Время прощать - Джон Гришэм

Йен Дэфо был отпрыском банкирского рода из Джексона, самого большого города, столицы Миссисипи, родины по крайней мере половины местных дебилов. Семейные банки давно накрылись, но Йен навсегда сохранил вид самодовольного юнца, даже несмотря на то, что женился на женщине более низкого положения и, как все, вынужден был теперь вертеться, чтобы заработать свой доллар.

Когда они вежливо обменивались рукопожатием, Гершел бросил взгляд через плечо, чтобы посмотреть, какая у них машина. Ничего удивительного не увидел. Блестящий, судя по всему, новенький «мерседес»-седан последней модели. Благодаря склонности Рамоны к выпивке и ее длинному языку, он знал, что миляга Йен брал машины в аренду на три года и возвращал раньше срока. Это тяжелым бременем ложилось на их бюджет, но не имело значения. Гораздо важнее для мистера и миссис Дэфо было, чтобы их видели в северном Джексоне на достойном их автомобиле.

Наконец все собрались и расселись в гостиной. Летти подала кофе и колу, после чего, как ей и подобало, отошла в тень – встала в открытых дверях спальни, находящейся в конце коридора, на месте, откуда часто слушала, как мистер Сет говорит в гостиной по телефону. Здесь ей было слышно все.

Рамона, еще немного поплакав, завела речь о том, как трудно во все это поверить. Мужчины слушали и соглашались, время от времени вставляя короткие восклицания.

Вскоре их прервал звонок в дверь. Прибыли две дамы из церкви с пирогом и запеканкой, отказываться нельзя. Летти засуетилась, приняла у них еду и унесла на кухню, а дамы, не дожидаясь приглашения, плюхнулись на стулья в гостиной и принялись судачить. Они видели своего брата во Христе Сета в церкви только вчера, и он замечательно выглядел. Да, они знали о раке легких и все такое, но, Господи милостивый, казалось, мистер Хаббард одолел его.

Гершел и чета Дэфо разговор не поддерживали. Летти слушала из своего укрытия.

Набожным дамам очень хотелось задать кучу вопросов: «Как он это сделал?», «Он оставил записку?», «Кто получит деньги?», «Существует ли вероятность, что смерть была насильственной?» Но они с сожалением понимали: такое любопытство будет плохо воспринято. Посидев еще минут двадцать почти в полном молчании, они утратили интерес к визиту и начали прощаться.

Через пять минут после их ухода в дверь снова позвонили. Выглянув в окно, присутствовавшие увидели на подъездной аллее новый автомобиль.

– Летти, спровадьте всех! – крикнул Гершел. – Мы спрячемся в кухне.

На сей раз посетительницей была соседка, живущая напротив. Она явилась с лимонным кексом. Поблагодарив ее, Летти объяснила, что дети мистера Сета действительно здесь, но «не в состоянии никого принимать». Соседка потопталась немного на крыльце, отчаянно пытаясь проникнуть внутрь и поучаствовать в семейной жизни, но Летти вежливо преградила. После того как дама наконец удалилась, Летти отнесла кекс на кухню, где он остался лежать на стойке нетронутым.

Сидящие за кухонным столом, не теряя времени, перешли к делу.

– Ты видел завещание? – спросила Рамона.

Ее глаза были теперь совершенно сухими и блестели от любопытства и подозрительности.

– Нет, – ответил Хершил. – А ты?

– Помнишь, в июле… – вклинился Йен, обращаясь к жене.

– Ну да, в июле. Я попыталась поговорить с папой о завещании. Он сказал, что юристы из Тьюпело уже составили его и что он должным образом позаботится о нас, но это все. А ты с ним когда-нибудь говорил на эту тему?

– Нет, – признался Хершил. – Мне это казалось бестактным. Старик умирает от рака, а я спрашиваю о завещании? Я не мог это сделать.

Летти незаметно прошмыгнула в коридор, пытаясь уловить каждое слово.

– А что насчет размеров его имущества? – невозмутимо спросил Йен.

Он имел причину интересоваться, поскольку его собственное имущество было не раз заложено, а его компания, строящая недорогие торговые центры, глубоко погрязла в долгах. Он прикладывал лихорадочные усилия, чтобы идти на шаг впереди кредиторов, но те неизменно настигали его.

Гершел метнул взгляд на своего зятя-пиявку, однако сохранил самообладание. Все трое подозревали, что с наследством Сета будут проблемы, поэтому торопиться казалось неблагоразумным: все равно вскоре предстояла война.

– Не представляю, – пожал плечами Гершел. – Он был очень скрытным, вы же знаете. Этот дом, двести акров земли вокруг, лесопилка в конце дороги, но мне ничего неизвестно о том, имел ли он невыплаченные кредиты и другие долги. Мы никогда не говорили с ним о делах.

– Вы ни о чем с ним никогда не говорили, – съязвила Рамона, но тут же осеклась. – Прости, Гершел. Пожалуйста.

Однако подобные дешевые выпады между братом и сестрой никогда не оставались безнаказанными.

– А я и не подозревал, что вы со стариком были очень близки. – Гершел усмехнулся.

Йен быстро перевел разговор на другую тему:

– У него здесь был кабинет или какое-то другое помещение, где он держал деловые бумаги? Давайте поищем. Должны же где-то храниться его банковские отчеты, документы на землю, контракты… Черт, я уверен, копия завещания в доме где-то есть.

– Летти должна знать, – предположила Рамона.

– Давайте не будем ее вмешивать в наши дела, – возразил Гершел. – Вы знаете, что он платил ей пять долларов в час за полный рабочий день?

– Пять долларов? – повторил Йен. – А сколько мы платим Бернис?

– Три с половиной, – ответила Рамона. – За двадцать часов.

– Мы в Мемфисе платим четыре с половиной, – самодовольно сообщил Гершел, словно это он, а не его мать, выписывал чеки.

– И с чего это старый скряга Сет расщедрился ради домработницы? – задумчиво произнесла Рамона, понимая, что никто из присутствующих не может ответить на этот вопрос.

– Пусть еще немного понаслаждается, – усмехнулся Гершел. – Дни ее в этом доме сочтены.

– Значит, мы ее увольняем? – спросила Рамона.

– Немедленно. У нас нет выбора. Ты что, хочешь продолжать транжирить уйму денег? Слушай, сестренка, план такой: проводим похороны, велим Летти все здесь прибрать, затем отпускаем ее на все четыре стороны и запираем дом. На следующей неделе выставим его на продажу и будем надеяться на лучшее. А ей ни к чему болтаться здесь за пять долларов в час.

Летти в своем укрытии понурилась.

– Может, не стоит спешить, – вежливо возразил Йен. – В положенное время – надеюсь, скоро – мы увидим завещание. Там будет сказано, кого Сет назначил своим душеприказчиком. Может, одного из вас. Обычно это бывает вдова или один из детей. И душеприказчик распорядится наследством в соответствии с волей покойного, выраженной в завещании.

– Все это мне известно, – заявил Гершел, хотя на самом деле это было не так.

Поскольку Йену приходилось чуть ли не каждый день общаться с адвокатами, он считал себя кем-то вроде семейного юрисконсульта. И это служило еще одной причиной неприязни к нему Гершела.