Любить без условий, растить без усилий - Заряна Некрасова

Ты меня уважаешь?

У ребёнка всегда очень много дел. И все дела крайне важные.

Это нам кажется, что тащить грузовичок – пустяковое занятие, а на самом деле ваш сынишка, вопя своё «би-би-би», в эти мгновения прокладывает путь через знойные степи, чтобы спасти погибающих от жажды тушканчиков. И корону, которую клеит ваша дочка, нельзя оставить на завтра потому что сегодня, ровно в полночь, начнётся волшебный бал. И смотреть в окно – это вовсе не ерунда; потому что надо понять, почему так странно качаются ветви дерева…

А подросток, валяющийся «без дела» на диване, только выглядит беспечным: на самом деле он ведёт трудный спор с самим собой. Ребёнок дей-стви-тель-но занят. Так что не удивляйтесь, что ваше обращение (требование, вопрос…) вызовет некоторую оторопь, а может быть, даже протест и возмущение.

Во-первых, человеку надо время, чтобы вернуться в этот, реальный, мир, а во-вторых, возможно, вы вообще пришли некстати?

Когда родители стараются уделить своим детям как можно больше внимания – это хорошо. Плохо, если они забывают, что дети имеют право на своё личное время и свои занятия не меньше чем мы, взрослые. И что эти занятия надо уважать!

Когда ваше прелестное дитя повело себя не так, как вы ожидали, а вас это огорчило, сделайте простую вещь: поменяйтесь с ним местами. Мысленно.

Когда-то в детстве отвозили меня не лето в одно сибирское село со странным и красивым названием Аромашево, к дедушке с бабушкой. Педагогических книг они, жители русской глубинки, не читали, вопросами психологии не занимались, но зато знали очень важную вещь. Вы сейчас сами поймёте, какую.

Как-то мне срочно понадобился дедушка. Во дворе его не было, и я помчалась в избу. Влетаю: «Тут?» – «Тут», – кивает бабушка. А потом вдруг прикладывает палец к губам и говорит: «Тшь-шь…, дедушко занят». Я тихонько заглядываю в комнату и вижу, что вовсе дедушка не занят. Сидит себе у окна и ничего не делает, сидит и смотрит, а глаза такие задумчивые – задумчивые…вот и всё. Я растеряно оглянулась на бабушку: «Подскажи, мол, что мне-то делать?». А она подошла и тихонько шепнула: «Постой рядышком в сторонке да подожди…».

Я не помню, выполнила я бабушкин наказ или нет: ведь дети так нетерпеливы.

Но зато прекрасно помню, как вечерами, когда садилось солнце, мы вместе с дедушкой смотрели на облака, как они медленно плывут, и какие они разные, и на что они похожи… И помню, больше всего мне нравилось то, что, когда я молчала, дедушка меня не перебивал, а когда я спрашивала, не торопился ответить, а просто говорил: давай ещё посмотрим и подумаем…Я гордилась собой, такой умной и «большой», и ни на что не променяла бы эти вечера.

Ребёнок повторяет то, что делаем мы. И ведёт себя так, как научился у нас. Сначала – потому что мы для него – образец, потом – потому что привык, а потом уже он по-настоящему научится проявлять уважение к другому человеку. Научится, если с детства мы дадим ему правильные ориентиры.

Чтобы помнить об этом, не обязательно иметь педагогическое образование.

Уважай мысли другого человека. Относились к другому человеку так, как ты хотел бы, чтобы относились к тебе. Вот и вся наука.

...

И ещё: прежде чем вмешаться, постой рядышком да подожди.

Не поучать, а побуждать

Вот дочка готовит своим куколкам обед, но делает это как-то странно: вместе с тарелочками и ложечками на кукольный столик сажается плюшевая собачка. Сознательная мама, конечно, должна непременно вмешаться и объяснить, как сервируется столик и где на самом деле сидят собаки, так ведь? Нет, не так.

Когда мы даём ребёнку готовый совет или чётко объясняем, «как делать правильно», мы

а) лишаем ребёнка инициативы,

б) даем некий трафарет действий, заготовку, стандартную схему.

Конечно, в жизни без трафаретов не обойтись: именно так, по трафарету, мы, например, прививаем малышу определённые гигиенические и культурные навыки. (Как чистить зубы, держать в руке ложку, как вести себя за столом…). Но такие «домашние заготовки» (трафареты) не побуждают малыша думать. (За «а» всегда идёт «б», а дважды два —

четыре, чего ж тут голову ломать?). Сегодня объяснили, как и что делать правильно,

завтра объяснили, послезавтра объяснили-разжевали, и в результате мы закладываем в сознание ребёнка готовые схемы действий.

(Обратите внимание: её, эту схему, не сам ребёнок нашёл, а взрослый внушил!). Вот и выходит, что мы не побуждаем думать, самостоятельно искать правильный ответ или правильное решение, а попросту программируем человека: «если это…делай то-то…».

Чем меньше трафаретов – тем лучше! Ребёнок, не привыкший сам искать выход, не привыкший думать самостоятельно, растеряется в любой нестандартной ситуации; (взрослый, впрочем, тоже).

Чтобы развивалась гибкость ума и мышление, необходимо не поучать ребёнка, а побуждать к мыслительной деятельности.

Еловая ветка

Зима, Новый год на носу. У второклашек – урок рисования. На доске вывешен лист ватмана, на листе – сосновая ветка. Учительница обстоятельно рассказывает и показывает, как её рисовать. Урок Организован урок как надо: есть и наглядность, и объяснение нового материала, и детальный разбор: с чего начинать, как продолжать, чем заканчивать, и как смешивать краски, чтобы вышел «самый красивый цвет», и как укладывать лист, и откуда – куда протянется ветка, и какой она будет «пушистости»…

Потом дети принимаются рисовать; чувствуется, что старательно и с удовольствием.

Потом учительница идёт вдоль рядов, рассматривает рисунки.

Благожелательная атмосфера неожиданно прерывается около мальчика за партою у окна. «Нет, ты неправильно нарисовал. Почему у тебя иголочки только внизу? Наша ветка должна быть в иголках со всех сторон. Посмотри, как на доске… Вот видишь, вверху тоже есть иголки… Дай-ка кисточку…». Учительница вытаскивает её из мальчишечьих рук, делает несколько быстрых движений, возвращает: «Видишь, надо вот так. Дальше сам исправляй, хорошо? Только делай, как я говорила».

Учительница отходит, а мальчик глядит на рисунок, потом опускает кисть в воду и смотрит в окно. Долго смотрит…

Возвращает в реальность его звонок. Мальчик хватает кисточку, макает в зелёную краску, подносит к рисунку и… И снова суёт её в банку с водой.

Мне любопытно: почему же он не доделывает?

На перемене мальчик замешкался, лист альбом свой не сдаёт

Я подхожу к нему: «Можно?» – и, дождавшись кивка, рассматриваю рисунок.

Интересная ветка. Верх голый, длинная коричневая полоса. От неё – растопыренные иголки, коротенькие и все опущены вниз.

«Это еловая?» – спрашиваю. Он снова кивает. Он смотрит на меня осторожно, и, вдруг видно решив, что в вопросе моём нет подвоха, то ли себе, то ли мне говорит: