Ненавижу мажоров - Элина Бриз

двухместных, кстати, отмечаю про себя. Парни останавливаются прямо перед нами, соскакивают на землю и подходят к нам. Замечаю, что они переоделись, на них комуфляжные костюмы и защитные шлемы.

— Ну, что, прокатимся, шутницы, — говорит Кирилл и скалит зубы в зловещей улыбке. — Чувство страха, я смотрю, у вас напрочь отсутствует, это надо исправить.

— Только попробуете, придурки, я вас потом по судам затаскаю, — истерично заявляет моя подруга. — Не мы все это начали, между прочим, а… — договорить она не успевает, потому что Игорь хватает ее за талию, затаскивает на квадроцикл и пристегивает ремнем безопасности.

Гордеев проделывает то же самое со мной. Я в этот момент скала — молчу и не дергаюсь. А смысл? Убежать отсюда не получится, орать и матерится не поможет, только удовольствие ему доставит. Так что приняла решение сидеть тихо, если будет совсем невмоготу, закрою глаза. Может хоть мое мнимое спокойствие выведет из себя этого самоуверенного балвана.

Что было дальше, я помнила смутно, потому что мечтала прокрутить этот кошмар на ускоренной перемотке и проснуться дома, в своей кровати.

А были крутые подъемы и спуски, грязевые ванны, даже несколько, точно помню, что ни одна и ни две, каменистое русло реки, какие то специальные рвы, ну и вишенка на торте — это бревенчатый мост, кстати, очень ненадежный на вид. Все это сопровождалось брызгающими ляпками грязи, которые летели в основном на меня, и Юлькиным отборным матом, который слышался на всю округу. Преимущественно стараюсь не смотреть по сторонам, просто жмурюсь со всей силы, набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю, пальцы просто намертво вцепились в сидение. Периодически у меня возникает такое чувство, что волосы на голове шевелятся или вообще встали дыбом. Но я молчу, как и обещала, хоть от страха сводит живот и абсолютно не чувствую своего тела. Вот дед бы сейчас мной точно гордился, уверена в этом.

В моменты, когда мы проезжали грязевые ванна, вся жижа из этой лужи окатывала меня с ног до головы, а если учесть, что таких ванн мы проехали несколько, на мне уже сухого места не осталось и чистого, собственно, тоже.

Видимо мучители наши наигрались или это мы выглядели уже слишком жалко, но эти покатушки, наконец то, закончились. Я медленно отстегиваю ремень безопасности, поворачиваюсь к мажору, и говорю, как можно спокойнее:

— Я пришлю тебе счет за испорченную одежду.

Иду в сторону подруги и отмечаю, что Игорю повезло меньше, потому что счет за ее испорченную одежду превысит мой в несколько тысяч раз. Смотрю, как с блондинистой головы подруги стекает грязная жижа, лицо и одежда заляпаны грязью так, что, встретив ее, я бы ни за что не узнала. Уверена, что и я выгляжу не лучше. Тут в мою голову приходит еще одна мысль, ведь в таком виде они нас в свою машину не посадят, и как, позвольте спросить, нам теперь добираться домой.

Мажоры появляются перед нами спустя минут двадцать в своей чистой одежде, довольные и счастливые. Они молча обходят вокруг нас и садятся в свою машину.

Уверена, что наши с Юлькой лица одновременно вытягиваются от ужаса, потому что эти придурки заводят двигатель и уезжают в ту же сторону, откуда мы приехали.

— Ну все, Игоряша, это было последней каплей, — орет подруга, топнув нагой, — я тебе этого никогда не прощу.

— Так, ладно, истерить тут бесполезно, — пытаюсь успокоить подругу, — пойдем, посмотрим, что находиться там внутри, — показываю рукой на заброшенное здание.

Мы заходим внутрь большого помещения и осматриваемся. Здесь мало света, только тот, что проникает из маленьких узких окон под потолком. Жутко и страшно. Но посмотреть все же надо. А еще становится очень холодно, потому что наша одежда опять насквозь мокрая.

Видим вдоль стен несколько квадрациклов, значит здесь что-то типа гаража. Прошлись почти по всему периметру, пока я не споткнулась об какую-то упаковку.

— Юль, смотри, это вроде вода, целая упаковка, — радостно говорю подруге.

— Ты уверена, что вода? Вдруг растворитель какой, — с тревогой смотрит на меня.

— Давай, возьмем несколько бутылок и выйдем на свет, — предлагаю ей.

Я достаю две литровые бутылки, как и Юлька, и мы выходим на улицу.

— Да, смотри, написано питьевая негазированная. Все бутылки не вскрытые.

Мы открываем воду и помогаем друг другу умыться. Полностью, конечно этой водой не вымоешься, но, хотя бы лицо в порядок привести. А то даже оно было целиком заляпано грязью.

— Ника, как мы будем добираться домой? — начинает ныть подруга и я замечаю, что в ее голосе проскакивают плаксивые нотки и начинают стучать зубы, то ли от холода, то ли от подступающей истерики.

Ответ на этот вопрос я получаю почти сразу же, потому что вижу, как в нашу сторону мчит машина мажоров и следом за ней и Юлькина.

За рулем ее машины сидит какой-то неизвестный нам парень. Подъезжая, он резко разворачивается и тормозит прямо перед нами. Знаю, как трепетно моя подруга относится к своей машине, плюс ко всему, она явно сейчас на пределе, поэтому следующие ее действия меня не удивляют.

Парень выходит из машины, ничего не подозревая, а Юлька подбегает к нему и со всего размаха сжатым грязным кулаком бьет по лицу. Того аж назад откинула, видимо совсем не ожидал удара, наивный.

— Тебе кто вообще разрешил мою малышку трогать, придурок! — орет истерично при этом хватает офигевшую меня, и тащит в свою машину.

— Ты, сука, совсем оху*ла! — очнулся пострадавший и рванул в нашу сторону. — Домой пешком почапаешь в таком виде, истеричка!

— Дим, остынь! — прилетает тут же от Игоря, который застыл в напряженной позе