы ладонью. И я не смогла сдержать улыбку в ответ на шутку Татьяны.

— Ой, ой… смейтесь, смейтесь! — обиженно воскликнула Ольга. — Вот увидите, я еще генеральшей немецкой стану…

— А що не женой фюфера ихнего сразу? — хихикнула в ответ Тата, но тут же спрятала улыбку, невольно натолкнувшись на выходящего из гостиной Мюллера. — Ой, гер офицер, энтшульдигунг.

Мужчина на ходу надевал серый офицерский китель, представ перед нами в обыкновенной белоснежной рубашке с расстегнутым воротом и черными подтяжками на плечах. Едва не сбивая с ног Татьяну, он вовремя уклонился в сторону и бросил на нас мимолетный взгляд пронзительных синих-синих глаз. Затем отстраненно кивнул, надев серую фуражку с враждебным серебристым орлом на аккуратно подстриженную копну светло-русых волос.

Танька слегка склонила голову перед мужчиной и проследовала в гостиную. А Ольга вдруг выпрямилась, вздернула подбородок из-за более высокого роста Мюллера, и с сияющей улыбкой на устах молча поприветствовала офицера. А мы с Асей обменялись пугливыми взглядами и шагнули в гостиную вслед за Татой.

— Добре, що он русского не знает, — шепнула черноволосая украинка с растерянной улыбкой на лице. — А то сейчас бы нам попало за упоминание в разговоре того самого…

Мы вчетвером зашли в гостиную и выстроились возле камина в одну шеренгу, словно морковь на грядке, ожидая указаний. Фрау Шульц обессиленно разлеглась на дорогой старинной софе в синий цветочек, а ее дочь встала перед ней на колени, удерживая мать за обе руки, и каждую минуту спрашивала о ее самочувствии. Мальчишки в гостиной уже не было, вероятно, его забрал тот мужчина, что сидел с ним в беседке.

— А что ты сказала ему? Вы уже понимаете немецкую речь? — шепотом поинтересовалась я у Татьяны. — И почему они называют Мюллера «гер»?

— Я без понятия чего они вставляют этот «гер» куда не попадя. Видать принято у них так, а мы только следуем их правилам, — Таня отстраненно пожала плечами. — Первые недели мы вообще ничего не понимали и общались с фрау жестами, а потом постепенно свыклись и научились понимать некоторые ее приказы. Теперь я могу уже с уверенностью отвечать панам короткими фразами, а иногда даже и предложениями. Было сложно перестраивать украинский говор на немецкий лад, но другого выхода у нас не было… не им же учить наш украинский…

— «Гер» это господин по-нашему. Такое же обращение как фрау или фройляйн, только к мужчине, — с уверенностью сообщила Ася. — И к военнослужащим принято обращаться по званию, а не просто господин или офицер.

— Та у него такое сложное звание, что пока его выговоришь язык сломаешь! — Танька в шутливой форме махнула рукой. — Поэтому и не произношу, щоб не позориться.

— Вот те на! — удивилась Ольга, всплеснув руками. — Ти що по-ихнему шпрехаешь?

— Моя мама учительница немецкого языка… была, — с грустью ответила Ася на чистом немецком. Она понуро опустила взгляд на темный старинный паркет. — Хоть где-то он мне пригодился…

— А с офицериком моим поможешь разговор поддержать? — тут же встрепенулась Оля, с надеждой в янтарных глазах взглянув в сторону Аси.

— Хельга, — вдруг раздался тихий голос Амалии. — Будь добра, принеси плед со второго этажа, фрау очень замерзла. И принеси чашечку чая, он уже настоялся.

Ольга мгновенно подскочила, покорно кивнула молодой хозяйке и тут же побежала в сторону лестницы.

— Кто из вас двоих говорит по-немецки? — спросила блондинка, обращая взгляд в нашу с Аськой сторону. Она продолжала стоять на коленях на ледяном полу, с нежностью поглаживая руку матери.

Лицо девушки было достаточно миловидным, с благородными чертами и буквально с первого взгляда выдавало ее юный возраст. Она была точной копией матери: такой же точеный профиль, нос с заостренным кончиком, тонкие светлые брови, большие светло-голубые глаза, маленькие губы, бледная кожа и волосы необыкновенного светлого оттенка, словно лучи солнца.

— Я, фройляйн Шульц. Меня зовут Ася, — тут же отозвалась подруга.

— Прошу тебя, Ася, догони гер Мюллера и попроси его вызвать доктора, — сдавленным голосом произнесла Амалия.

Ася коротко кивнула и тут же последовала указанию молодой хозяйки. Но я все же успела уловить в ее глазах отголоски испуга перед молодым офицером.

Спустя несколько минут, когда фарфоровая чашка с чаем была в руках у фрау Шульц, теплый плед с красивым витиеватым узором покрывал