Запретные уроки - Кэтрин Каски

Досуг и праздность — вещи совершенно разные.

Бенджамин Франклин[14]

Мэншн-Хаус[15]

Лондон

Вне всякого сомнения, ежегодный обед у лорд-мэра Лондона сэра Мэтью Вуда стал самым грандиозным событием, на котором доводилось до сих пор присутствовать Себастьяну. Происходило это торжество в Мэншн-Хаусе — блистательной резиденции, которая, на его взгляд, затмевала великолепием и роскошью даже апартаменты самого принца-регента. Впрочем, подумал он, если бы дворец принца-регента оказался еще роскошнее, то у Англии, пожалуй, возникли бы затруднения посерьезнее, чем наличие безумного короля на троне[16].

Бабушка, конечно, не ошиблась: на торжество собрались все, кто имел хоть какой-то вес в обществе. Сидя на своем месте, во главе первого стола, Себастьян ни за что не мог бы разглядеть в такой толпе ее — особенно если учесть, что он до этого видел барышню лишь мельком. Да, шансы обнаружить ее, мягко говоря, у него невелики, разве что загадочная Царица Ночи явится на бал в залитом вином голубом платье.

Гости плотно, локоть к локтю, были рассажены за четырьмя столами, протянувшимися во всю длину громадного Египетского зала, и за каждым умещалось не менее ста персон. Ливрейные лакеи проворно разносили дымящиеся блюда со всевозможными яствами, призванными насытить и порадовать приглашенных.

Но у Себастьяна нынче вовсе отсутствовал аппетит — он был поглощен стоявшей перед ним важной задачей: раньше бабушки отыскать женщину, с которой так неподобающе обошелся в библиотеке. Исправить все, что можно, если только она объяснит, как именно это сделать.

Он перемешивал еду на тарелке, оставляя то тут, то там свободное место, чтобы не привлекать бабушкиного внимания к нетронутым блюдам. Наколол на вилку кусочек мяса, заставил себя проглотить его. Пока жевал, не переставал обводить взглядом соседние столы между рядами массивных, с каннелюрами[17], колонн, которые поддерживали высокий сводчатый потолок, густо украшенный богатой лепниной. И зачем только все это лорд-мэру Лондона?

Себастьян поднял глаза и бросил косой взгляд на огромную люстру, подвешенную над столом. Как и все остальные люстры в этом зале, она была отягощена сотнями сверкающих и переливающихся хрустальных подвесок, отбрасывавших яркий свет на покрытые росписями в древнеегипетском стиле стены и на сотни гостей, шумно пировавших под люстрами.

Тут-то все и случилось.

Снова.

Перед глазами Себастьяна встали дедушка, отец и брат, которые погибли в результате невероятных несчастных случаев. Дед, первый герцог Эксетер, решил обойти пешком все свое герцогство — в знак благодарности за пожалованные ему земли. На следующий день его лакей возвратился с обугленными останками: как он объяснил, молния поразила герцога, когда тот был уже близок к границе своих владений.

Второй герцог погиб во время лондонского «пивного потопа»: восемь человек захлебнулись и утонули, когда громадные баки пивоварни «Мью и компания» взорвались, извергнув на улицы триста тысяч галлонов[18]пива различных сортов. А герцог умер на следующий день от алкогольного отравления — он с друзьями шутки ради плавал в затопленном пенным напитком подвале, резвясь и поглощая пиво сколько душе угодно.

А потом наступил черед брата Куинна, третьего герцога Эксетера. Себастьян даже вздрогнул от воспоминания. Ведь это же он сам подтолкнул Куинна к такому ужасному концу,

Разве нет?

Из окна подул свежий ветерок, хрустальные подвески над Себастьяном зазвенели, привлекая его внимание. Он почти сразу отвел глаза, стараясь не думать о том, как это хрустальное чудище свалится ему прямо на голову.

«Таймс» назовет происшествие «Проклятием герцогов Эксетерских» и не преминет отметить, что его светлость, по счастью, не оставил наследников — следовательно, проклятье угаснет вместе с последним представителем рода.

— От этого освещения мы все выглядим стариками, не правда ли? — раздался за его спиной густой мужской голос. Себастьян повернул голову и увидел довольно высокого седовласого джентльмена в парадной горностаевой мантии. — Я просил зажечь поменьше свечей и не так ярко освещать наших дам — да разве меня послушали? Куда там! — Говоривший усмехнулся.

Боже правый, да ведь это к нему обращается сэр Мэтью Вуд! Себастьян быстро поднялся со стула.

— Простите меня, милорд, — мне не следовало поворачиваться к вам спиной.

Сэр Мэтью расхохотался.

— Как бы ты тогда смог есть, Себастьян?.. — тут сэр Мэтью умолк и пристально взглянул на Себастьяна, словно чего-то ждал от него.

«Себастьян — он обратился ко мне на «ты», просто по имени!» Что-то в чертах этого человека показалось ему очень знакомым. Не такое, о чем он мог бы услышать от кого-то или прочитать в газете. Нечто такое… такое, что должно было запомниться ему самому.

— Или в наши злосчастные времена я должен называть тебя «ваша светлость»?

— Боюсь, сэр Мэтью, что я попал в неловкое положение. Мои глаза, как и разум, говорят мне, что мы, должно быть, уже встречались с вами, однако это невозможно, ибо я только что впервые прибыл в Лондон из Эксетера.

Лорд-мэр снова усмехнулся. Себастьян заметил, как вздрагивают бабушкины плечи. Господи, вот и она тоже над ним смеется. Жаркая волна прилила к щекам Себастьяна — он отчетливо ощущал себя в эту минуту круглым дураком.

— Ваша светлость, — похлопал его по спине сэр Мэтью, — мы встречались, причем много раз.

— Как это может быть? — Себастьян напряженно рылся в памяти, но ничего подходящего припомнить так и не смог. — Не могу не признать, что лицо ваше мне знакомо, однако я не могу постичь, где и когда нас могли представить друг другу — понимаю только, что это не могло произойти в Лондоне.