Записки библиофила. Почему книги имеют власть над нами - Эмма Смит

к чтению с тем, чтобы в послевоенном будущем получить целую армию покупателей книг. Убеждая издателей, не горевших желанием разрешать публикацию своих книг в «армейской» серии, Нортон приводил такой аргумент: «Уже один тот факт, что миллионы людей смогут узнать, что такое книга и какое значение она может иметь, и уже теперь, и после войны окажет мощное влияние на послевоенное развитие нашей промышленности». И действительно, два значительных последствия публикации «армейской» серии -одно более, другое менее благоприятное - отслеживаются в истории книгоиздания после 1945 года.

Первым стало более широкое применение бумажной обложки, ставшей стандартом для большинства художественных и нехудожественных жанров. «Армейская» серия не стала первооткрывательницей книги в бумажной обложке, но популяризировала инновации издательств, появившихся в 1930-х годах: Albatross в Европе (основанном в 1932 году), лондонского Penguin Аллена Лейна (1935) и Pocket Books, основанного в США Робертом де Графом (1939). Все эти радикальные новаторы стремились выпускать дешевые книги, бросая этим вызов монополии на авторское право и распространение. Так, издательство Albatross, работавшее в Гамбурге, первым предложило формат, знакомый каждому, кто держал в руках книгу издательства Penguin, выпущенную в середине прошлого века: мягкая обложка с вполне современным дизайном, орнаментальные украшения - геометрический узор из прямых линий и черно-белое изображение птицы - и цвет обложки, указывающий на жанр книги, - краткая рекламная аннотация, помещенная на внутренней стороне обложки на английском, французском и немецком языках, подчеркивает европейское изящество всей серии. Британским вариантом Albatross стал Аллейн Лейн; как-то он ждал поезда на станции, под рукой у него не оказалось книги, и тут ему пришло в голову, что книги издательства Penguin в бумажных обложках можно продавать в торговых автоматах или в розничных магазинах, например Woolworth. После войны эмигрант из Германии, типограф Ян Чихольд придумал броский дизайн из цветных горизонтальных полос и шрифта Gill Sans Bold, воплотив идею Лейна в одном из самых знаковых в XX веке предметов потребления. Джордж Оруэлл, рецензируя в 1936 году книги Penguin, написал известные слова: «Это великолепие за шесть пенсов, такое великолепие, что, будь у других издателей хоть крупица здравого смысла, они объединились бы, чтобы добиться изъятия этих книг из продажи». В книгоиздание США бумажную обложку принесли издатели-эмигранты, в том числе и Курт Энох, один из основателей Albatross. Роберт де Граф работал с издательством Simon & Schuster, выпускавшим книги в бумажной обложке ценой 25 центов, которые часто продавали «в нагрузку» к фильмам.

Издательство Pocket Books контролировало цены, значительно увеличивая тиражи, используя издательские клише где только можно, уменьшая размеры книг и применяя новые технологии, в том числе клеевое скрепление, гораздо более дешевое, чем брошюрование книг в твердой обложке.

В предвоенные годы эти «бунтовщики», выбросившие на рынок дешевые книги в бумажных обложках, были не в лучших отношениях с «тузами» книгоиздания, которые потом вошли в Совет по книгоизданию в военное время. Но в годы войны «армейская» серия доказала сомневающимся, что книги можно с большой выгодой представить на рынке как массовый и низкодоходный товар. Они сделали книгу в бумажной обложке элементом масс-маркета, общемировым явлением. В 1939 году в США отпечатали менее 20 тысяч таких книг. К 1943 году их было уже больше 40 миллионов. В Великобритании Аллен Лейн начинал тираж с 20 тысяч экземпляров каждого из десяти наименований, а к середине 1940-х годов цифры продаж исчислялись миллионами. Книжный рынок перестал быть прежним.

Книги в бумажных обложках были «беби-бумерами» книжного «демографического взрыва»; появившаяся как раз тогда «Карманная книга о ребенке и уходе за ним» врача Бенджамина Спока одной из первых в этом новом формате снискала небывалый успех. Она стоила 25 центов, продавалась более чем в ста тысячах торговых точек, вплоть до аптек и железнодорожных киосков, и в послевоенное десятилетие эту книгу в бумажной обложке, выпущенную издательством Pocket Books, продавали чуть ли не по миллиону экземпляров в год. Огромного культурного влияния послевоенных бестселлеров, таких как труды доктора Спока, романа Джерома Дэвида Сэлинджера «Над пропастью во ржи» (глава 10), книг Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» или «Безмолвная весна» (глава 5) Рэйчел Карсон не было бы, не появись в военное время всех инноваций в книжном деле.

Второе последствие не столь радужно. В 1944 году, при обсуждении законопроекта о голосовании в армии, книги «армейской» серии обозвали «коммунистической пропагандой». Культурный компас холодной войны поворачивался в другую сторону. Книги масс-маркета, сделанные очень эффективным оружием войны, было не так-то легко демилитаризовать. Еще один проект Совета, «Издания для зарубежья» (Overseas Editions), предназначался для немецких военнопленных; в нем на немецком языке выходили произведения Томаса Манна, Йозефа Рота, Эриха Марии Ремарка, а также переводы английских и американских авторов, в том числе Хемингуэя и Конрада. В конце войны решение Рузвельта ограничить книгоиздание в бывших странах оси, особенно в Германии, означало, что круг чтения послевоенной Европы теперь находился под строгим контролем оккупационных властей. Зарубежная литература, выходившая в серии «Новый мир» (Bucherreihe Neue Welt), в больших количествах ввозилась в Германию, Австрию и Чехословакию для денацификации и ведения пропаганды. Делалось это для экспорта американских ценностей и идеологического переобучения гражданского населения во всем, что касалось фактов прошедшей войны. Обе эти серии выпускались в книжном формате, знакомом по изданиям Albatross и Penguin, а не в альбомном, предназначавшемся исключительно для военных.

Американская литература, от Марка Твена до «Маленького домика в прериях», потоком хлынула в Германию. Контроль публикации и распространения книг и прочей печатной продукции в послевоенный период был глубоко политизирован: из недавно вышедшей биографии скомпрометированного издателя Роберта Максвелла известно, что его первое книгоиздательское предприятие частично финансировалось британской разведкой, пока он работал в разрушенном и разделенном Берлине. Со стороны британцев за литературную программу союзников в поверженной Германии отвечал капитан Кертис Браун - выходец из семьи, в конце XIX века основавшей известное литературное агентство. Один из крупнейших издателей и книготорговцев Дании, Хеннинг Браннер, при поддержке Отдела военной информации в течение 1944 года создал резерв американских и английских книг неподалеку от шведской границы. На следующий же день после освобождения Дании, 5 мая 1945 года, он сумел ввезти в страну 700 ящиков книг. Посетив в 1946 году Францию, американская издательница Бланш Кнопф отметила:

Страна интересуется чтением, но жаждет книг из Англии и Америки, и особенно из Америки. Очень ждут книг, которые можно перевести, и книг на английском языке. Мы здесь не можем даже представить себе, что для такой страны, как Франция, где пять лет не было свободной