Свет любимых глаз - Хелен Бьянчин

– Почему? – вновь спросил Арни.

Она покосилась на него.

– Ты молодой мужчина. Рано или поздно тебе надоест твой нынешний вынужденный холостяцкий образ жизни и ты женишься, разумеется сначала разведясь со мной. У тебя появятся дети, и тогда Элси станет досадной помехой, от которой захочется избавиться. Не сомневаюсь, что, как человек умный и практичный, ты уже сейчас понимаешь это. Спрашивается, зачем тебе прилагать усилия для поисков ребенка, само существование которого в будущем породит одни лишь проблемы?

Взгляд Арни сверкнул ледяным блеском. Смерив Люччи взглядом, он произнес:

– Не понимаю, что дает тебе основания подозревать меня в бесчестных намерениях? Разве я не содержал тебя и твою дочь все эти годы?

– Я тебя об этом не просила, – сдержанно напомнила она.

– Но и не отказывалась от помощи.

Люччи помедлила, прежде чем ответить:

– Думаю, ты не допустил бы подобного отказа. Он помешал бы тебе упиваться собственным благородством.

Гневно засопев, Арни пошевелился в кресле.

– На твоем месте я бы поостерегся дерзить! Не забывай, что это ты виновата передо мной, а не наоборот.

– Я ни в чем не виновата! – не менее яростно возразила она. – Говорила это тогда и повторю сейчас. Жаль только, что ты не слышишь меня.

– Зачем мне слушать слова, когда я все видел собственными глазами. Твои попытки оправдаться смехотворны. Лично у меня они не вызывают ничего, кроме раздражения.

– А твое шовинистическое мужское нежелание вникнуть в суть того, что говорю я, женщина, у меня вызывает отвращение.

Арни удивленно взглянул на нее.

– Неправда, я с уважением отношусь к словам женщин, разумеется если они произносят что-то дельное. Например, моя мать…

– О да! – саркастически произнесла Люччи. – Твоя мать! Уж она-то изрекает только дельные вещи.

Он сразу замкнулся, словно ему претил тон, избранный Люччи для разговора о его матери. Лицо Арни стало похожим на маску. Повисла пауза. Каждый из них сидел, хмуро глядя в угол и не предпринимая попыток возобновить беседу. Так продолжалось до самого Нью-Йорка.

В оставшееся до посадки время Люччи со щемящим чувством ностальгии вспоминала прежнюю безоблачную жизнь с Арни.

Они познакомились случайно – разумеется, только так это и могло произойти, учитывая разницу их положений. Люччи была студенткой колледжа, изучала гостиничный бизнес, а имя Арнольда Кауфмана уже тогда было хорошо известно в кругах, так или иначе связанных с рекламой.

Люччи очень нравилось учиться, и вообще она была довольна жизнью, хотя стипендии на все не хватало и приходилось подрабатывать где придется. Собственно, находясь на работе, Люччи и повстречалась с Арнольдом Кауфманом.

В тот день она на велосипеде доставляла заказчикам пиццу. После очередной ходки вернулась в пиццерию за последним на этот день заказом. Ей вручили пять больших коробок и назвали адрес студии на фирме «Эд промоушн», где, как впоследствии выяснилось, шли рекламные съемки. Пиццу заказала проголодавшаяся съемочная группа.

Люччи пришлось понервничать, доставляя этот заказ, потому что высотное здание, в котором указанная фирма занимала помещения на двух этажах, было очень большим и ей не сразу удалось отыскать комнату с нужным номером. А пицца тем временем стыла, и заказчики в конечном итоге могли от нее отказаться. Тогда оплатить все пять коробок пришлось бы самой Люччи из собственного кармана.

Наконец студия была найдена. Люччи отворила дверь и сразу очутилась в совершенно непривычной для себя обстановке. Большая часть помещения находилась в полумраке, зато один угол был просто залит светом, и там происходило какое-то действо.

Несколько минут Люччи наблюдала за странноватой, но очень оживленной возней, затем опомнилась и принялась искать человека, сделавшего заказ. Это оказалось еще труднее, чем найти нужную комнату. Задача осложнялась еще и тем, что Люччи несла перед собой стопку больших коробок с пиццей.

– Просите, можно узнать… – попыталась она остановить спешившего мимо человека в синем комбинезоне.

Однако тот, думая о чем-то своем, лишь скользнул по ней отсутствующим взглядом. С девушкой в синих джинсах получилось то же самое. Третий человек на ходу кивком указал ей в сторону ярко освещенного участка зала, где, наблюдая за чем-то, сгрудилось большинство народу.

Прикусив губу, Люччи двинулась туда. И тут ей неожиданно повезло: первый же человек, с которым она попыталась заговорить, воскликнул:

– А, пицца! Наконец-то… Сколько с меня? – И он полез в карман за бумажником. Расплатившись, он забрал у Люччи коробки и рысью умчался куда-то.

– Сэр! Вы должны расписаться! – крикнула она вслед, однако заказчик, наверное, даже не услышал ее.

Что же делать? – со вздохом подумала она. Если я вернусь без отметки в книге доставок, мистер Кастеллани будет недоволен.

Книги доставок – по одному экземпляру на каждого разносчика пиццы – и система расписок существовали для того, чтобы клиентам неповадно было по прошествии некоторого времени с момента доставки предъявлять претензии к качеству продукта. Расписываясь, они подтверждали тот факт, что доставленный продукт их устраивает.

– Это мой главный аргумент для суда, если кому-нибудь из господ потребителей вздумается туда обратиться, – частенько говаривал владелец пиццерии мистер Кастеллани.

Люччи вновь обвела взглядом всех, кто находился перед ней, и направилась к крайнему слева человеку, который был одет с импозантностью, отличавшей его от остальных. Впрочем, Люччи выбрала его не из-за одежды, а потому, что он выглядел наиболее спокойным и собранным, хотя с неменьшим интересом, чем другие, наблюдал за происходящими на ярко освещенном участке помещения событиями.

– Простите, мне необходимо, чтобы кто-нибудь расписался в книге доставки, – негромко, но твердо произнесла Люччи, приблизившись к незнакомцу.

Тот слегка повернул голову в ее сторону, хотя смотреть продолжал в прежнем направлении.

– Мм?

– Я доставила сюда пиццу, и кто-то должен расписаться вот в этой…

Не дослушав, незнакомец вынул из нагрудного кармана пиджака авторучку и наклонился к раскрытой книге доставок, которую Люччи держала наготове.

– Где?

Она провела ногтем по строчке.

– Вот здесь, пожалуйста.

Незнакомец черкнул роспись, и в этот момент что-то жутко грохнуло – Люччи даже присела от неожиданности, растерянно взглянув вперед, потому что звук донесся оттуда.

– Снова лампа взорвалась! – крикнул кто-то.

– Все целы? – громко спросил незнакомец, протягивая авторучку Люччи и тоже глядя в направлении яркого участка, освещенность которого если и уменьшилась, то лишь на йоту.