Королевская посланница - Лариса Шкатула

Они засмеялись.

– Оставляю тебя наедине с твоей прекрасной пленницей, – сказал тот, кого звали Леоном, и вскоре Соня услышала, как отворилась дверь, громко заскрипели петли и дверь со стуком захлопнулась.

– Довольно, ваше сиятельство, притворяться! – громко сказал Флоримон у самого её уха. – Вы уже давно пришли в себя, так что пора нам поговорить о наших делах насущных.

Соня открыла глаза и покраснела. Что может быть унизительней, чем лежать обнаженной под насмешливым взглядом мужчины в таком вот положении, не в силах хоть как-то прикрыть свою наготу!

– Развяжите меня, – сказала она.

– Э нет, – не согласился Флоримон. – Я вовсе не собираюсь уравнивать наши шансы. Тогда вместо переговоров мне останется лишь торговаться с вами.

– Ну хотя бы прикройте меня, – жалобно попросила Соня, а поскольку Флоримон медлил, она твердо сказала: – Или я больше и рта не открою!

– Вы мне угрожаете? – изумился де Баррас. – Да я кликну сюда Рауля, и он сделает с вами то же, что и с вашей горничной. Помните? Правда, я не смогу выполнить заказ султана. Но это пока. Найдутся и кроме вас золотоволосые да зеленоглазые.

Но, посмотрев на её закаменевшее в упорстве лицо, закушенную губу, неохотно пробурчал:

– Хорошо, хорошо, пойду вам навстречу.

Он прикрыл лежащую мягким шерстяным пледом. Неужели Флоримон настолько сообразителен и коварен, что предвидел даже такое развитие их переговоров?

– Понятное дело, предвидел, – кивнул он, с насмешкой наблюдая её попытки осмыслить своё положение и предвосхитить его поступки.

Ах, вот оно что! Флоримон де Баррас придумал и разыграл спектакль для русской княжны Софьи Астаховой. Какая девица не испугалась бы на месте девушки после такого жестокого урока? Теперь Флоримон небось ждёт, что Соня станет умолять его о снисхождении и согласится на все его условия.

А все условия – наверняка всё золото.

– Кажется, моя жизнь ценится очень дорого, – медленно произнесла она. – Сколько же вы хотите золота?

Но нет, он слишком умен, этот негодяй! Вслух он не собирался признаваться, что намерен отобрать у неё именно всё. Решил, что спугнёт свою жертву раньше времени.

– Как и договаривались, половину, – сказал он, сладко улыбаясь.

– А что или кто будет порукой нашей предстоящей договоренности? – спросила она. – Я осталась одна, без всякой защиты, и пока вы не знаете, где золото, можно надеяться, не причините мне значительного вреда. А когда узнаете место, где оно лежит, что помешает вам избавиться от меня?

– Ничто не помешает, – ехидно ощерился он. – Однако вы непременно хотите услышать от меня какую-нибудь клятву? В этом, милочка, вы неоригинальны. Сколько мужчин ежедневно даёт женщинам всяческие обещания… Какая вы, право, упрямая! Неужели вам достаточно будет моего честного слова?

– Конечно, нет! – возмутилась она. – Придётся вам подумать, как вам вашу жертву убедить в добрых намерениях… Теперь развяжите меня. Вы можете быть довольны: я ужасно напугана! К переговорам готова. Дело за небольшим: как провернуть всё так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Вы куда, мсье Флоримон? – окликнула его Соня.

– Я пришлю кого-нибудь из женщин. Они помогут вам одеться. Вряд ли мадемуазель Софи доставит удовольствие моя помощь!.. Или нам пора привыкать друг к другу?

Он гнусно хихикнул.

– Вы не могли бы прислать ко мне Мари? – попросила Соня.

От неожиданности у Флоримона даже лицо вытянулось.

– Мари? Вам понравилась эта крокодилица? Или вы понравились друг другу?

Опять пошлая улыбка.

Софье не хотелось бросать ни малейшего подозрения на женщину, которая, наверное, ни у кого не вызывала симпатии и которую ей отчего-то было ужасно жаль.

– У неё красивое тело, – выпалила Соня и сама удивилась своим словам. Когда это прежде она с мужчиной могла обсуждать достоинства женщины?

Однако Флоримон не усмотрел в её словах ничего странного.

– Что есть, то есть. Господь ошибся. Тело ангела он отдал дьяволице. Вынужден огорчить вас, ваше сиятельство, Мари к вам я прислать не могу… Странно, что вы о ней вспомнили. Но вы, наверное, думаете, что мы с вами в Дежансоне?

– А разве нет?

– Мы бы не успели доехать до него так быстро. Это всего лишь одно из моих многочисленных убежищ. Так что, если бы даже ваш нежный друг Грегор, имеющий такие большие связи в полиции, знал о них всех, и тогда вряд ли сумел бы меня поймать!.. Впрочем, зачем я вам это говорю? Всё равно вы с ним больше не увидитесь.

Он вышел, закрыв за собой дверь, и даже загремел замком, словно Соня смогла бы самостоятельно освободить руки и ноги, а потом выйти в дверь.

Бедная княжна лежала на дурацком столе и размышляла – что ей ещё оставалось? Как это ни смешно звучит, она одержала первую победу: захотела узнать, где она находится, и почти узнала! Какая разница, кто развяжет её – Мари или какая другая несчастная, но она обманула Флоримона, и он на её обман купился. Значит, можно что-то пытаться делать даже в самых на первый взгляд безвыходных ситуациях?! Почему прежде она об этом не задумывалась? Почему раньше позволяла обстоятельствам распоряжаться ею без всякого сопротивления?

Надо прикинуть, с чем она осталась. Получается, ей на помощь никто не придёт. Значит, надо постоянно быть настороже и искать возможность улизнуть. Для начала у неё есть два выхода.

«Два выхода! Ха-ха, ни одного!» – попробовал было лишить её последней надежды дрожащий внутренний голос. Молчи, подлый, не мешай думать!

Итак, у неё есть два выхода: первый – покориться и выполнять все требования Флоримона де Баррас; второй – придумать, как отсюда выбраться…

«Это невозможно! – опять прорвался несчастный голос. – Что можешь ты, слабая женщина!..»

Понятно, кое-что Софья всё-таки умеет делать. Значит, нужно думать… Осмотреться вначале, а потом уже паниковать! Не всегда же она будет вот так привязана. А кроме того, они ещё в Дежансон не приехали, а там… Не зная плана, по подземельям замка можно бродить очень долго, но так и не найти выхода наружу… Несмотря на все золото!..

– Никто из девушек не болел! – откровенно веселился Флоримон де Баррас, отвечая на вопросы Софьи. – Это мы так с бароном решили сказать, но потом… Посланник султана стал торопить нас, хотя ему сразу сообщили, будто две девушки умерли. В конце концов он согласился, что не так важно, из Европы пленницы или из Азии. Снеслись с пиратами, и Питер Бич уступил нам пару китаянок, тоже очень красивых. Как говорят художники, для колорита… Знаете, ваше сиятельство, сколько я заработал на этом выкупе? Семерых девушек я продал вдвое дешевле, чем этих двоих. Это к вопросу о работорговле. Будь я глуп, как большинство работорговцев, я мог бы вполне удовлетвориться этой суммой. Но для меня это ничего не стоит – особенно когда можешь получить в сотни, да что там, в тысячи раз больше… А теперь у меня есть возможность наслаждаться вашим прекрасным обществом. Причём, заметьте, я ни в чем не нарушил данного вашим друзьям слова. Я обещал отпустить пленниц за выкуп? Я их отпустил. А насчёт вас, моя дорогая, никаких договоренностей не было.